– Невинная затяжка, – говорит Кенни, когда снова наступает его очередь. – За это надо выпить, да? – Он затягивается и передает сигарету Милле.
– Да. Выпьем, – отвечаю я мечтательно. – За Франн-Мари.
– За кого?
– Фрей и Анн Мари. Франн-Мари.
– Боже мой, – всхлипывает Кенни. – Да, выпьем и за них.
– За Оливию, – шепчет Милла. Она все глубже тонет в диване, схватившись за плед, в который замоталась.
– За Роберта, – добавляю я и поднимаю руку к звездам.
– Да, выпьем за черт его побери Роберта Риверхольта, – поет Кенни, покачиваясь из стороны в сторону. – Лучшего из лучших.
Милла берет бутылку вина, которую Кенни держит между колен, и пьет прямо из нее.
– За Августа Мугабе. Я бы никогда не справилась без тебя, – говорит она и передает бутылку дальше.
Кенни берет бутылку и собирается поднести горлышко ко рту, но роняет ее, и вино разливается ему в пах.
– Нет, – гундосит он, наконец ухватив бутылку за горлышко и подняв ее. – За начальника полиции, – восклицает Кенни. – Выпьем за эту крысу. – Он засовывает в рот горлышко и пьет. Его тело накреняется вбок, и он падает на Миллу. Он вынимает бутылку изо рта и протягивает ее мне, пока Милла пытается поднять его.
– За Франн-Мари, – повторяю я.
– Ты уже пил за них, – бормочет Кенни.
– Я знаю, – отвечаю я и подношу бутылку ко рту.
– Нельзя пить дважды за одних людей. У нас не хватит вина на эту чепуху. – Он тянется к столу и берет одну из стоящих там бутылок. – За короля, – мычит он. Собирается выпить, но обнаруживает, что бутылка пуста. – Твою мать, – ворчит он, ставит бутылку обратно на стол и начинает поднимать и проверять все стоящие там бутылки.
– Я знаю, – шепчу я.
Кенни наклонятся вперед и толкает меня.
– За короля, черт возьми! – ликует он, когда наконец находит бутылку с содержимым. Там только осадок и окурки Миллы, которые он выливает себе в рот и на лицо, раскачиваясь из стороны в сторону.
Я начинаю смеяться в момент, когда Кенни поворачивается, плюется и кашляет. Я замечаю, что не могу остановиться, смеюсь и смеюсь, смех заполняет диафрагму с такой силой, что становится трудно дышать. Я так ржу, что глаза наполняются слезами, и кажется, я сейчас выкиплю. Свет за окном в потолке начинает мигать, луна качается на небесной глади, выныривает и снова погружается в темноту, словно там сидит кто-то с фонариком и пытается что-то мне сообщить.
– За кронпринца, – потешается Кенни, вытирая лицо пледом Миллы.
Я всхлипываю, пытаясь сконцентрироваться на световых сигналах вверху. Рот наполняется вязкой белой пеной, а судороги из живота поднимаются к груди и горлу. Вдруг я замечаю, что меня трясет, меня сотрясают спазмы, и я хватаюсь за ткань кресла в поисках чего-то, за что можно держаться.
– Ты в говно, мужик. – Кенни с трудом держится на ногах. – Кажется, тебе пора поспать. – Он встает и пытается за руку вытащить меня из кресла.
– Вы что, не видите? – говорю я, указывая на небо. – Вон там? Это же они?
– Кто – они? – спрашивает Милла, наклоняет голову и поднимает глаза в потолок.
– Они, – повторяю я. – Мертвые. Фрей, Анн Мари, Роберт или Оливия, я не знаю, не получается расшифровать их сигнал.
– Ладно, ладно. – Кенни сжимает мою руку и делает глубокий вдох. – Довольно, Торкильд. Хватит болтать ерунду.
– Нет, подожди, – говорю я, сопротивляясь хватке Кенни.
Он собирается с силами и наконец ему удается вытащить меня из кресла, после чего он отводит меня в одну из спален и опускает на кровать.
– Поспи, дружище, – бормочет он и хватается за дверную раму, чтобы не упасть по пути назад.
Глава 65
Я лежу в кровати, в которую уложил меня Кенни, и закрываю глаза в попытке восстановить световой сигнал в небе внутри себя. У меня не получается. Я решаю позвонить Гуннару, попросить у него прощения и рассказать о сигнале. Может быть, он поможет расшифровать его.
Пока я лежу и думаю об этом, у меня вдруг звонит мобильный. Как только я начинаю возиться под одеялом в поисках телефона, замечаю, что комната начинает пульсировать. Я опускаюсь на кровать, стараясь держаться крепче, но чем больше я напрягаюсь, тем труднее дышать. Наконец я нахожу телефон и подношу его близко к лицу. На дисплее неизвестный номер.
– Да? – говорю я в нос. – С кем я говорю?
На другом конце тишина, слышно только грохот автобуса и чье-то напряженное дыхание в трубке.
– Кто вы? – вдруг шепчет робкий голос, как только шум автобуса становится громче.
– Торкильд, – отвечаю я, пытаясь выбраться из одеяла. – Торкильд Аске. Вы не знаете, кому звоните?
– Вы хороший?
– Хороший? – Я замолкаю и делаю вдох. – Отнюдь, – смеюсь я. – Я хуже всех. Я бы вам не понравился.
Возникает долгая пауза, и я слышу, как хлопает дверь автобуса, а двигатель продолжает реветь. И снова дыхание в трубке.
– Прекратите, – говорит моя собеседница.
– Прекратить что? – спрашиваю я. Что-то есть в ее голосе, тоне и страхе, который они несут за собой, и я неподвижно лежу под одеялом и слушаю. Похоже, мобильный трется о какую-то ткань, пока фоном звучит мужской голос, за ним опять следует звук трения, и ее голос возвращается: – Перестаньте искать меня.
– Оливия? – в изумлении спрашиваю я из-под одеяла. – Но ты же мертва?
– Прекратите, – повторяет она.
– Что ты имеешь в виду?
– Пообещайте мне. Если вы действительно хороший, то пообещайте мне, что не будете больше искать меня.
– Но почему?
Снова возникает длинная пауза, и я опять слышу в трубке ее дыхание и шум автобуса.
– Потому что, – шепчет она, – он меня найдет.
После того, как она кладет трубку, я долго лежу и смотрю на экран мобильного. Неизвестный номер. Даже когда я выключил телефон и снова включил, этот звонок остался в истории вызовов.
– Милла! – я срываю с себя одеяло, чтобы выбраться из кровати. – Милла! Кенни! Помогите! – кричу я, наконец вырвавшись. Я частично вылезаю из кровати, удерживаю баланс несколько секунд, затем заваливаюсь и ударяюсь о стену головой.
– Милла! – кричу я во всю глотку, и мое тело начинает биться в конвульсиях. Я хватаю ртом воздух, и меня рвет между приступами.
Вдруг дверь резко открывается, и в комнату вбегает Кенни. Он обнажен, его волосатый пивной живот над половыми органами натянут, как кожа на барабан, а лицо красное от пота. Он падает на колени передо мной, так что его наполовину эрегированный член болтается перед моим лицом.
– Это была она, – стону я, заметив Миллу в дверях. Она завернута в плед. Лицо белое, кудри торчат во все стороны. – Это была…
