Во втором сезоне Гарсии мы играли и в Европе, и это был путь больших надежд, которые октябрьским вечером превратились в горькое разочарование. Но начнем по порядку. Первый матч в группе Лиги чемпионов был сладким сном, потому что на беснующемся «Олимпико» мы победили московский ЦСКА 5:1. Второй матч состоялся в гостях у «Манчестер Сити», и, поскольку в чемпионате мы шли без поражений и играли как топ-клуб, Гарсия был уверен, что мы победим и в Англии. К слову, после того как мы быстро пропустили с пенальти, команда перестроилась, и довольно эффектно. В том числе и благодаря мне: в середине первого тайма Наингголан получил мяч от защитников, увидев для меня коридор, сделал мне пас на ход, и я все сделал спокойно, поняв, что голкипер вышел из ворот и что для его защитников я оказался вне досягаемости. Нужно было сделать подсечку, мягко и классно, чтобы перебросить вытянувшегося Харта. Мяч был у меня под внешней стороной правой стопы, и, несмотря на мой возраст, это было детской игрой: выходя на ворота, я дважды прикинул, куда направлю мяч, и послал его именно туда, в дальний нижний угол, – действительно мастерский удар. Мы удерживали ничью, вели игру и подвергли себя риску только в конце встречи, который я наблюдал уже со скамейки – на последние двадцать минут Гарсия выпустил свежего Итурбе. Два матча, четыре очка – и в раздевалке меня ждал сюрприз: поздравления от УЕФА, а потом и от всех подряд, потому что в тридцать восемь лет и три дня я стал самым возрастным автором гола в Лиге чемпионов. Кстати, этот рекорд я улучшил почти два месяца спустя в Москве, когда вывел нас вперед в матче с ЦСКА.
Есть большая разница между рекордами, которые устанавливают молодые футболисты, и рекордами «ветеранскими». В обоих случаях тебе говорят, что ты сделал что-то особенное, но когда ты юн, ожидания растут, потому что ты уже молодец, а у тебя еще вся жизнь впереди. А вот ветеранские достижения всегда приправлены щепоткой грусти. Сколько раз я повторял себе излишне суровым тоном, что, перейдя в «Реал», я собрал бы все «Золотые мячи»… Но я не перешел туда именно потому, что не хотел ни о чем жалеть, чтобы продолжать играть в том возрасте, в котором многие мои сверстники уже сидят за партами на курсах тренеров. Голы, подобные тому, что я забил «Сити», говорили мне о моей способности вести игру (перечитайте заголовки английских газет, которые вышли на следующее утро). И пока во мне была хоть капля энергии, я мечтал о втором скудетто или о Кубке чемпионов, который в моей коллекции стал бы третьим из трех важнейших титулов.
Третий матч в группе Лиги чемпионов оказался символом этого сезона и повернул в негативное русло работу Гарсии в «Роме». На «Олимпико» приехала «Бавария» Гвардиолы, и город был объят удивительно сильным ожиданием победы. Все были уверены в ней. Немцы шли без потерь, два года назад они выиграли турнир, а ведь тогда их еще и не Пеп тренировал, и многие их считали фаворитами Лиги чемпионов. И все же не было такого тифозо, который, встретив тебя за забором Тригории, не показал бы тебе пальцами знак победы. Не было такого друга, который не попросил бы у тебя неразумное количество билетов, «потому что это будет исторический вечер». Не было такого комментария на радио, телевидении или в газетах, который не говорил бы о большой вероятности победы «Ромы». Это было всеобщее помрачение? Оглядываясь назад, я думаю, что да, но уверяю, что и я перед матчем был сильно убежден в успехе, потому что команда играла хорошо и все сигналы были позитивными. Мы и начали неплохо, но… первым же ударом Роббен забил, и с этой минуты матч превратился в кошмар. Нам забивали все: Гетце, Левандовский, еще раз Роббен, Мюллер, Рибери, Шакири – мяч чуть ли не после каждого удара оказывался в сетке, как в ту жуткую ночь на «Олд Траффорд». Итог – 1:7, худшее поражение в моей жизни, потому что произошло оно на «Олимпико», а все остальные разгромы случались на выезде. Я вышел в конце первого тайма при счете 0:5 – в безнадежной игре требуются люди, которые могут много бегать, чтобы латать дыры.
БОЛЕЛЬЩИКИ ДАЖЕ НЕ СВИСТЕЛИ, НАСТОЛЬКО ИМ БЫЛО ПЛОХО.
Болельщики даже не свистели, настолько им было плохо. Потом они принялись нас поддерживать, потому что понимали, что есть риск психологического рикошета: будет нелегко «забыть» такое. После игры ко мне подошел Гвардиола, чтобы сказать, что ему жаль, что нас так унизили, но что Лига чемпионов не заканчивается, и я знаю, что он был прав. Мы пересекались с ним несколько месяцев в Риме, осенью 2002-го, во времена Капелло: но, поскольку он играл мало, в январе ему пришлось вернуться в «Брешию». Помню, что он уже был опытным плеймейкером, не слишком подвижным, но игроком уровня выше среднего и очень ловким в ведении мяча. У него было чувство паса, и он хорошо этим пользовался; но теперь он стал самым известным тренером в мире. Мы поговорили несколько минут о семьях, Маццоне и старых одноклубниках. Это не излечило рану от 1:7, но все же было приятно.
Разгром от «Баварии» разделил работу Гарсии в «Роме» на «до» и «после». Это поражение угнетало тренера до такой степени, что он начал терять многие из своих качеств. Вместо того чтобы забыть игру, как забывают остановку в пути, он месяцами зацикливался на ней и тем самым вносил сумятицу в тактику, которую нащупал и уравновесил ранее. Гарсия не из тех тренеров, что придерживаются жестких схем, он оставляет игрокам достаточно много свободы, создает игровые связи, в которых ты можешь выбирать несколько решений. Его особое качество – спокойствие, которым он заражает, но когда он оказался первым, кто потерял равновесие, то и остальным стало трудно следовать его принципам. Та же Франческа перестала приезжать в Тригорию, ища спасение от бомбардировок в соцсетях, которые считали причиной трудностей команды ее, и зимнее трансферное окно окончательно все усложнило: нужно было заменить Жервиньо, уехавшего на Кубок Африки, но форвард, который приехал, Думбья, отправился на тот же турнир. Был еще Ибарбо, взятый в аренду из «Кальяри», как Наингголан, но такие удачные приобретения, как Ниндзя, случаются не каждый год, и Ибарбо и близко не напоминал бельгийца.
Гарсия еле дотянул до конца сезона, и уже летом начали блуждать странные слухи, что его положение нестабильно, несмотря на два подряд вторых места. Работа на трансферном рынке была очень хорошей: приехали Шченсный, Джеко, Салах и Рюдигер, из серьезных игроков никто не ушел. На бумаге «Рома» давно не казалась мне столь сильной, и в чемпионате, на фоне тяжелого кризиса в «Ювентусе» (они проиграли четыре матча из первых десяти), мы начали недурно, возглавили таблицу и сражались за первое место в основном с «Интером». Однако 26 сентября в матче против «Карпи» спустя десять минут после выхода на поле и голевой передачи на Салаха я получил травму. Все праздновали гол, я же подзывал медиков, потому что почувствовал острую боль в том же сухожилии. Понедельник, мой тридцать девятый день рождения, я провел в клинике «Вилла Стюарт» в попытках понять степень тяжести повреждения. Закончилось все тем, что я остался вне игры до конца года, и, когда вернулся (вышел на последних минутах матча против «Милана»), ситуация уже была безвозвратно испорчена. Гарсия с огромным трудом вывел команду из группы Лиги чемпионов, менее сложной, чем в прошлом сезоне, в чемпионате мы шли пятыми в семи очках от «Наполи», а из Кубка нас сенсационно выбила «Специя». Слухи об отставке обрели конкретные очертания, но клуб решил дать Гарсии еще одну возможность исправить положение после новогодних праздников. Думаю, скорее потому, что хотел спокойно выбрать к весне нового тренера.
