Третий тур, «Рома» – «Виченца». Очень сложный для прогноза матч, поскольку у гостей не было еще ни одного очка. Но защищались они хорошо, и для того, чтобы выйти вперед, нам снова потребовался почти тайм: навес Дельвеккио слева – и я, ворвавшись в штрафную справа, забиваю с полулета. По эстетике гол был очень красивым, но пришлось дожидаться последней десятиминутки матча, чтобы увеличить счет до уверенных 2:0. И это был знаковый гол: его автором стал Монтелла, которого Капелло выпустил на замену после часа игры, чтобы усилить атаку. Винченцо забил головой, опередив Батистуту, который тоже шел на мяч, и динамичность этого эпизода начала «Сагу о «девятке», то есть о номере, который Габриэль очень хотел получить в «Роме» и в который Монтелла, не желая его отдавать, вцепился зубами.
Начнем с факта: Монтелла – величайший форвард. В предыдущем сезоне, первом в «Роме», он забил 18 мячей, и поэтому с удивлением и недовольством воспринял запросы тренера, который хотел видеть в команде Батистуту (философия футбола Капелло подразумевала наличие физически мощного нападающего). Однако Габриэль считал, что имел все основания для претензий на футболку бомбардира. После многих лет в «Фиорентине», где он даже побил рекорд Курта Хамрина, он принял предложение «Ромы», потому что чувствовал, что времени у него остается все меньше. И что настала пора побеждать. Его слова в первые дни его пребывания в «Роме» были абсолютно логичны:
– Франческо, никто меня не поймет лучше, чем ты. Я сделал все, чтобы стать чемпионом с «Фиорентиной», как и ты делаешь все, чтобы чемпионом стала «Рома», но этого не хватило. Нам надо объединить усилия.
Вот причина того, почему он пришел к нам. Его иссушала жажда титула.
Капелло – человек прямой, откровенность у него всегда была на грани жестокости. Считая, что рядом с Бати есть я, у которого отличные отношения с голами, третьим атакующим игроком он видел не чистого снайпера, а рабочую лошадь вроде Марко Дельвеккио, который иногда забивает, но главное – помогает в центре поля при оборонительных действиях. Так что Монтелла стал заместителем Батистуты с самого начала сезона. Эта формула оказалась победной в том числе и потому, что Габриэль, который физически чувствовал себя намного хуже, чем ожидалось, не мог выходить на поле постоянно и часто играл через боль, на морально-волевых. Его можно было заменять на форварда с другими характеристиками, но такого же опасного, и это – показатель серьезной команды. Сейчас нет ничего странного в том, что большой клуб имеет в составе два десятка топ-игроков, которые могут заменить друг друга, но в футболе тех времен чемпионы играли всегда, и те, кто оставался вне состава, как это иронично говорится, «полировали скамейку». Словом, постоянно были в запасе. И игроку вроде Винченцо терпеть такое положение дел было за пределами возможного. Когда во время предсезонки стало ясно, что Габриэль претендует именно на его номер, Монтелла ничего ему не сказал, но руководству отчеканил, что в этом вопросе уступать не будет.
– Если заберете у меня «девятку», то ищите мне новую команду, потому что я не останусь.
Я чувствовал себя в очень щекотливой ситуации, потому что с Винченцо мы были друзьями, наши невесты общались между собой, но как капитан я должен был сложить этот пазл. Я поговорил и с ним, и с Бати, и в итоге аргентинец уступил, приняв аргументы Монтеллы. Мудрый выбор того, кто не хотел унижать коллегу-конкурента, понимая, что выиграл борьбу за место в составе. Габриэль взял восемнадцатый номер, который во времена Роналдо в «Интере» Саморано остроумно придумал писать как «1+8», но был и вариант «9+9», действительно компромиссный для обоих. Я понимаю, что со стороны это может казаться ерундой, не стоящей внимания, но на соотношение сил в раздевалке влияет все, и никто без боя ничего не отдает. Монтелла и Батистута к тому же по характеру – порядочные завистники, что неизбежно вызывало шутки и остроты, а с их стороны ответы, и часто обиженные. Когда они наконец определились с номерами, вопрос был закрыт. Бати показал уважение, не настаивая, Монтелла уступил очевидности феномена, который хоть и тренировался мало по причине травм, но в одном только чемпионате забил двадцать мячей.
В четвертом туре мы проиграли в гостях «Интеру», который пытался воспрять после отставки Липпи и приходом на тренерский пост Марко Тарделли. Это было достаточно безболезненное поражение (насколько таковым вообще может быть поражение), потому что команда играла хорошо и потому что «Юве», который, по общему мнению, был нашим главным конкурентом в борьбе за скудетто, проиграл дома «Удинезе». Таблицу возглавляла как раз фриульская команда вместе с «Аталантой», в то время как мы гнались за «Болоньей», отставая от нее на одно очко и опережая на два «Юве» и «Лацио». Первое поражение могло бы стоить нам очень дорого. Но настоящим сюрпризом стало его психологическое влияние. Проигрывать в Риме – это немного другое, нежели проигрывать где-то еще, потому что давление ожидания (мы находились в восемнадцати годах от последнего скудетто) превращало поражения в драму, особенно когда предпосылки были хорошие, и, таким образом, каждый неудачный шаг воспринимался как начало конца или крушение надежд. Это очень наивно, знаю, но в Риме все происходит именно так. Несмотря на обстановку всеобщего поднимающегося недовольства, команда сосредоточилась на своей хорошей игре. Капелло был первым звонком, Батистута – вторым. Президент Сенси, казалось, сделал все, что было в его силах (и даже больше), чтобы наконец выиграть скудетто. Как следствие, команда осознавала свою задачу, мы верили в свои силы, понимая, что действительно можем положить три мяча кому угодно. Этот позитив рос и на еженедельных ужинах, которые мы теперь организовывали дома то у одного, то у другого. В компании со мной к кому-либо всегда приезжали Ди Франческо, Кандела, Кафу, Зебина, Кристиано Дзанетти… Мы были сплочены, нам было хорошо вместе даже вне раздевалки, а главное – на горизонте маячила общая цель. Это может показаться банальностью, но все было именно так.
После поражения на «Сан-Сиро» выезд в Брешию требовал осторожности. Все шло хорошо, но еще один проигрыш мог произвести неприятный эффект, который было бы трудно переварить. Я остался дома, так как в концовке матча с «Интером» получил травму, и болел за ребят с дивана, отмечая детали, которые лучше видны со стороны, нежели когда ты находишься на поле. Очень выросла персональная ответственность. Я увидел, что, когда мы начинали атаку, у голкипера было как минимум три адресата, но три таких, которые кричали: «Дай мне!», и если пас шел не им, злились. Мяч больше не «обжигал» – напротив, получить его хотел каждый. После того как Кандела открыл счет хитрым ударом в угол из пределов штрафной, «Брешия» перевернула все с ног на голову – 2:1. Это был кризисный отрезок матча, но Батистута после перерыва сделал феноменальный хет-трик – по мячу в каждой из пятнадцатиминуток. Что я отметил, смотря эту игру по телевизору: два из трех мячей он забил после отскока от штанги. Ненасытность, с которой Габриэль рвался на эти подборы и оказывался на мяче первым, стала символом этого зарождающегося сезона. Выше нас к тому времени был только «Удинезе».
КАФУ, КОТОРЫЙ УЖЕ ВЫЕХАЛ ЗА ВОРОТА, БЫЛ ВЫНУЖДЕН ТУТ ЖЕ ВЕРНУТЬСЯ, И НА ЕГО МАШИНЕ ВИДНЕЛИСЬ ВМЯТИНЫ ОТ ПИНКОВ. ПОЛИЦИЯ, ПРИВЛЕЧЕННАЯ ШУМОМ, УЖЕ НАЧАЛА ПРИМЕНЯТЬ СЛЕЗОТОЧИВЫЙ ГАЗ.
