Бальдомир знал, что он на втором месте – с некоторым отставанием.
– Я не дрался в этом поединке, – признал он. – Мейвезер был слишком быстрым. Я не мог его поймать, а когда ловил, у меня не хватало сил. Я чувствовал себя вялым.
В первом раунде аргентинец получил рассечение у левого глаза и на носу, и положение его не улучшалось на протяжении всего боя. На самом деле в середине поединка характер боя настолько походил на начало, что команда НВО стала гадать: а что произошло бы, если бы Мейвезер дрался с Де Ла Хойей?
– Среди публики я не вижу никого, кто бы в ажиотаже сполз на край своего кресла, – комментировал Мерчант бой с Бальдомиром. – Представление прекрасно, но где же его драма?
Команда Мейвезера аккуратно выдвигала предположение, что он повредил свою правую руку (раз так умеренно использовал ее, выбрасывая удары). Они гадали, боксирует ли он почти все время одной рукой, поскольку этого достаточно для того, чтобы победить аргентинского чемпиона, или же рука вновь травмирована. После одиннадцатого раунда, когда ни результат боя, ни способ, которым одерживалась победа, не вызывали никакого сомнения, гольфист Тайгер Вудс влился в толпу других зрителей, устремившихся к выходу, чтобы опередить заторы на дорогах и поспеть первым к столикам в ресторане «Mandalay Bay».
Мое имя изуродовали, изуродовали мою семью, а я все равно поднялся на самый верх.
В углу ринга Эллерб просил дать три минуты «классного боя». Фейерверки не разрешались. На протяжении почти всего последнего раунда бой сопровождался недовольным гудением толпы – по мере того как поединок, и без того не поразивший яркостью, окончательно терял запал.
Беседуя со старым своим оппонентом, Ларри Мерчантом, Мейвезер заявил, что почувствовал боль в правой руке, начиная с середины боя. Тогда Мерчант спросил Флойда, получили ли люди, свистевшие, гудевшие и покидавшие арену после десятого и одиннадцатого раундов, удовольствие от поединка.
– Вы всегда ставите меня в трудное положение, – огрызнулся Флойд, повернувшись к Мерчанту. – Я от вас никогда не слышу похвалы, которую заслуживаю. У вас хорошо получается комментировать, так что занимайтесь этим, а мне позвольте драться. Я лучший в том, что я делаю, вот почему я сотрудничаю с НВО. НВО – моя семья, мой дом. Как я и раньше говорил, у Красавчика Флойда можно научиться боксу, а вы – просто комментатор, занимайтесь своим делом.
– Как раз этим я и занимаюсь, и я задаю вам вопрос, – парировал Мерчант.
– Не будьте постоянно критиком, не будьте постоянно настроены так негативно, давайте будем позитивны. Сегодня я одержал победу, несмотря на обстоятельства, поэтому всё, что вы могли бы сделать, это проявить ко мне уважение за это. Вы надеетесь, ждете, когда какой-нибудь боксер побьет меня. А я – король на троне.
Я здесь и останусь здесь, – продолжил Мейвезер. – Я могу победить при любых обстоятельствах.
Затем он попытался сразиться с Мерчантом за эфирное время, сказав, чтобы он дал ему высказаться. Флойд ударился в монолог перед камерой и сказал, что Мерчант – просто комментатор, который ничего не смыслит в боксе. И, надо сказать, их перепалка была увлекательнее, чем последние шесть раундов поединка перед ней.
– Ну наконец-то мы получили хоть какую-то драму, – сказал с иронией Лэмпли, когда камера сфокусировалась на нем.
Некоторые считали, что бесстрастное выступление Мейвезера было просто блестящим. Остальным хотелось большего.
«Мейвезер воистину, чудо – написал Эрик Раскин в журнале «Ринг». – Он – художник боксерского искусства, который рождается однажды за все поколение. Он – особый спортсмен. И порой он – колоссальный зануда».
Пышущая огнем ярость Мейвезера улеглась к тому времени, как он прибыл на пресс-конференцию, организованную после боя, и его эмоции сменились с гнева на печаль.
Он раздал часы нескольким представителям СМИ, собравшимся послушать, как он будет делиться с ними своими мыслями.
Возможно, он не знал, что ему надо сделать, чтобы его оценили должным образом. Испытывал ли он растущую скуку от собственного превосходства? Доволен ли он был пятью титулами в четырех весовых категориях? Что бы то ни было, он вновь пригрозил уходом из спорта. Циники на это не купились. Он же утверждал, что такие мысли у него на уме.
– Все, что мне остается, – это провести еще один бой, и все, – настаивал он. – После этого я ухожу.
Он, как и многие другие, надеялся, что это будет бой с Де Ла Хойей.
Бокс вырвал меня из гетто и поселил в предместье.
– Я думаю, что он выйдет на ринг со мной после сегодняшнего боя, – рассуждал Флойд. – Если он захочет, он знает, как со мной связаться. Если Де Ла Хойя действительно хочет драться со мной, я надеру и эту задницу. Оскар сказал, что он хочет завязать с выступлениями против сильнейших. Я знаю, что мы сможем организовать бой с Де Ла Хойей. Нам нужен еще один большой бой. Но его не случится, если он не будет на моих условиях.
Он сообщил, что и далее будет иметь отношение к боксу в той или иной степени, когда повесит перчатки на гвоздь, раскручивая компанию «Mayweather Promotions» и работая с советником Элом Хеймоном над тем, чтобы расширять свою деловую империю за пределами ринга.
Он также говорил о возвращении в школу, чтобы получить аттестат GED
[79], поскольку ранее он бросил учебу, не доучившись в 12-м классе, чтобы сосредоточить свои силы на участии в Олимпийских играх.
– Я люблю этот спорт, – проговорил Мейвезер тихим голосом, утирая слезы во время пресс-конференции после поединка. – Еще один бой, и я ставлю точку. Мне не нужно боксировать. Я делал это не из-за денег. Вопрос в наследии. Я богат, и я добился того, чего хотел. Я ухожу, оставаясь лучшим. Вот о чем речь. Я причиняю боль не ради денег, не просто так. Я люблю свою семью. Мое имя изуродовали, изуродовали мою семью, а я все равно поднялся на самый верх. Я подумывал об уходе после боя с Забом Джудой. Спорт дал мне все. Когда я умру, мое наследие будет жить. Еще один бой, и я подвожу черту. Бокс вырвал меня из гетто и поселил в предместье
[80]. У меня уйма денег. Я не смог бы потратить их, проживи я хоть миллиард лет. Речь идет о том, что такое – быть легендой спорта, а я – легенда. Я достиг того, чего хотел достигнуть в этом виде спорта. Я завоевал титулы, которые хотел завоевать.
– Мне не нужны пятизвездочные рестораны, – продолжал он. – Можете позвать меня в «Макдоналдс», и мне это вполне сойдет. Или пригласите в «Пицца Хат».
