Любовь с первого взгляда. Именно так, со взгляда: в том смысле, что когда я впервые увидел ее по телевизору, в шоу «Сарафанное радио», у меня отвисла челюсть.
СЕЙЧАС УТРО, ВЕЧЕРОМ БУДЕТ ДЕРБИ, А Я ДУМАЮ ТОЛЬКО ОБ ИЛАРИ. ЧТО Я ДЕЛАЮ?!.
– Ух ты! Вот это красавица! – выдохнул я, а Анджело и Джанкарло, согласно кивая, рассказали мне, что зовут ее Илари Блази и она римлянка. Это было то время, когда телевидение круглосуточно кишело всякими шоу и знаменитое «Это не RAI»
[14], закрытое за некоторое время до этого, создавало невероятные заторы снаружи студии звукозаписи, а молодые ребята (были среди них и футболисты) буквально исходили слюной от вида девчонок Бонкомпаньи. В общем, среди спортсменов и девушек из телевизора царило полное согласие.
Молния при виде Илари ударила спустя некоторое время после окончания самого серьезного романа, что был у меня до нее, с Марией. Окончание было довольно предсказуемым, без особенных мучений с моей или с ее стороны, но тот факт, что я показывал довольно средние достижения в футболе, способствовал абсурдным суждениям тифози, которые обвиняли Марию и ее новых спутников жизни в том, что я плох на поле. К тому же в это время римский актер Массимо Джулиани сделал на меня пародию, в которой я выглядел не лучшим образом. Я бы здорово соврал, если бы сказал, что она мне понравилась, но уж спать я, конечно, от этого хуже не перестал. Однако некоторые тифози, серьезно озабоченные тем, чтобы я сосредоточился на футболе, взяли на прицел и его. Это самая неприятная часть популярности, когда кто-то незнакомый может причинять беспокойство другим, действуя от твоего имени, хотя ты ни слова ему не говорил. Эти два случая заставили меня задуматься, и с того времени я стал уделять больше внимания тому, что я говорю, особенно в спорных ситуациях. Слишком сильная любовь может иметь опасные обратные стороны.
В то время, когда я впервые увидел Илари в «Сарафанном радио», я в целом был свободен. Ее ситуация была посложнее, потому что в сентябре она переехала в Милан, чтобы работать в шоу Джерри Скотти и – один раз в месяц – в шоу «Воскресное утро» с Мауро Костанцо. Выросшая в районе Портуэнсе, в семье болельщиков «Лацио» со стороны отца и болельщиков «Ромы» с материнской стороны, в двадцать лет она решила сделать большую карьеру в столице кабельного телевидения. И в Милане, в те первые месяцы, она была помолвлена. Ничего этого не зная, я, как только увидел ее, сразу сказал:
– Хочу на ней жениться.
И это, должно быть, прозвучало очень уверенно, потому что Анджело и Джанкарло тут же начали прикидывать, как это можно устроить. Конечно, в римской молодежной тусовке, которая крутится около спорта и зрелищ, Илари была известной. Я нашел связующее звено по имени Алессандро Нуччетелли: он занимался пиаром для событий местного значения, и, когда я спросил его об Илари, он сразу же познакомил меня с Сильвией. Я обязан ей многим, поскольку начал пытать ее на предмет возможного знакомства с Илари, и она, вместо того чтобы послать меня подальше, содействовала мне. Она рассказала Илари, что встретила известного футболиста, который восхищается ею, и, видя его бескорыстие, настаивала («Позволь хотя бы познакомить тебя с ним») до тех пор, пока та не согласилась. Раз в две недели Илари приезжала отдохнуть в Рим, и хорошая возможность для встречи представилась в начале января, в пабе на Виа Номентана, где пела группа «Ragazzi Italiani». Я отправился туда, полный надежд, но первая встреча была достаточно неудачной: ее компания вернулась с гулянки, и она была не в духе, потому что потеряла телефон. Музыка грохотала, Илари одалживала телефоны у друзей, чтобы звонить то туда, то сюда, пытаясь найти свой, когда Сильвии удалось нас свести вместе, мы ограничились рукопожатием и «очень приятно», и я понял, что это не слишком хороший вечер для того, чтобы узнать ее немного больше. Пришлось удовлетвориться тем, что есть.
Два-три дня спустя Алессандро дал мне номер ее телефона, уточнив, что она разрешила дать его мне, и это была вторая хорошая новость. Первой же была та, что Илари, столь далекая от футбола, имела смутное представление о том, кто я такой и, прежде всего, что я собой представляю, и это было облегчением, потому что, в каком бы направлении ни развивались наши отношения, я понимал, что они будут искренними. Я отправил ей СМС, что-то вроде «Привет, это Франческо», и она ответила мне в таком же любезном духе. И все. Я не пишу сразу же, не хочу показаться навязчивым, но через некоторое время спрашиваю ее, приедет ли она в Рим на следующие выходные (выходные у меня не совсем выходные, но это я объяснил ей позже). Мы договорились на конец января, потом – на конец февраля: в обоих случаях мы были в компаниях, и вечером я провожал Илари и Сильвию домой; сестра Илари была отчасти моей помощницей, а отчасти – ее телохранительницей. Не то чтобы в охране была необходимость: если уж я стесняюсь в обычных ситуациях, то представьте, каков я с девушкой, в которую влюбился. Илари оказалась не только красивой, но еще и умной, приятной, очень рассудительной для своих двадцати лет, я бы даже сказал, серьезной. Не такой, как все, вот. Настолько не такой, что я приходил в глубокое замешательство при случайных встречах в общественных местах с другими женщинами. Скажем прямо: часто женщины, которые видят во мне персону (капитана «Ромы», завсегдатая экрана или газетных полос), а не личность, выражают свое отношение ко мне весьма недвусмысленно. Поэтому, когда что-то такое впервые случилось в присутствии Илари, моей первой реакцией была досада: «Теперь она подумает, что если у нас будет помолвка, то ей придется всегда оставаться рядом». И действительно: много позже она подтвердила, что ее сомнения были именно такими: «Когда я в Милане, чем он там занят?»
Так мы дожили до десятого марта. Я чувствовал, что все идет хорошо, отношения с Илари становились все ближе, она казалась довольной, когда нам удавалось вместе проводить время. О миланском женихе она уже не упоминала, и в середине недели, предшествующей дерби, я спросил ее, могу ли пригласить ее на стадион? Конечно, я договорился бы, чтобы ее сопроводили, потому что для того, кто ни разу не был на «Олимпико», первый поход туда может стать организационным шоком, тем более если это дерби. Она выражала сомнения, но не отказалась, и я истолковал это как отложенное согласие. В общем, история старшеклассников, с прогрессом и регрессом, надеждами и холодным душем, множеством вариаций и резкими торможениями. Или вы действительно думали, что любовь между футболистом и девушкой из телевизора – такая же гладкая, как глянцевые страницы журналов?
В субботу приехали Анджело и Джанкарло, и вместе мы сделали майку, которую я должен был надеть под желто-красную футболку. Мы сделали их две: одну я должен был надеть в первом тайме, другую – во втором. Я должен был послать Илари четкое сообщение, и «Ты – единственная!» мне казалось недвусмысленным. Для нее. Поскольку журналисты, если представится случай показать надпись, будут спрашивать о ее значении, я всегда мог отговориться, что это про «Рому» или фанатскую трибуну. В общем, лучше соврать: мы даже не были помолвлены, мне следовало быть осторожным, чтобы не привлечь к ней внимание всего города. Все, казалось, идет к лучшему, когда возникло первое препятствие, а именно – сообщение, в котором Илари писала (а это был уже вечер субботы), что она, наиболее вероятно, не приедет. В воскресенье утром я получил и от Сильвии сообщение похожего содержания, и настроение у меня упало ниже бутс. Мы были на обеде, даже уже на послеобеденном отдыхе. Тригория погрузилась в тишину, но о том, чтобы поспать, не могло быть и речи. Вытянувшись на кровати, я баловался с телефоном, обманывая самого себя, но в конце концов не выдержал и написал ей самое нейтральное сообщение, которое только мог придумать:
