Было понятно, что в таких условиях работа на трансферном рынке стала практически невозможной. И от этого моя неуверенность в том, что такой сильный тренер, как Спаллетти, решится уйти из столь же сильного «Удинезе» тех лет, клуба, который квалифицировался в предварительный раунд Лиги чемпионов (и прошел его, впоследствии участвуя в групповом турнире). На самом деле Праде мог искать на рынке кого-нибудь из свободных игроков, и он это делал – тем летом в клуб вернулся Родриго Таддеи, один из тех, кто внес большой вклад в успехи прошедших лет. Но Спаллетти приехал не для того, чтобы собирать команду из дешевых игроков. Его мечтой, которую он лелеял много лет, было работать со мной, и он сказал это совершенно недвусмысленно, утверждая, с одной стороны, что я мог бы хорошо играть даже на одной ноге, и с другой – что хотел бы видеть меня тренирующимся больше, потому что, по его мнению, в течение недели интенсивность моей работы не превышала тридцати процентов. Отчасти он был прав, и эта тема гораздо более драматично всплывет во время его второго прихода. Но здесь требуется пояснение.
В каждом матче я принимал на себя большое количество ударов. Удары сзади по голеностопу разной силы (и введенное ужесточение наказания не сильно изменило положение дел), удары прямой ногой по голени, удары сбоку по бедрам – в общем, обычный набор для того, кто носит десятый номер на спине. Я не особенно жаловался, во всяком случае до тех пор, пока обхождение со мной оставалось в каких-то рамках. С юных лет тренеры говорили мне: «Ты лучший, а удары – плата за это». Однако, чтобы преодолеть последствия этих ударов, мне требовалось время: точнее – два дня, и если только один из них был выходным (например, понедельник), то я всегда посвящал его массажу, а во второй трудился до изнеможения на тренажерах, возвращаясь на поле в среду. После этого я тренировался на семьдесят процентов интенсивности, не на тридцать. Многие говорят: «Как потренируешься – так и сыграешь» (Батистута, например, когда был здоров, в «квадратах» просто устраивал войну). Для меня это было не так, потому что речь идет о двух совершенно разных ситуациях. А матч – это вообще отдельная история, всегда разная, и в любом случае игру проводишь на слишком высоком уровне, чтобы поддерживать такую интенсивность еще и на неделе.
Как бы то ни было, Спаллетти приехал в «Рому» потому, что был уверен: команде, реорганизованной по определенному принципу, для победы может хватить того качества, которое уже есть, и исходя из того, как он ко мне относился, было очевидно, что я – немалая часть задуманного. Работа в первом сезоне началась со схемы 4–2–3–1 – Спаллетти был одним из первых, кто начал внедрять ее в Италии, – которая подразумевала, что я буду располагаться под нападающим (на позиции форварда чередовались Монтелла и Нонда, а также несколько раз играл и Кассано, который был уже близок к расставанию с клубом и в январе уехал в Мадрид). Но в декабре, в разгар эпидемии травм, Спаллетти попросил меня сыграть на позиции центрфорварда. Случилось это в Генуе, в матче против «Сампдории». Мы сыграли 1:1, и ощущения были хорошие. Наш гол оказался на моем счету – я забил в касание из пределов вратарской (прямо как центрфорвард…), и мои движения на выходах стягивали ко мне центральных защитников «Сампы», создавая тем самым свободные зоны для проходов Перротты и Томмази. После той ничьей «Рома» выиграла одиннадцать матчей подряд, и в первых восьми я забивал, показывая, что новая позиция мне по душе. К сожалению, десятый матч был тем самым, против «Эмполи», и вы помните, что тогда случилось. С того дня до конца чемпионата Спаллетти выкручивался, сначала выставляя Монтеллу, а потом, потеряв из-за травмы и его, придумывая игру без форвардов. Мы завершили чемпионат на пятом месте, но в итоге стали вторыми после решений суда по делу «Кальчополи».
Победа на чемпионате мира изменила многое. Лупить по ногам меня не перестали, но делали это с уважением, и, кроме того, позиция центрфорварда, даже блуждающего, позволяла мне проводить больше времени в штрафной соперников, а это для голеностопов более щадящая часть поля, поскольку защитники здесь действуют аккуратнее. Жить стало лучше по сравнению с тем, как меня били до этого. И жить стало лучше еще и потому, что атмосфера в раздевалке была отличной, раскованной, а это всегда хорошее подспорье для того, чтобы получать удовольствие от игры. Выдвинув меня вперед – это уже было постоянным решением, – Спаллетти вернул мне радость забитых мячей, которая жила во мне с детства. В Серии А я всегда играл под нападающими, максимум – крайнего форварда, при Земане, и я научился получать огромное удовольствие от передач, большее, чем от голов. Но начинал я как форвард, и поэтому то, что между мной и воротами теперь никого не было, перенесло меня в футбольное детство. И это мне нравилось. Еще бы не нравилось!
ПОБЕДА НА ЧЕМПИОНАТЕ МИРА ИЗМЕНИЛА МНОГОЕ. ЛУПИТЬ ПО НОГАМ МЕНЯ НЕ ПЕРЕСТАЛИ, НО ДЕЛАЛИ ЭТО С УВАЖЕНИЕМ.
Мне удался великолепный сезон в личном плане, с совершенно неожиданным завоеванием «Золотой бутсы»: двадцать шесть мячей, на один больше, чем у ван Нистелроя, и – помимо бразильца Афонсо Алвеса, который выступал в чемпионате Нидерландов, – я оставил позади Диего Милито, Роналдиньо и Дрогба, не последних игроков. Чемпионат оказался диковинным: «Юве» отправился во второй дивизион, с «Милана», «Фиорентины» и «Лацио» сняли очки. Мы оказались вторыми, но все же сильно отстав от «Интера».
В том году «Рома» тем не менее выдавала отличные матчи – интенсивные, с обилием голевых моментов. Вспомните хотя бы триптих «Милан», «Катания», «Сампдория». На «Сан-Сиро», в «красно-черной крепости», мы не выигрывали девятнадцать лет, но в этом матче были сильнее: сначала был мой быстрый гол с разворота, затем Брокки сравнял счет, а в итоге я забил победный мяч в атаке, которая наглядно олицетворяла «Рому» времен первого прихода Спаллетти. Тонетто отвоевал мяч аж в центре поля, поскольку решил атаковать соперника при приеме, и отдал пас на Аквилани. Альберто, вместо того чтобы обрабатывать мяч, поддержал темп атаки, сделав «рабону», что заставило остановиться всех, но не Мансини, который с точки зрения тактики очень своевременно выдвинулся по левому краю. Его чудесный кросс был нацелен на вашего любимого форварда по имени Франческо, который головой безжалостно пробил Диду.
Этот был лучший «командный гол» того года, и мне приятно, что главной составляющей этой цепочки оказался Альберто Аквилани, потому что это дает мне повод поговорить о нем. Альберто – еще один римлянин, который, как и мы с Де Росси, с детства мечтал стать игроком «желто-красных», и, чтобы достичь этого, он пробивался через молодежку клуба. У него была довольно успешная карьера – «Ливерпуль», «Юве», «Милан», «Спортинг», сборная, – но его возможности были еще выше. Однако в отличие от Кассано ему не в чем было себя упрекнуть, разве что в недостаточной «физике», из-за чего он иногда надолго оставался вне состава. Настоящее невезение, потому что у него было все: техника, видение поля, удар, лидерские качества. В тех немногих случаях, когда мы играли вместе, полностью римский треугольник – Альберто и Даниэле в центре поля, я на острие – выдавал очень тонкую игру. Вот попробуйте-ка назвать мне трио, составленное из «местных и преданных», которое было бы лучше нас в современном футболе!
