Не знаю, поверил ли в успех кто-то из ребят. Я себя чувствовал достаточно опустошенно, ожидание большого матча сыграло со мной злую шутку. Мы вернулись на поле, я попробовал сделать два-три действия, ничего не получалось. Через пятнадцать минут после возобновления игры я увидел на бровке двоих наших, уже готовых выйти на замену, и вопреки обыкновению остановился, чтобы посмотреть на табло резервного арбитра. И не зря: там горел номер «десять».
Я удивился. И тут же подступило раздражение. Я играл плохо, это верно, но убирать с поля капитана в такой игре… Я никогда не заботился об имидже или иерархии, не думал, что должен оставаться на поле потому, что именно у меня больше прав на это. Но я всегда был тем, кто способен сотворить гол из ничего, так оставь меня на поле, ведь никогда не знаешь, что потребуется через двадцать минут! Ну да ладно. Я «отбил пять» Хидэтоси Накате, натянул олимпийку, поскольку в Турине было прохладно (вообще-то был май, но по погоде я бы этого не сказал) и сел на скамейку, не жестикулируя, потому что это могло бы породить шумиху в прессе. Хотя в голове и крутилось разное, подливать масла в огонь в те дни не следовало.
Из множества эффективных замен эта была самой потрясающей, которую я помню. На 79-й минуте Хидэ забил шикарным дальним ударом; «Рома» уже взяла игру под контроль, но был необходим гол, чтобы вернуться в нее, и наконец-то он пришел. Я тоже вскочил со скамейки, начал подбадривать ребят, даже попытался что-то простенькое подсказать только для того, чтобы чувствовать себя в игре. Стадион замер от напряжения, казалось, что мы не так далеки от результата, как не был далек и «Лацио» в дерби. Следующий знак судьба подала нам в компенсированное время: было добавлено пять минут, как и в прошлое воскресенье, но мы не стали ждать последнюю из них, чтобы подвести итог. Ван дер Сару удалось отбить еще один отличный дальний удар Накаты, но на отскоке Монтелла добрался до мяча быстрее, чем Монтеро и Батистута. Винченцо забил ногой в прыжке, и торжествующий рев нашего народа был незабываемым, потому что мы вчистую проигрывали этот матч, и вдруг все перевернулось с ног на голову. Я побежал к уже окруженному ребятами Накате, чтобы обнять и расцеловать его, на его лице была привычная улыбка – такая, немного защищающаяся.
– Ты – герой, Хидэ! – все орал и орал я ему в ухо. Наконец, он повернулся, крикнул мне: «Спасибо!» – и затем отстранился, чувствуя себя, как мне показалось, немного неуютно от такого тесного контакта и столь бурного выражения эмоций, такого экстаза команды, которая только что забила «скудетто-гол». Он был первым, кто ушел в раздевалку. Настоящий инопланетянин – вежливый, но холодный, немногословный, – он всегда был рядом с нами, но никогда не выходил из своего непонятного мира. Среди немногих фраз, которыми мы с ним обменивались, одна запомнилась мне больше остальных, потому что это была целая речь:
– Играть я буду недолго, потому что хочу заниматься чем-то еще.
В итоге именно так и вышло.
В обоих матчах с конкурентами мы избежали поражений, начался обратный отсчет на фоне кое-чего нового: «Лацио» обошел в таблице туринцев, и теперь «бело-голубые» стали нашим главным преследователем, находясь в пяти очках от «Ромы» («Юве» – в шести). Осталось пять туров, первый из них мы провели дома против «Аталанты». Это была игра, которую нам следовало провести спокойно, но на самом деле до удара Монтеллы в касание – Винченцо в то время был для соперников просто карой божьей – нам пришлось возиться целый час, а Антоньоли даже пришлось самым удивительным образом спасать ворота после удара Наппи. Маленький реванш в исполнении нашего критикуемого голкипера: представьте себе, что после той игры против «Перуджи», когда я ходил утихомиривать фанатов, ему пришлось нанимать телохранителей, поскольку он чувствовал вокруг себя мрачную, внушающую опасения атмосферу. В этом матче Капелло тоже меня заменил, незадолго до нашего забитого мяча, и выпустил Накату. Сначала мне подумалось, что играл я плохо и в этом матче, так что все было правильно. Однако весь второй круг я стремился скорее помогать команде, чем получать удовольствие от своих действий на поле, чувствуя, что скудетто уже близок. И, поскольку соперники выделяли для моего сдерживания как минимум двоих игроков, я передавал мяч свободным партнерам, не рискуя потерять его при попытке пройти защитников. Но была и вторая мысль: «Как бы эта эстафета не стала привычной». Помимо всего прочего, уходя, я пробурчал в адрес Капелло словечко-другое, и он услышал, но не такие, которые могли бы разжечь пожар, – не стоило завоевывать титул и при этом ссориться.
Тридцать первый тур, наконец-то игра из разряда несложных: мы крупно победили «Бари», 4:1. Разгром начал Кандела, забил и Кафу, и голы обоих защитников – результат в том числе и командной тактики, которая наконец-то стала устойчивой к коррозии. Отметился дублем и Батистута. Капелло снова выпустил Накату, но теперь – вместо Монтеллы. Я сыграл весь матч и наслаждался массовостью фанатского выезда, которой не было никогда раньше. Тифози «Ромы» добирались на чем только можно, и в итоге их собралось около тридцати тысяч. После матча я пошел в центр поля и обернулся вокруг, любуясь панорамой «апулийского «Олимпико». Это было незабываемо.
Тридцатитысячный выезд – это то, что мы рассматривали как возможное преимущество на пути к скудетто, когда два месяца назад прикидывали возможный очковый баланс. Однако сами мы оказались не слишком хороши, и не все зависело только от нас – в том смысле, что в случае победы над «Миланом» дома нам еще было нужно, чтобы «Лацио» и «Юве» не заработали в своих матчах больше одного очка каждый. Как бы то ни было, все это дальше рассуждений не пошло, потому что «Милан» после удара Коко головой вышел вперед на исходе первого тайма, и для того, чтобы сравнять счет, потребовалась смелость Монтеллы, злившегося на тренера, который оставлял его в запасе, хотя в то время Винченцо находился в великолепной форме. Никому бы и в голову не пришло попытаться закинуть мяч за шиворот такому высоченному вратарю, как Себастьяно Росси. Никому, кроме Монтеллы, который заметил, что голкипер вышел вперед, оценил, что в штрафной слишком тесно, и предпочел отправить над вратарем издевательский «парашют». Забив такой мяч, можно было орать во всю глотку, и едва я поймал Винченцо в объятия, чтобы отпраздновать, мне пришлось прикрывать ему рот, потому что можете представить, в чей адрес был этот его крик… Что до «Милана», то он был очень силен, и почему он оказался в этом сезоне так далеко позади – загадка.
Ничья – хороший результат, в том числе и потому, что «Лацио» упустил победу в матче с «Интером» на последних минутах и практически выбыл из борьбы: за два тура до конца чемпионата у нас было пять очков преимущества. Оставался «Юве», который держался на расстоянии четырех очков, но к этому времени мы уже чувствовали себя почти чемпионами. Я покидал поле в объятиях Ди Франческо, крича ему, что в воскресенье выиграем в Неаполе и матч, и скудетто, он поддержал мой энтузиазм:
– Да, да, да-да-да!
Подтянулись и другие ребята, мы собрались у трибуны и кричали, что осталось всего семь дней.
– В Неаполь! В Неаполь! – вторили нам тифози.
Начался последний отсчет.
