Антонина Петровна так и не поняла, зачем он приезжал: помощь от властей предложить, что ли? Поднакопив чуть-чуть деньжат, она решила ехать. Однажды пришла соседка, она слышала по телевизору, что наших ребят, срочников, чеченцы отдают за выкуп. Тогда Антонина Петровна решила продать корову. Зорьку увёл армянин с соседней улицы. Корова долго и жалобно мычала во дворе, пока новый хозяин долго и нудно жаловался на жизнь, отсчитывал деньги. Антонина Петровна не стала выходить во двор, боялась, что заплачет. Корова, горестно мотая головой, пошла за новым хозяином.
Перед отъездом Антонина Петровна ещё раз съездила в военкомат, спросить, а вдруг есть какие-либо известия о сыне, ведь не иголка же. Полипов сразу её вспомнил, засуетился, созвонился с Минераловодским военкоматом, долго что-то выяснял и согласовывал. Потом, довольно потирая ладони, сообщил женщине, что через два дня из Минеральных Вод в Чечню пойдёт автоколонна с гуманитарной помощью и её могут взять с собой. В этот же день Антонина Петровна выехала в Минеральные Воды. В поезде было много военных, совсем молодые ребята были пьяны, разговаривали резко, грубо. Офицеры почти совсем не обращали на них внимания. В Минводах она переночевала на вокзале и утром поехала в военкомат. В Чечню должны были ехать два армейских «Камаза» с дровами и автобус с теплыми вещами и продуктами для солдат. Сопровождали колонну казаки с карабинами. Они посадили Антонину Петровну в автобус и вскоре тронулись в путь. Впереди колонны шел зелёный БРДМ с контрактниками.
За рулём автобуса сидел совсем молоденький солдатик с тонкой, почти детской, шейкой. Антонина Петровна обратила внимание на его руки, серые от ссадин и цыпок. Покопавшись у себя в сумке, она достала большое румяное яблоко, протянула его мальчишке-солдату:
– Возьми, сынок, наверное, соскучился по-домашнему.
Не отводя взгляда от дороги, он улыбнулся смущенной детской улыбкой:
– Спасибо, матушка.
У Антонины Петровны защемило сердце, так её называл сын.
Часа через четыре колонна остановилась на блок-посту с огромным транспарантом «Чеченская республика». Водитель, останови машину и заглуши двигатель». Небритые милиционеры о чём-то переговорили со старшим колонны, заглянули в автобус, поочерёдно оглядывая Антонину Петровну. Она уже держала в руках фотографию сына. На её вопрос, не встречали ли они его где-нибудь, оба отрицательно покачали головами. За блок-постом колонна опять остановилась. Солдаты и казаки вышли из машин, по команде старшего зарядили оружие. Водители повесили на стекла дверей машин бронежилеты. К обеду были в станице Наурской. Старший колонны отвёл Антонину Петровну в военкомат, на прощанье пожал ей руку.
– Прощайте, мамаша, желаю Вам успеха.
Военком был на месте. Он вызвал к себе какого-то контрактника, приказал:
– Проводишь женщину к главе администрации, отдашь ему это письмо.
Глава администрации, пожилой чеченец с умным лицом и усталыми глазами, был дома. Прочитав записку, позвал жену:
– Хади, – сказал он ей. Накорми Антонину Петровну обедом, пусть отдохнет с дороги. А я попробую узнать, как ей быть завтра. Посоветуюсь со стариками, как ей попасть на ту сторону.
Пока Хади накрывала на стол, Антонина Петровна, чтобы не быть обузой, напросилась почистить картошку. Женщины разговорились, говорила больше Хади, Антонина Петровна слушала:
– Наша станица считается уже освобожденной от боевиков, хотя по ночам тоже стреляют. Недавно кто-то поджёг школу. У нас жизнь почти мирная, пенсии вот стали давать, хоть какая-то работа появилась. Люди радуются, все уже устали от войны. А в Грозном ещё боевики, горит там всё. Утром посмотрите, до города километров семьдесят и над ним днём и ночью висит облако дыма. Вам, наверное, надо искать там. Говорят, что многих пленных солдат пригнали строить укрепления.
К вечеру появился Магомет Мусаевич, хозяин дома. Переодевшись, он колол дрова, потом долго умывался, ужинал. Всё это время Антонина Петровна сидела, ожидая каких-либо известий. Чтобы хоть как-то унять нервы, она начала вязать сыну тёплый свитер. После ужина Магомет Мусаевич подошел к Антонине Петровне. Она отложила спицы в сторону, Магомет Мусаевич помолчал, вздохнул:
– Завтра утром за Вами заедет машина с моим родственником, поедете с ним по сёлам. Дело ваше очень нелёгкое, но, думаю, что Всевышний вас не оставит, люди помогут.
Утром, после окончания комендантского часа, подъехала машина, старенький дребезжащий «Жигуленок».
За рулём сидел небритый мужчина, лет около сорока. Антонина Петровна сердечно попрощалась с хозяевами, Хади положила ей в сумку завёрнутые в полотенце тёплые пирожки, сказала:
– Это Вам на дорожку.
До соседнего села ехали недолго. Здесь было всё то же самое: пустынные улицы, дома без занавесок, женщины в чёрном. Какое-то подобие жизни ощущалось на асфальтированном пятачке перед зданием администрации. Люди торговали всякой всячиной: на табуретках, грубо сколоченных столах лежали шоколадки, жевательная резинка, семечки.
Антонина Петровна зашла на рынок, разговорилась с женщинами, показала им фотографию. Никто никогда не видел её сына. Люди говорили, что искать надо на территории, не подконтрольной федералам. Советовали поговорить со стариками, те каким-то образом имели связь с полевыми командирами и боевиками. У многих в отрядах боевиков были сыновья, внуки, родственники.
В бесплодных поисках прошёл месяц. Антонину Петровну уже знали во многих сёлах, называли – солдатская мать. Несколько раз её задерживали армейские и милицейские патрули, доставляли в комендатуру, потом отпускали. Антонина Петровна решила пробираться в Грозный. По созданным коридорам туда и обратно ещё ходили люди. Выходили из Грозного женщины, старики – те, кого хоть кто-то ждал в России. Пытались выскользнуть и боевики. Однажды на посту задержали красивую девушку, светловолосую, синеглазую, она вела под руку старую, почти беспомощную чеченку, еле передвигающую ноги. Офицер что-то заподозрил – больше эту девушку никто не видел. Люди говорили, что при досмотре у неё на плече обнаружили синяк от приклада винтовки, шептались, что она была снайпером из Прибалтики или Украины. В Грозный шли люди, потерявшие там своих близких. У многих в городе оставались дети, больные или немощные родители. Кто-то также, как и Антонина Петровна, искал своих сыновей, пропавших без вести. Однажды она услышала, как молоденький лейтенант, отдавая паспорт пожилой чеченке, сказал ей с горечью: «После этой войны нам всем придется заново учиться улыбаться».
Город лежал в руинах, лишь кое-где сохранились остовы домов. Грозный готовился к предстоящему штурму российских войск. Чеченцы и подгоняемые автоматами заложники строили укрепления, рыли окопы. Антонина Петровна забыла о еде и отдыхе. Иногда только вечером вспоминала, что сегодня ничего не ела. Однажды, в группе пленных, копающих яму, она увидела молоденького солдатика, почти мальчишку с большим шрамом на лице.
Пленный косил взглядом в ее сторону, будто что-то хотел спросить или сказать, но не решился. Их охранял свирепого вида бородатый чеченец с палкой в руках. Антонина Петровна попробовала подойти к пленным, но чеченец бросил палку и навел на нее автомат, она испугалась, что он будет стрелять и отошла.
