– Я любил Корралеса, он был ратоборцем, – вспоминал Лу Дибелла, у которого состоялось первое его появление в качестве промоутера на канале НВО неделю спустя, когда он выставил на состязания олимпийских дебютантов (контракт с ними он подписал после Игр 2000 года). – Но этот бой стал таким примечательным потому, что Флойд капитально надрал Корралесу зад, и никто на самом деле такого не ожидал. Я не ожидал, что этот поединок окажется настолько легким для Флойда. Не ожидал, что он будет легким до такой степени. Он превратился в потрясающее, запоминающееся зрелище, потому что люди думали, что Корралес – это что-то похоже на шар-бабу, которой дома́ рушат, а Мейвезер так запросто с ним справился.
Демонстрация превосходства была настолько убедительна, что заставила рефери Ричарда Стила, чье имя увековечено в Зале боксерской славы, уйти из спорта в расцвете сил после тридцатилетней карьеры. Он был третьим человеком на ринге в ходе более 100 боев за чемпионские титулы, однако заявил, что во время шестого раунда Мейвезер был настолько великолепен, что он не мог пожелать лучшего поединка, после которого ему следовало бы распрощаться с боксом.
– Передо мной был парень, показавший такой уровень бокса, которого я не видел многие годы, – сказал он
[59]. – Поединок развивался так хорошо, а Мейвезер выглядел так замечательно. И я просто сказал себе: «Вот оно». Я мог уйти, достигнув вершины в своей карьере, не вызывая никаких противоречий.
Угроза тюремного приговора Корралесу сохранялась в полной мере.
– Он даже не был в состоянии сконцентрироваться на бое с Мейвезером, – делал вывод Вудс.
Он до сих пор утверждает, что вес боксера не был проблемой.
– Это то, что они говорят, но проблемы в этом на самом деле не было, – говорил Вудс. – Проблема была в том, что Диего не ладил с законом. Мы находились в тренировочном лагере на курорте Принс-Ранч в районе Лас-Вегаса, и Диего со своей будущей женой оттуда тайком сбегал. Мы упорно тренировались, делали все, что необходимо, и Диего нуждался в отдыхе. Вместо этого Диего со своей будущей женой незаметно убегали после того, как все улеглись спать. Они убегали в прохладу ночи, а было холодно, и он наедался, пил пиво, курил и делал все то, чего не должен был делать. Многие об этом ничего не знают. Он был норовистым и неподдающимся. Я даже пробовал отказаться от поединка, но со мной никто не согласился бы. Я даже жене своей сказал: «Никаких шансов, что он выиграет этот бой. Он не ведет себя должным образом». И все это потому, что он был не в ладах с законом, готовился отправиться в тюрьму и кутил напоследок. Некоторые, кто попадает в беду, ведут себя самоубийственно, становятся еще хуже, и он был одним из таких. Как только он оказывается в беде и начинает думать, что все злы на него, он принимается вредить самому себе, и становится хуже. Он был именно таким типом. Диего всегда хотел вновь вызвать Флойда на ринг, но этому не суждено было сбыться»
[60].
Организатор боев из компании «Top Rank» Брюс Трамплер, однако, заявил, что проблемы Корралеса, стоявшие перед ним до поединка и связанные с тем, чтобы вписаться в весовой норматив и отложить в сторону грозившие судебные обвинения, имели на него большее влияние, чем думали многие.
Чемпион заслуживает того, чтобы завершить поединок, либо оставаясь на ногах, либо лежа на спине, именно так я хотел уйти с ринга.
– Из этой встречи могла получиться жесткая схватка, однако Корралес не мог справиться со своим весом, – продолжил он. – Его тренировал тогда Алекс Ариза, а это плохой тренер. Корралес ушел из лагеря и напился накануне, и поединок не вышел таким, каким большинство из нас ожидало.
Статистические подсчеты убедительно показывают односторонний характер поединка. Согласно «CompuBox», Мейвезер довел до цели 53 % из 414 панчей, заработав 220 очков. Корралесу удалось довести коэффициент атаки лишь до 20 % из 205 попыток. Другими словами, цели достигли только 60 силовых ударов. Углубляясь в полученные цифры, выясняем, что у Мейвезера процент попаданий от 184 выброшенных джебов – 49, таким образом, в целом он поразил Корралеса 91 ударом. У Корралеса в цель попало только семь из 47 джебов, а это, как предполагалось, было его сильнейшим оружием.
Корралес заявил, что он чувствовал, что терпит поражение по процентам попаданий. Так оно и случилось, когда все было кончено.
– Думаю, сказалось осознание того, что он попадет за решетку, – добавил Вудс. – Потом мы с ним говорили, и я сказал ему, что ему надо сесть и посмотреть бой. И что тогда он увидит, что я сделал правильную вещь для него. Он был на грани травмы, и серьезной травмы. Он потерял свою силу, он потерял мышечный тонус в шее, а его голова моталась из стороны в сторону и шейные позвонки дрожали, потому что Флойд бил так, будто татуировку наносил. Я так и сказал ему. «Флойд тебе татуировку набивал, а ты был слишком слаб, чтобы как-то реагировать на это».
Мейвезер, поблагодарив вначале Бога, выразил признательность своим дяде и отцу.
– Диего Корралес – великий боец, и он может стать чемпионом, если поднимется в категории, – сказал Флойд. – У него большой потенциал. Наш бой показал, кто сильнейший в мире боксер в весе 130 фунтов. Он говорил, что он – лучший, я говорил, что лучший – я. Дело приняло несколько личный оборот, но это – бизнес. Я здесь для того, чтобы продавать себя. Я – Красавчик Флойд. Я говорю, что я – лучший в мире «паунд-фор-паунд». Вот мы и сошлись, чтобы посмотреть, кто же из нас лучший. Я хотел бы драться с Принцем Назимом. Надеюсь, что мы сможем встретиться в весовой категории до 128 фунтов или же он может поднять свой вес до 130. Или же я смогу вызвать на бой победителя поединка (Хоэль) Касамайор – (Аселино) Фрейтас.
Даже спустя несколько минут после окончания поединка, когда Ларри Мерчант наконец подошел к Корралесу, Чико был готов расплакаться. Он выглядел сломленным человеком, как будто всё моментально обрушилось на него. Срывающимся голосом Корралес произнес:
– Он вышел на ринг и провел хороший бой. Я продолжал перемещаться и наступать. Он делал то, что должен был делать, боксировал очень умно… Я все еще зол. Я уверен, что чемпион заслуживает того, чтобы завершить поединок, либо оставаясь на ногах, либо лежа на спине, именно так я хотел уйти с ринга. Бой ни в коем случае не должен был быть остановлен. Никто не имел права останавливать поединок. Мне наплевать, какие там у них были опасения. Я на ногах, и я каждый раз вставал на ноги. Нельзя было меня останавливать. Я не знаю, почему они остановили бой, оставалось еще два раунда. Я мог бы выдержать эти два раунда…
