Две недели спустя, в середине ноября, мы достигли своего пика в этом сезоне. Сухая победа 2:0 над «Юве», который за тур до этого матча потерял Дель Пьеро на весь остаток сезона, подтянула нас на расстояние одного очка к лидеру, «Фиорентине». Балагур Пауло Сержио вывел нас вперед, но корни гола были в моей уличной игре, в том, что в Серии А кажется гениальным, но что прекрасно умеет делать любой, кто начинал играть во дворе. Это был неожиданный трюк, но совершенно законный. На мне сфолили недалеко от штрафной, я поднялся и увидел, что никто из соперников не встал перед мячом. Пока они соображали, как выстроить стенку, я бросил взгляд на Пауло Сержио, и тот мгновенно все понял. Я подкинул мяч правой ногой, он перелетел через немую сцену, в которой застыли те, кто ждал прямого удара, приземлился на ногу бразильца, и Паоло в касание пробил мимо Перуцци. Хитрый получился гол.
Прошли еще две недели, и в драматичном матче, проигрывая 1:3 и имея на одного игрока меньше, мы начали улучшать нашу статистику в матчах с «Лацио». Закончилось все моим голом, который принес нам ничью 3:3. Этот гол стал моим первым в дерби; забил я и в следующем, которое мы наконец выиграли. Таким образом, всего за несколько дней развеялись колдовские чары двух противостояний – с «Юве» и «Лацио». Что же нас потом остановило? Отчасти старая песня на «Сан-Сиро» – поражение 1:4 и невеселое возвращение домой. Отчасти то, что мы много пропускали, бродя вокруг да около. В Кальяри, например, проиграли, забив целых три мяча на выезде, но пропустив при этом четыре. После того как мы были всего в одном очке от первого места, разрыв увеличился до восьми и – поверите ли? – по забитым мячам мы были лучшими, а по пропущенным – десятыми. Второй круг начался с двух поражений на выезде, в Салерно и Венеции, и ничьей дома с «Эмполи». В начале февраля «Рома» была уже седьмой и в четырнадцати очках от лидера, практически играя в другом чемпионате. К тому времени мы уже вылетели из Кубка Италии, впереди был еще мартовский четвертьфинал Кубка УЕФА против мадридского «Атлетико», но в итоге мы проиграли и его.
Президент Сенси никогда мне этого не говорил, но полагаю, что первые контакты с Фабио Капелло начались где-то в это время. Фабио был без работы: после чемпионата Испании, который он выиграл с «Реалом», и неудачного возвращения в «Милан» он взял годичную паузу, понимая, что предложения рано или поздно придут. Причины, по которым он начал переговоры с «Ромой», безусловно, крылись в его любви к городу. Капелло – это человек, который ценит красоту, и он нередко вспоминал в интервью о трех сезонах, проведенных им в столице в качестве игрока, – перед тем как завоевать популярность в «Ювентусе», Капелло в конце 60-х годов был важной частью «Ромы». Спустя некоторое время Земан немного пришел в себя, на «Олимпико» мы обыграли как «Милан», так и «Лацио», претендентов на чемпионство после сползания «Фиорентины» вниз (а «Ювентус» без Але вообще исчез из вида), но каждый раз, когда наша галера, казалось, ловила попутный ветер, она налетала на подводные камни. «Интер» был уже в крутом пике, но, приехав на «Олимпико», в рамках фестиваля «Дырявая защита» выиграл 5:4. Мы были в отчаянии. Чемпионат «Рома» закончила пятой, заработав на пять очков меньше, чем в прошлом сезоне, и все это замечательно отражалось в статистике мячей: забили больше всех, а по пропущенным остались на десятом месте.
НАС ВСТРЕТИЛА ОФИЦИАНТКА, КОТОРАЯ ПО ПРОШЕСТВИИ НЕКОТОРОГО ВРЕМЕНИ ПОСТЕПЕННО НАЧАЛА РАЗДЕВАТЬСЯ, ДВИГАЯСЬ БОЛЕЕ ЧЕМ НЕДВУСМЫСЛЕННО.
Я был расстроен тем, что Земан уходит, потому что с симпатией ко мне относились многие тренеры, но по-настоящему был в меня влюблен только он, и это, конечно, было очень лестно. Я размышлял о том, что стало со мной за эти два года, и понимал, что сделал качественный скачок. Чех, появившись в «Роме», прозвал меня Звездой, но я этого в то время не заслуживал. После его ухода я стал просто Капитаном, и это прозвище будет сопровождать меня до конца карьеры, да и после него тоже.
Я никогда не понимал толком, где проходит граница между грустью по тому, кто уходит, и энтузиазмом, по отношению к тому, кто приходит, но, хотя и могу показаться лицемерным, уверяю вас, что это два похожих чувства. Ушел Земан – и признательность за его отношение соседствует во мне с горечью. Но когда появилась новость, что тренером станет Капелло – я узнал это, как и все, из новостей по телевизору, в то время Сенси моим мнением не интересовался, – я был в отпуске в Троваянике, и мне очень хотелось выйти на улицу и танцевать, как и всему Риму. Капелло был символом победы, он олицетворял ее. Клуб, который подписывал Фабио, открыто заявлял этим о своих целях, и, если Капелло соглашался, можно было говорить, что он считает миссию выполнимой, в противном случае он пошел бы куда-нибудь еще. Несмотря на то что Рим любил Земана, город теперь буквально купался в радости. Всем, кто спрашивал мое мнение, я отвечал очень простой фразой:
– Капелло приглашают не для того, чтобы занимать второе место.
Это решение Сенси было объявлением войны всем соперникам.
Собрание было назначено на пятое июля в Тригории, после ужина. В десять вечера площадка перед комплексом была полностью запружена людьми, полиция насчитала около пяти тысяч человек – настоящее массовое возбуждение, потому что в каком-то смысле чувствовалось, что этот миг может стать историческим. Капелло назначил собрание в баре. Мне подумалось, что он был доволен теми ожиданиями, которые он вызвал, но ничем этого не показывал. Я тогда полагал, что он будет оказывать на меня давление одним лишь своим взглядом: его решительный вид заставлял меня робеть. В этот вечер мы только познакомились, но он успел сказать, что завтра утром я буду первым из тех, с кем он поговорит индивидуально. Я капитан, и поэтому Капелло так ко мне отнесся. В ту ночь спал я мало и плохо, ожидая многого от этого разговора тет-а-тет.
– Франческо, ты самый важный человек в составе, – начал Капелло. – Я не говорю сейчас о твоих футбольных качествах, которые я, конечно, отлично знаю, я говорю о капитанской повязке. Ты должен носить ее ответственно, подавая пример партнерам. Я буду вовлекать тебя во все дела, потому что для меня капитан представляет команду не только девяносто минут на поле, а постоянно. Если будут возникать какие-либо трудности в команде, мы будем их обговаривать с тобой, и ты потом будешь доводить это до ребят.
Тон Капелло был воинственным. И, по сути, жесткая организация работы, которую он хотел установить, мне показалась первым признаком перемен: отныне с тем, как (спустя рукава) руководили «Ромой» до него, было покончено. На это указывали и меры, которые он предпринял. Например, он распорядился установить сетки за воротами, чтобы не терять время на возврат далеко улетевших мячей, озаботился тем, чтобы сделать забор более глухим, создав тем самым помехи для наблюдающих за нашей работой. Простые действия, но до него о них никто не задумывался.
Первые действия Капелло на трансферном рынке привели в команду будущих чемпионов Италии, от Антоньоли до Лупателли, от Кристиано Дзанетти до Монтеллы, но этого было недостаточно для того, чтобы побеждать, потому что мы лишились таких качественных игроков, как Ди Бьяджо, который ушел в «Интер», и Пауло Сержио, уехавшего в «Баварию». В принципе сезон начался как и предыдущий: стартовали мы бодро, на определенном отрезке лидировали в таблице, в целом держались наверху до конца первого круга (третье место, в четырех очках от «Юве», по-прежнему забивая больше всех и занимая пятую строчку по пропущенным мячам). Затем мы забуксовали, и наконец началось падение. Закончили сезон шестыми, хуже, чем при Земане. И, как будто этого было мало, скудетто достался «Лацио». Идеальный шторм, как говорится.
