– Кто? – спрашивает она, держась за плед.
– Она, – стону я, пытаясь высвободиться из рук Кенни, чтобы взять телефон и показать ей.
– Звони в скорую, – командует запыхавшийся Кенни, поворачиваясь к Милле. – Он задыхается.
Кенни перекатывает меня на бок, так что я лежу лицом к лицу с его членом. Он сжался и вот-вот исчезнет в дебрях черных с сединой лобковых волос. Я в последний раз пытаюсь сделать вдох, набрать в легкие воздуха, чтобы все рассказать, но горло перекрыто. Воздух останавливается в глотке, и в следующую секунду все вокруг становится серым и черным.
Глава 66
Он останавливается, немного не дойдя до нас. Сив все еще сидит на корточках после того, как пописала, и крепко держит штаны и рукав куртки, вся сжавшись.
– Ты сказала, ей нужна туалетная бумага? – спрашивает он. – Подтереться?
– Да, – отвечаю я и становлюсь между ним и Сив.
Он криво улыбается и качает головой.
– Лови. – Он кидает мне пачку салфеток. Затем разворачивается и идет обратно к машине, стоящей на шоссе. Я слышу, как он говорит: – Скоро будем в Тёнсберге. Оттуда уже недалеко.
– Мы идем! – кричу я ему вслед, беру салфетки и даю одну Сив.
– Мучиииительно.
Сив разрывает упаковку, подтирается и выбрасывает бумагу и остатки пачки на землю. Она одевается и подталкивает меня в спину, поравнявшись со мной.
– Ты не такая, – говорю я и иду за ней.
– Как думаешь, они уже знают, что мы свалили? – спрашивает она, пока мы поднимаемся по склону к его машине.
Я смотрю на часы. Прошло всего несколько часов с тех пор, как мы уехали с автобусного кармана, с тех пор, как начался первый и последний день.
– Нет, – качаю головой я. – Пока не позвонят из школы и не расскажут, что мы сегодня там не появлялись, никто и не подумает нас искать.
– Ты уже решила, что скажешь, когда увидишь ее?
– Да, – отвечаю я и останавливаюсь у двери в машину.
– И что?
– Мама, это я. Это я, Оливия.
Глава 67
Все больницы одинаковые. После попытки самоубийства в Ставангерской тюрьме первое, что я почувствовал, когда пришел в себя: – ничего не изменилось. Даже на миллисекунду тело и душа не дают тебе поверить, будто что-то стало иначе. Ты все тот же, только трещины в черепе стали больше, а нежеланный багаж в мозгу вырос.
– Мы дали ему «Анексат». Он нейтрализует эффект таблеток. – Врач приподнимает одно из моих век и ослепляет резким светом карманного фонарика. – Вот видите. Он пришел в себя.
– Торкильд. – Милла становится рядом с врачом и берет меня за руку. – Зачем?
– Что зачем? – говорю я, пытаясь сглотнуть, но во рту сухо как в пустыне.
Я отпускаю руку Миллы и принимаю сидячее положение. Все тело болит, но не сильнее, чем оно обычно болит в неудачные дни.
– Ты напугал нас. – Из-за спины врача появляется Кенни.
Врач оборачивается к нему.
– Он может побыть здесь еще некоторое время, но эффект препарата быстрый, так что скоро он придет в норму. – Она снова переводит взгляд на меня и кивает с плохо скрытой улыбкой: – Я так понимаю, что вы, – она обращается к Кенни, – сообщите куда следует? Думаю, ему не стоит оставаться одному сейчас.
– Мне кое-что нужно, – шепчу я и протягиваю руку к ней, как только воспоминания, которые мне удалось так хорошо упаковать обратно, снова наваливаются и начинают заявлять о своем правомерном господстве в моей памяти. – От боли.
– Мы можем дать вам «Нозинан», он должен…
– Нет, – парирую я, – «Нозинан» мне не помогает. «Диазепам» или «Собрил». Или хотя бы «Оксинорм». Дайте мне что-нибудь. Что-нибудь действующее.
Она задумчиво смотрит на меня.
– Мне нужны таблетки, – умоляю я.
– Прошу прощения, – говорит она и уходит.
– Отравление бензодиазепином. – Кенни качает головой. – Твою мать, я думал, у тебя инфаркт.
– Сколько времени? – спрашиваю я.
– Два часа ночи, – говорит Кенни. – Ты был в отключке всего час. Невероятно, насколько быстро действуют те вещества, что тебе дали.
Я взглядом ищу свои ботинки около кровати. В больницах всегда забирают ботинки, не понимаю, зачем они это делают.
– Слушай, – Кенни делает шаг к моей кровати. – Торкильд, я думаю лучше всего нам сделать перерыв. Это многого нам стоило, мы далеко зашли, но от лица всех я говорю, что теперь все может пойти по наклонной.
– Мне позвонили вчера, – начинаю я и достаю телефон, там я вижу новое сообщение от Гуннара Уре, пролистываю его и открываю историю звонков. – Пока вы были… в другой комнате.
– Кто? – Милла подходит на шаг ближе.
– Думаю, это была Оливия.
– Что? – Милла застывает на месте. Видимо, она нашла время накраситься и уложить волосы, пока они ждали скорую.
– Ты шутишь? – Кенни выглядит таким же растрепанным, как и когда он выбежал в костюме Адама.
– Нет, – говорю я и показываю им телефон. – Звонок с неизвестного номера, две минуты восемнадцать секунд. Сначала я думал, это таблетки, травма головы сыграли со мной шутку, но…
– Что она сказала? – Милла сделала еще шаг ко мне.
– Она просила меня прекратить.
– Прекратить? – Кенни качает головой, его темные кудри слегка колышутся над ушами. – Что прекратить?
– Искать ее.
– Почему? Почему она не хочет меня видеть? Она так сильно меня ненавидит, что…
– Нет. Нет, Милла. – начинаю я и выше сажусь в кровати. – Все намного сложнее, она сказала, что в опасности…
– Опасности? Какой?
– Я не знаю. Она не сказала…
– Это как-то связано с тем, что с тобой случилось? – Милла трясущимся пальцем указывает на повязку на моей руке. – Я хочу знать, что произошло, Торкильд, ты тоже в опасности? Кто-то… кто-то…
– Нет, Милла. Я расскажу и об этом, только позже. Сначала мне нужно немного побыть одному. Я позвоню тебе, когда буду готов.
– Нет! – Милла хватает меня за руку и тянет, словно хочет вытащить меня из кровати. – Нет, ты должен идти с нами сейчас. Мы позвоним Иверу, чтобы он отследил номер… Мне нужно поговорить с ней, рассказать ей…
Я пытаюсь вырваться из ее хватки.
– Я приду завтра, – говорю я, – как только смогу.
Она мигом останавливается, бросает борьбу и сдается.
– Роберт тоже так сказал, – всхлипывает она, и слезы текут по ее щекам, рту и вниз по шее.
