– Флойд был очень быстрым и умелым боксером, – сказал Лейха, который по-прежнему живет в Техасе и теперь работает электриком. – Он был просто слишком уж быстр. Я полагал, что он станет таким хорошим боксером, каким он и стал на самом деле. А настолько хорошим он стал благодаря соединению его скорости с силой. Я хорошо боксировал со своими спарринг-партнерами, но они – не Флойд. Он куда быстрее, чем они. Я был поражен его скоростью. Моя стратегия заключалась в том, чтобы работать по корпусу и попытаться отутюжить его. Он поймал меня каверзным ударом правой, и я рухнул. После того первого нокдауна я потерял веру в свои силы. Я сконцентрировался только на том, чтобы выжить.
Лейха считал, что Флойд дрался там с Хесусом Чавесом и Дерриком Гейнером как с лучшими из тех, с кем он встречался, хотя и не бывшими лучше его самого. Однако он полагает, что, если бы он вновь сошелся на ринге с Мейвезером, он выбрал бы иную тактику.
– Я бы совершал больше движений головой, – сетуя, делился он; он также сожалел, что слишком затянул с тем, чтобы сбросить последние 6 фунтов веса перед боем. – Возможно, я бы прибегнул к большему прессингу, потому что он был слишком уж быстр для меня. Я с гордостью говорю, что дрался с Флойдом. Однажды его имя появится в Зале славы, как и мое.
Согласно журналу «Ринг», его выступление «сертифицировало статус Мейвезера как будущей суперзвезды».
«После боя, – написал Мэтью Агилар, – Мейвезер спровоцировал пролатиноамерикански настроенную толпу, бывшую на стороне Лейхи, на взрыв эмоций. Он дразнил забитую до отказа арену «Колизеума» округа Эль-Пасо, встав на канаты и демонстрируя мускулы».
И вновь дядя нашего героя Роджер Мейвезер сделал оптимистичный прогноз: «К тому времени, как он проведет пятнадцать или шестнадцать боев, он будет готов драться за чемпионское звание».
У Стива Кима, автора размещаемых в Интернете материалов о боксе, еще только начинали прорезываться зубы, когда он давал описание небольших спортивных шоу, однако он уже стал отмечать быстрый рост Мейвезера. «Когда он дрался с Лейхой в своем девятом профессиональном поединке, он сразил довольно крепкого, жесткого ветерана. Он просто разобрал его на части, и у вас осталось чувство, что он станет очень хорошим бойцом. Я присутствовал на некоторых из его предварительных поединков в «Олимпик Аудиториум» еще в конце 1990-х, и мне те бои с участием Флойда на самом деле понравились больше, чем недавние его встречи».
Редактор журнала «Boxing News» Клод Абрамс отмечал звездный потенциал Флойда.
– Я видел много боев с участием Мейвезера, когда он продвигался вверх по карьерной лестнице, в Вегасе и даже однажды отправился в Гранд-Рапидс, чтобы рассказать о его выступлении, – сказал он. – Когда я видел появление такого боксера, как он, во многом похожего на Роя Джонса, я стремился сесть ему на хвост. Он на раннем этапе поразил меня как спортсмен, который действительно станет великим.
Другие, однако, оставались более скептически настроенными. Одним из них был комментатор НВО Ларри Мерчант.
– Раннее впечатление было вот какое. У Флойда имелся такой трамплин для прыжка в ряды профессионалов, который был у очень малого числа боксеров до него, – говорил он. – Если оглянуться в прошлое, увидим, что Джо Луис был великим аматором, у Шугара Рэя Леонарда была Олимпиада в качестве трамплина, а первый профессиональный бой Леонарда транслировался в Америке по телевидению, что, считаю, было уникальным случаем. Но у Флойда была семейная фамилия. Его дядя Роджер, как я думал, был потрясающим боксером. Я видел бой его отца с Шугаром Рэем Леонардом… Так что наличие семейной фамилии плюс участие в Олимпийских играх означало, что он с самого начала имел все, что ему способствовало. Плюс ко всему у него был талант, так что он был одним из тех молодых бойцов, за продвижением которых хотелось следить.
Мне приходилось видеть некоторых боксеров, – продолжал Ларри, – о которых я говорил: «Я хотел бы вложиться в него». О Мейвезере в то время я так не думал. Я не предвидел, что он превратится в звезду, а то и в мегазвезду, и станет для публики предметом вожделения. Не предвидел я и того, что он перейдет в профессиональный бокс в то время, когда на ближайшие два десятилетия не остается ни одного серьезного (американского) тяжеловеса, и как это может повлиять на боксеров нижних категорий и дать им возможность блистать так, как удалось некоторым из них. Мейвезер был честолюбив. Это было ясно. Он был высокомерен и самовлюблен, как многие молодые боксеры, перед которыми в ногах лежит мир и ждет, когда они его завоюют».
– Это так просто, – сказал Флойд после победы над Лейхой. – Я имею в виду, что этот вид спорта не сложный. Тебе просто надо оставаться сосредоточенным и делать то, что ты должен сделать, то есть победить. Я чувствую, что побеждаю благодаря своим навыкам, моей воле, моей решимости, и я могу наносить удары обеими руками.
Перед тем как победить малоизвестного Филипе Гарсию по прозвищу Свирепый, тридцатисемилетнего ветерана (в Бойсе, штат Айдахо), Мейвезер далее хвастал, что он побьет действующих чемпионов мира: победителя по версии WBC Хенаро Эрнандеса и короля IBF Артуро Гатти.
– Мой талант проявляется не только на ринге, – говорил он. – У меня талант и за его пределами. У меня есть харизма. У меня есть характер. Я нравлюсь людям. Я просто шоумен.
Он также становился бизнесменом. В ходе подготовки к бою, когда боксеры работали с командами телевизионщиков, Мейвезер уговаривал стеснявшегося телекамер больше, чем он, Гарсию занимать правильную позицию, командуя им во время съемок «Бокса во вторник вечером». Седеющий тридцатидевятилетний Гарсия беспечно следовал указаниям юнца.
Тем не менее принимал ли кто-либо Флойда слишком серьезно после того, как он отработал тяжелые удары на туше клубного бойца, – это другой вопрос. Конечно, это мало что доказывало. Удары по корпусу проложили дорогу к нанесению окончательных ударов в шестом раунде, – резкому левому хуку и двум ударам правой, которые заставили Гарсию, имевшего в своей карьере лишь спорадические моменты успеха, разглядывать освещение арены, лежа на ринге. До конца раунда оставалось четыре секунды. За десять прошлых лет его останавливали лишь один раз, и он был известен тем, что умел держать молодых проспектов на расстоянии.
И все же Флойд, о котором в его углу по-прежнему хлопотала команда в составе менеджера – дяди Джеффа – и тренера – дяди Роджера, на «Boxing News» не произвел впечатления. Было понятно, что Джефф будет в этой роли до тех пор, пока ее не возьмет на себя Флойд-старший.
«Как бы хорош он ни был, – говорилось в журнале «Boxing News», – идеи у него истощились до того, как он нашел ветеранский подбородок. Гарсия, который годится ему в отцы, скатился до следующих показателей: 19–18–1 (10)».
Тот бой в октябре состоялся ровно через один год (и три дня) после дебюта Мейвезера как профессионала. Теперь на его счету было одиннадцать побед, девять из которых – с досрочной остановкой боя.
Окровавленный Анджело Нуньес не смог продержаться три раунда в ноябре 1997 года в «Olympic Auditorium» в Лос-Анджелесе. Мейвезер, который был освистан толпой перед тем, как прозвучал первый удар в гонг, действительно стал выглядеть соответствующе. Впрочем, эти освистывания также могли быть адресованы Роджеру, вновь представшему перед толпой, в основном состоящей из латиноамериканцев, в зале, где он заработал свое прозвище Мексиканский Убийца, одерживая победы над мексиканскими бойцами. Возможно, глумление толпы было вызвано и тем, что Флойд слишком активно вызывал на бой их героя, Хенаро Эрнандеса, на которого они пришли посмотреть.
