Ждали меня аплодисменты. Правильнее сказать – громовая стоячая овация, едва я появился и был выхвачен камерой, которая транслировала изображение на табло. Помните, что я говорил в начале книги? «Что я должен был сделать для того, чтобы заслужить такую любовь людей?» Вот. У меня по коже побежали мурашки от чувства благодарности. Илари была права, и прежде, чем я смог ей это сказать, она отправила мне сообщение, потому что в этом шуме расслышать что-то было трудно. Я никогда его не удалю. «Это самое большое удовлетворение, которое ты мог получить». Я отправил ей поцелуй признательности.
«Рома» легко выиграла, 5:0, дублями отметились Джеко и Салах, народ пел и освистывал Спаллетти каждый раз, когда камера выхватывала тренера. В следующем месяце я немного играл – концовку матча против «Фиорентины», несколько последних минут на «Бернабеу». Жаль, что так мало, потому что я уже восстановился на сто процентов, новая диета позволила мне сбросить четыре килограмма, и я чувствовал себя как молодой. Возвращения на поле я ждал до 11 апреля, до матча «Рома» – «Болонья», и в каком-то смысле ситуация потеряла остроту, потому что два месяца вне игры пошатнули мою способность сопротивляться: говоря прямо, я уже убедил себя, что Спаллетти прав, что мое время вышло и что все это перестало быть важным. Уровень самооценки упал до состояния защиты. Я удивился, когда тренер после первого тайма, который мы проиграли 0:1, отправил меня разминаться, чтобы выпустить сразу после перерыва. Небольшое игровое время, которое у меня было до этого, я получал только тогда, когда мы уже добивались результата, как будто только в таком случае можно было рисковать, выпуская меня. Унизительно, если вдуматься. Теперь же я выходил на 46-й минуте, когда потребовалось спасать результат. Это была та возможность проявить себя, которую я ждал.
Я БЫЛ НАСТОЛЬКО ПОДАВЛЕН, ЧТО ПЕРЕД ВЫЕЗДОМ В КАРПИ, В СЕРЕДИНЕ ФЕВРАЛЯ, СДЕЛАЛ ТО, ЧЕГО НЕ ДЕЛАЛ НИКОГДА: СКАЗАЛСЯ БОЛЬНЫМ.
Одна из составляющих волшебства футбола заключается в легкости, с которой ты возвращаешься в него, даже если долго отсутствовал. Для этого не требуются несколько игр: все твое – в тебе и ждет той минуты, когда оно тебе понадобится. Конечно, бывает, что игроки ошибаются в первых матчах и действуют скованно, если не уверены в себе. Это не мой случай: первым же касанием я отправил мяч между двух защитников на Салаха, который и сравнял счет. Все просто. Это было действие, над которым я совсем не думал, инстинкт, возвращению которого я был очень рад. Мы больше не забили, и матч закончился вничью, но я знал, что сорок пять минут, которые показались мне неожиданно долгими, я провел на хорошем уровне. Я почти чувствовал в себе «график» самооценки, линия которого прекратила свое снижение и начала расти. Много ли нужно для этого?
Эффективность моего появления на поле была подтверждена и тем, что СМИ вновь заговорили обо мне в определенном тоне, и я понимал, что спокойствия внутри коллектива это прибавить не могло. Гонка за второе место в таблице – «Наполи» не сбавлял ход – продолжилась в следующем туре, в Бергамо, и накануне матча я что-то почувствовал. На выездах в отелях Спаллетти всегда селился в соседнем со мной номере, я даже спросил его как-то, случайно ли это, на что он ответил:
– Я хочу лучше тебя контролировать.
Мне это подтверждал и наш администратор: Мистер всегда требовал размещения между мной, Наингголаном и Пьяничем, тремя неразлучными друзьями, которые до самого отбоя находились вместе. Его гнев, как обычно, был направлен на карты, которые, по его мнению, отбирают энергию и концентрацию.
С того времени, как он вернулся, зная его фобию (еще по первому его периоду работы в клубе), мы прекратили играть. Серьезно. Все брали с собой компьютеры или планшеты, и в ожидании отбоя мы развлекались, сидя за компом. В субботу вечером в Бергамо я, Мире и Раджа засели в моем номере – на экране было «Техасское буррако»
[32], – и около 23.30 Спаллетти в черном спортивном костюме тихо подкрался к моей двери и сел на пол, прислонившись к стене в ожидании, практически незаметный, потому что коридор был слабо освещен. Пытаясь застать нас врасплох, он, однако, не учел комнату физиотерапии, которая всегда была открытой и находилась рядом с моим номером. Незадолго до полуночи оттуда вышел Де Росси – перед сном он часто просил сделать ему массаж, чтобы заснуть. В полутьме он не поверил своим глазам.
– Мистер, это вы? Что вы здесь делаете?!
– Ничего, ничего, – не повышая голоса, ответил Спаллетти. – Знаю, что ты теперь предупредишь своих друзей…
– Каких друзей? – прикинулся дурачком Даниэле. – Делать мне нечего!
Де Росси вернулся в номер и тут же отправил Пьяничу сообщение: «Имейте в виду, Мистер в засаде у вашей двери». На часах была уже четверть первого, пятнадцать минут сверх разрешенного: ничего особенно страшного, однако Раджа и Мире все равно прикинули возможность побега через окно. Но мы были на втором этаже. Высоковато.
Мы не понимали, что делать, кроме как прыскать от смеха, потому что ситуация была действительно комичная, но было бы недальновидно обнаруживать, что мы знаем о его присутствии. В итоге я приоткрыл дверь, настолько, чтобы увидеть вытянутые ноги Спаллетти. Раджа вышел и сделал вид, что споткнулся.
– Ой, кто тут? Мистер?! Какого черта?!
Пьянич вышел следом, а я… закрыл дверь. Но услышал полный сарказма голос Спаллетти:
– Не валяйте дурака, я знаю, что вы делали у него в номере – в карты играли.
– Да какие карты, мы в компьютер играли! – оправдывался Мире.
– Разберемся завтра, – угроза, которая донеслась до меня последней.
На следующее утро он с нами не поздоровался. Марко Доменикини, из тренерского штаба, пришел на разведку:
– Что, в карты резались?
Опять двадцать пять…
– Нет, никаких карт не было. В комп играли.
Мне все это казалось детским разговором, а выяснилось, что он еще не был закончен, потому что на собрании перед игрой, во время которого был озвучен состав без Пьянича (наказание, ясное дело), Спаллетти снова объявил, что карты запрещены и что кое-кто прошлой ночью на этот запрет наплевал. Возражать на это у меня не было сил…
Начался матч. Мы почти без труда забили два мяча (Динь и Наингголан), но «Аталанта» усилиями Д’Алессандро и Боррьелло, сделавшего дубль, перевернула ход игры – 3:2. Спаллетти повернулся к нам (Мире сидел рядом со мной) и бросил:
– Вот тепе’ у вас охрененн’ проблемы, на пресс-конференции я все расскажу!
За десять минут до конца матча он бросает меня в бой вместо Даниэле, и я тут же недурно забиваю из пределов штрафной – 3:3. Молодцы Перотти и Флоренци: первый доставил мяч в штрафную, а второй, падая, отбросил его мне. Удар с правой, которым я пробил Спортьелло, – это мой фирменный знак, а две минуты спустя Джеко едва не использовал мою передачу, и все могло бы закончиться совсем волшебно, 4:3 в нашу пользу.
