– А вот эти вопросы о том, где тебя похоронят, это откуда идет?
– Хоть я и болен, мне можно рефлексировать, когда выныриваю на поверхность. Я думал, такие вещи ты определял как прогресс?
– Да, продолжай, – соглашается Ульф. Звучит так, словно ответ удивляет его самого. – До тех пор, пока все не обострится. Тогда позвонишь мне. Так ведь?
– Конечно, – говорю я и кладу трубку. Натягиваю штаны и куртку, разорванную на спине практически пополам, затем надеваю один ботинок, провожу рукой по волосам и направляюсь из комнаты на поиски выхода.
Коридор пуст. Я слышу, как кто-то стонет в одной из палат, и тороплюсь к открытой двери. Внутри я вижу врача и медсестру, склонившихся над мужчиной. Кажется, они разрезают штанину на его ноге.
Я делаю несколько глубоких вдохов, пытаюсь успокоить дыхание и сконцентрироваться. Следую по стене к указателю. В комнате ожидания сидят несколько понурых пациентов, чей вечер также принял неудачный оборот. Я появляюсь в дверном проеме, и все поднимают на меня глаза, и тут же отворачиваются к стене, возможно, от страха, когда понимают, что это не дежурный врач.
Женщина за стойкой успевает поднять глаза от монитора, когда я прохожу мимо.
– Эй! Это вам не музей Кон-тики, – говорю я и одариваю ее глуповатой улыбкой, затем вылетаю из двери и быстро шагаю до остановки такси.
На самом деле, никакого выбора у меня нет, думаю я, наконец сев в такси, и прошу водителя отвезти меня в отель. Пора собраться с духом и воспринять все всерьез. Я должен поговорить с кем-то, как только рассветет и до того, как снова встречусь с Миллой и командой. И есть всего один человек в этом мире, которому я могу рассказать об этом и который может помочь.
– Ему это не понравится. – Я откидываюсь на сиденье и прикрываю глаза. – Он придет в ярость.
Глава 26
Как только рассветает, я покидаю свой номер в отеле в Грюннерлёкке и иду на поиски аптеки, а также магазина, где можно купить новую куртку и ботинки. По причинам экономии выбор падает на магазин «Фретекс» поблизости. Женщина за прилавком заходится в экстазе, рассказывая, что мою покупку можно считать втройне выгодной: винтажная мужская куртка из овечьей кожи из семидесятых и подходящие к ней ботинки, которых нет больше ни у кого, почти даром. И кроме всего прочего, я только что помог защитить природу.
Вернувшись обратно в номер, я раздеваюсь, иду в душ и встаю перед зеркалом. Рубцы на изуродованной стороне лица с каждым днем бледнеют, волосы каштановые с сединой, секущиеся, как на обтрепанной зубной щетке. Я достаю из пакета новый пластырь и заклеиваю ссадины и царапины, оставшиеся после ночного нападения. Затем выхожу из ванной и сажусь на кровать. Холодные капли воды бегут с волос на голую спину.
Я дышу спокойно, мышцы шеи и груди слегка расслабляются, и боль в щеке чуть стихает. Массирую виски и осторожно надавливаю пальцами на нос и губы. Продолжаю давить, но возникающие болевые ощущения не несут с собой никакого ответа, никакого момента, полного ясности или знака, что мне стоит делать дальше. Наконец я сдаюсь, собираю вещи, спускаюсь к администратору и заказываю такси до Грёнландслейр, 44.
Здание полицейского управления вмещает несколько отделов полиции, среди прочих – руководство, операционный центр и отряд спецназа. По пути я прохожу мимо всякого рода полицейских и бойцов из «Дельты», все они с любопытством щурятся на меня, не обмениваясь при этом ни словом. На входе сообщаю, кто я и к кому пришел. Человек за стойкой отвечает мне полным подозрения взглядом, за которым следует долгое демонстративное молчание, пока меня, в конце концов не проводят в пустую комнату ожидания.
Сорок минут спустя дверь распахивается, резко и с силой, словно вся команда по боксу стоит снаружи и ждет, когда сможет унять зуд в бицепсах. Здоровенный наголо стриженный мускулистый мужчина заходит в комнату.
– Старый орел, – говорю я кротко и поднимаюсь, когда Гуннар Уре оказывается прямо передо мной, прижав руки к бедрам.
– Чем это ты занимаешься? – гаркает мой бывший начальник в Особом отделе. – Ты, должно быть, самое глупое существо на земле, если думаешь, что можешь прийти сюда и…
– Роберт Риверхольт, – начинаю я, прежде чем Гуннар успевает разойтись.
– Что? – Он делает шаг назад, словно услышанное имя выбивает его из равновесия.
– Ты его знал? Он ведь работал в этом здании.
– Я его не знал. Разве он не уволился и не ушел в частную практику? – Гуннар Уре стоит и смотрит на меня, размышляя. – Почему ты спрашиваешь? Нет, подожди-ка, – продолжает он прежде, чем я успеваю ответить. – Ты взялся за его сладкую работенку и только сейчас узнал, что тот получил пулю в затылок прошлой осенью, и ты здесь, потому что боишься, что это же случится с тобой? Ха-ха-ха. Не говори, что это так, Торкильд. – Гуннар разражается громким смехом. – Пожалуйста. О боже, Торкильд. Это самое смешное, что я слышал за день.
– Говорят, его застрелила жена, – произношу я, пока Гуннар продолжает смеяться.
– Да? – всхлипывает он от смеха. – Ну, может, он был мудак. Откуда ж мне знать? Как бы то ни было, спасибо за беседу, Торкильд. Это очень меня освежило. – Он поворачивается, чтобы уйти.
– Ты прав, – кричу я ему вслед.
Гуннар останавливается и медлит у открытой двери.
– Прав в чем?
– В том, что я взялся за его работу. Я консультант писательницы Миллы Линд, и мне нужно знать больше о Риверхольте.
Гуннар Уре разворачивается и идет обратно ко мне.
– Зачем? Ты же только что сказал, его застрелила жена.
– Ты мог бы добыть бумаги по делу?
– Зачем? – повторяет он. – Что ты ищешь?
– Я не знаю. Он работал с делом об исчезновении, когда его убили…
– Зачем? – жестче повторяет Уре.
– Я только хотел…
– Давай уже, Аске. – Уре вплотную придвигается к моему лицу. – Говори. Я знаю, что ты хочешь.
– Ладно, – вздыхаю я и тяжело выдыхаю. – Здесь кое-что не сходится.
– Ну вот, – улыбается Уре и становится у книжных полок, закрывающих половину стены в комнате. – Это было так сложно?
Я качаю головой.
– Ты сможешь помочь?
– Само собой, – кивает Гуннар. – Это самое малое, что я могу для тебя сделать.
– Ты сейчас шутишь со мной?
– Зачем мне это делать? Все же знают, что из нас двоих шутник ты.
– Хорошо, – поколебавшись, отвечаю я, – Спасибо.
– Что такое? Ты думал, я не захочу тебе помогать?
– Не знаю, – начинаю я, но Уре меня перебивает.
– Мне нравится помогать тебе, Торкильд. Несмотря на то, что ты выглядишь неудачником, на твое слабоволие и на то, что ты не в состоянии позаботиться о себе и своем теле, ты все-таки был отличным полицейским. Так что, если ты приходишь ко мне, вопреки множеству обещаний никогда не показываться на глаза и особенно здесь, где я работаю, чтобы поговорить о деле бывшего полицейского, коллеги, которого прилюдно застрелили, я хочу узнать больше. Узнать, что ты ищешь и что нашел.
