Вскоре младшего лейтенанта Кожедуба назначили командиром эскадрильи. Забот прибавилось. Но главной оставалась задача больше сбить самолетов лично ему и всей его эскадрилье.
Уже на Курской дуге сослуживцы и командиры Ивана Никитовича поняли, наблюдая за его действиями в воздухе, что родился еще один великий советский летчик.
Он дошел до Берлина. Сбил 62 немецких самолета. Стал трижды Героем Советского Союза, кавалером многих отечественных боевых орденов и наград других государств.
Закончил войну в должности заместителя командира полка. В 1985 году И. Н. Кожедубу присвоено звание маршала авиации. Умер он в 1991 году.
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ ПОКРЫШКИН
Он родился в 1913 году в большой семье бедняка, в юные годы ушел из дома и сам устраивал свою жизнь. Работал, вступил в комсомол. В 1932 году райком комсомола направил Александра в Пермскую авиационно-техническую школу. Он летать мечтал, он не знал, что авиационно-техническая – это не летная школа. А приехал в Пермь и приуныл. Обслуживать всю жизнь на земле самолеты, на которых летают другие?! Да, так повелела судьба, так надо.
Покрышкин закончил школу и оказался в Краснодаре в стрелковой дивизии на должности техника звена авиасвязи. Подал рапорт с просьбой зачислить в школу летчиков, получил отказ со строгим внушением: «Стране нужны хорошие техники». Через полгода подал еще один рапорт. Тот же ответ. Александр Покрышкин к работе относился серьезно. Изучил наизусть всю материальную часть, был лучшим техником… и почему-то через полгода написал еще один рапорт. Ответ был тот же.
В 1936 году он отдыхал в Хосте и встретился с молодым летчиком-испытателем Супруном. Частенько два сильных человека говорили на берегу моря о небе, о мечте Покрышкина. Супрун всегда повторял: «Если веришь в себя – дело пойдет. Будешь летчиком!»
Вернувшись в часть, Покрышкин поступил в кружок планеристов, выпросил у летчиков «Курс летной подготовки» Пестова, выучил его наизусть и уговорил начальство принять его в Краснодарский аэроклуб. Очередной отпуск он провел в аэроклубе, где люди наконец-то поняли, что Покрышкин будет летать, будет прекрасным летчиком-истребителем.
Он осваивал летное дело на удивление быстро. Не прошло и трех дней, как ему разрешили летать самостоятельно, а на пятнадцатый день выдали свидетельство об окончании аэроклуба.
Но в школу пилотов ему разрешили поступить только в 1938 году. Он окончил ее на отлично и в конце 1939 года прибыл в полк, где ему достался самый старенький самолет, истребитель «И-16», по прозванью «ишачок». Александр Покрышкин, прекрасный техник, долго возился с ним. Наконец понял, что самолет в порядке, и только после этого попросил у командира разрешение на полет.
«Разрешаю!» – сказал командир недоверчиво. Он не знал, что за несколько дней Покрышкин практически дал новую жизнь старому «ишачку». Он взлетел в небо, сделал несколько сложных элементов, приземлился и услышал от побледневшего командира полка: «Отстраняю тебя на три дня от полетов».
«Но за что?!» – удивился Покрышкин.
«Я за вас головой отвечаю. Устроил тут показательные выступления на дряхлой машине! Это тебе не война, нечего здесь рисковать!»
И весь сказ. А все-таки по голосу командира было ясно, что он хоть и ругает, но в глубине души уважает летчика, вернувшего в строй старенький самолет.
А Покрышкину летать хотелось больше и больше, и учиться, и повышать летное мастерство. За полгода он окончил курсы командиров звеньев, стал помощником командира звена, получил новый скоростной высотный истребитель «МиГ» и звание старшего лейтенанта. Его оценили как летчика, командира и страстного экспериментатора. Он не просто летал, выполняя задание командира, он, летая, хотел проверить все возможности истребителя и себя самого, летчика. Такие проверки не входили в планы командира полка: а вдруг летчик разобьется или загубит машину? Зачем давать самолету большие перегрузки? Для этого существуют испытатели.
Или, скажем, история со стрельбами. Поначалу дела у Покрышкина не пошли. Неудачные были у него результаты. Нервничал он, вечером домой пришел, закрылся в комнате, открыл учебники и долго что-то чертил, черкал, писал какие-то формулы, искал лучший угол подхода к мишени, представлявшей собой конус, который на стрельбах тащил на длинном тросе самолет-буксировщик.
Наконец-то он решил сложную задачу, уснул, спал богатырским сном, проснулся, пришел на летное поле. В тот день он начинал учебные стрельбы. Покрышкин поднял машину в воздух и направил ее на мишень. Командир полка и еще несколько офицеров внимательно следили за его действиями и вдруг ахнули: он почти вплотную приблизился к буксировщику, это же опасно!
Раздался жуткий треск, мишень дернулась, самолет Покрышкина пролетел чуть выше буксировщика, тот резко дал вниз, но выровнял полет и приземлился. Летчик спрыгнул на землю и, чертыхаясь, направился к командиру: «Настоящий медведь! Чуть не убил!»
Вскоре подошел Покрышкин. Ругань старших офицеров его не испугала. Он спокойно сказал пилоту буксировщика: «Лучше посмотри, сколько пробоин в мишени. Наругаешься еще». Посмотрели. Удивились. Конус был изрешечен.
Начался спор. Комэск Атрашкевич защищал Покрышкина, понимая, что к войне нужно готовиться по-военному, что иной раз нужно и рисковать. Спорили долго. А война была уже совсем рядом.
23 июня 1941 года Покрышкин с Семеновым вылетели на первое боевое задание: разведать переправу через Прут в Молдавии, выяснить численность переправившихся через реку фашистов и не ввязываться в бой.
Задание выполнили, переправу и ближайшие окрестности исследовали и только хотели повернуть назад, как увидели пятерку «мессеров», летевших на них. Увернуться от боя не представлялось возможным. Значит – бой.
Покрышкин смело направил свой «МиГ» на врага, нажал на гашетки. Немец сделал то же самое. И оба они промазали и разлетелись в разные стороны. Семенов пошел на снижение. Покрышкин подумал, что его подбили, набросился на зазевавшегося немца, расстрелял его почти в упор из крупнокалиберного пулемета, тот вспыхнул и черной кометой устремился к земле. Какая радостная картина: «мессершмитт» с диким ревом падает! Эх-эх, вдруг машину Покрышкина сильно тряхнуло. Зевнул старший лейтенант, дал врагу зайти себе в хвост.
Прекрасная картина: когда сбитый тобой самолет врага камнем, под жестким углом летит к жесткой земле! Нет ничего опасней этой картины! «МиГ» перевернулся. Покрышкин с трудом вернул самолет в нормальное положение, прижался к земле, полетел на аэродром. Немцы не стали его преследовать, видимо, решили, что он все равно не жилец. К тому же «МиГ», хоть и подстреленный, летел довольно быстро.
Однако Покрышкин выжил, его подраненный «МиГ» дотянул до аэродрома. Летчик так устал, что даже не смог открыть фонарь и выбраться из самолета. Не физически он устал, а морально. В первом же боевом задании друга потерял и такую ошибку совершил, отвлекся от боя, дал врагу расстрелять себя безнаказанно.
«Саша! Тебя же подбили!» – услышал он голос Семенова, и наполовину полегчало: жив боевой товарищ, а с самим собой он разберется сам.
