Но у Флойда имелся рычаг. Он знал, что люди хотели увидеть, как он будет драться с Корралесом. Возможно, он также знал, что люди заплатят хорошие деньги за то, чтобы увидеть, как долговязый, но взрывной панчер вырубит его на следующей неделе или, по крайней мере, опустит его с небес на землю с основательной шишкой. Вместо этого он подписал контракт на три боя на общую сумму в 2,25 миллиона долларов с демонстрацией в телешоу НВО под названием «КО Nation». Этот сериал из боев был ориентирован на молодых поклонников бокса.
Флойд должен был драться с Эмануэлем Бёртоном (теперь известным как Эмануэль Огастес), хитрым, умело защищающимся и временами эксцентричным бойцом с атакующим нравом. Они должны были сразиться в Кобо-холле Детройта (теперь известен как Кобо-центр)
[54] спустя восемь месяцев после поединка Флойда с Варгасом, и Мейвезеру полагалось за бой 250 тысяч долларов. Журнал «КО» пропечатал, что Мейвезер «зарядился на миссию спасения, пытаясь реанимировать интерес к его стагнирующей карьере».
– Флойд делает шаг назад, чтобы иметь возможность сделать потом два шага вперед, – сказал новый шеф редакции бокса телеканала НВО Кери Дэвис, который, похоже, оценил убежденность Флойда в том, что он стоит дороже 12 миллионов долларов, от которых он отказался.
– Тот комментарий, что был дан, это все в прошлом, – сказал Мейвезер. – Все отлично в отношениях между мною и НВО.
– После этого боя я намерен в самое ближайшее время драться опять, – добавил Флойд перед тем, что можно было назвать поединком, знаменующим возвращение в возрасте всего лишь 23 лет. – Я просто рад вновь сражаться. Я просто хочу оставаться задействованным. Я отношусь ко всему, что было, так: я отказался от денег и стал злодеем. Этот парень, Диего Корралес, вроде бы лупит по ребрам свою беременную жену, а плохой парень, получается, – я. Единственное, чего я с нетерпением жду, – это победы. Либо люди придут посмотреть, как я побеждаю, либо они придут просто посмотреть, как я терплю поражение. Главное в том, что они платят за то, чтобы увидеть меня. Я знаю, в течение этих семи месяцев обо мне наговорили массу всего. Люди продолжают обсуждать, что происходит между мною и моим отцом. Все это в прошлом. Я не люблю россказней обо мне. Я даю людям быстрые и короткие ответы, но каким-то образом их передергивают. Все мое внимание сейчас сконцентрировано на поединках и на том, чтобы сохранять позитивный настрой.
Спортивный журналист, специализирующийся на боксе, Дэн Рафаэль, работавший тогда в газете «USA Today», говорил, что Мейвезер быстро поднялся, постоянно сталкиваясь с жесткой конкуренцией. Но признавал, что его «как бы забыли», в то время как Корралес, Фрейтас и кубинец Хоэль Касамайор имели в его отсутствие больше эфирного времени.
Неудивительно, что Флойда-старшего отсекли от всей команды накануне схватки с лагерем Бёртона. На место Флойда-старшего пришел его брат Роджер, чтобы направлять своего племянника как на ринге, так и за его пределами, делая тем самым разрыв между двумя Флойдами центральной частью головоломки, которая становилась все более уродливой.
Автор публикаций в «Boxing Monthly», чье имя занесено в Международный зал боксерской славы, Грэм Хьюстон, проанализировал этот разрыв:
– Индустрия бокса охладела к бойцу, который воспринимается широкими кругами как человек, проявивший отсутствие лояльности к отцу, и чье отношение в целом расценивается как отталкивающее высокомерие.
Другой автор заявил:
– Мейвезер теряет друзей быстрее, чем школьная разносчица сплетен.
В статье, опубликованной в «World Boxing», Арум заявил, что с Флойдом «невозможно иметь дело» и что «у него явно немного друзей среди фанатов бокса, поскольку его бои продаются так же плохо, как флаги Конфедерации
[55] – в Гарлеме».
Флойд-старший не выносил Принса, не понимал он и его роли в карьере сына. Он считал, что малыш Флойд делает дорогостоящую ошибку, и приводил в пример собственный плачевный опыт с торговлей наркотиками. «Я навалял ошибок достаточно для нас обоих», – говаривал он.
– Джеймс Принс – ужасный тип, играющий отрицательную роль в заглохшей карьере Флойда, – рубил с плеча Флойд-старший. – Среди своих друзей мой Малыш – единственный, кто считает этого парня умелым менеджером. Я честно думаю, что НВО, сейчас забирая назад у моего сына этот большой контракт, на самом деле делает ему любезность, потому что этот тип превращает его в еще большего монстра, чем тот, в которого он уже превратился.
Лишь семьсот человек явились смотреть его бой с Бёртоном в Кобо-холл. Бойцы согласились с разницей в весе (масса Бёртона была больше. – Прим. пер.), и мировой титул Флойда в поединке не оспаривался.
– Впервые я присутствовал на бое Мейвезера, когда он дрался с Эмануэлем Огастесом, которого в то время звали Эмануэлем Бёртоном, – вспоминал спортивный журналист ESPN Дэн Рафаэль, работавший тогда на газету «USA Today». – Ему тогда был предложен целый список противников, с которыми он должен был сразиться в октябре того года для показа по «КО Nation», и у Эмануэля Огастеса были худшие показатели боев, а они выбрали его, и он задал Мейвезеру жару на всю катушку.
– Это был отличный бой, – продолжал Дэн, – и забавный, потому что у Огастеса был ужасный послужной список. Выходило, что Флойд уладил свои проблемы с НВО и появился на менее значительной программе телеканала – в дневном шоу под названием «КО Nation», которое было не в состоянии заплатить столько, сколько платили шоу в прайм-тайм. Поэтому для телесети заполучить Мейвезера было большим делом, у которого в то время было весомое имя и который был довольно большой звездой в сравнении с боксерами, появлявшимися в этой программе. Частью сделки было вернуть его на ринг в этой программе, а затем – быстро заставить его вернуться на ринг. Поэтому он дрался с Огастесом в октябре, а с Корралесом собирался сразиться уже в январе.
Я всегда должен быть настороже, потому что я не доверяю людям.
– В последующие годы он не раз говорил (а я слышал, как он это говорил во время пресс-конференций), что бой с Эмануэлем Огастесом был самым жестким и что он устроил ему тяжелый поединок, – рассказывал Рафаэль. – Тогда Флойд перестал выступать, это был самый длительный период в его карьере: он не дрался на протяжении без малого восьми месяцев. Для молодого парня такой перерыв был не слишком долгим, и Флойд сломал противника и одержал победу. Но бой был тяжелым…
На протяжении всего поединка действие было двусторонним. Мейвезер наносил эффектные удары; Бёртон дразнил его, а затем доносил до цели свои собственные удары. Панчи Флойда были четкими, и он выбрасывал их чаще, разбив Бёртону в четвертом раунде рот и нос в кровь, однако тот, странным образом, получал от этого удовольствие. Мейвезер дрался, стоя спиной к канатам, и делал это с захватывающим размахом. Бёртон между раундами стоял.
