В ЛЕНИНГРАД ПО ЛЬДУ
Государственный комитет обороны создал на озере ледовую дорогу. За организацию перевозок по льду отвечал начальник Управления тыла Ленинградского фронта генерал Ф. Н. Лагунов. Начальником ледовой дороги ВАД-101 был назначен военинженер 1-го ранга В. Г. Монахов, занимавший одновременно должность начальника автодорожного отдела фронта. Руководил строительством дороги военинженер 3-го ранга Б. В. Якубовский.
Задачу они решали уникальную.
Движение транспорта по «Дороге жизни»
Во-первых, время. 15 ноября начался ледостав, старые рыбаки и смотрители маяков не помнили, чтобы ледостав здесь начинался так рано. 25 ноября по дороге должны были пройти первые машины в Ленинград и обратно. Ни мгновения на раздумья, на ветер. Каждое мгновение уносило жизни голодных ленинградцев.
Во-вторых, немцы: они находились в 12–13 километрах от будущей ледовой дороги, и, естественно, они должны были сделать все, чтобы разрушить ее. И они это делали с педантичным упрямством всю зиму 1941–1942 годов.
В-третьих, техническая сторона дела. Рыбаки и опытные смотрители маяков рассказали специалистам все, что знали о норовистой Ладоге. Но они не знали особенности ледообразования, структуру льда, его прочность в разных местах озера, способы повышения крепости льда и так далее. Никто этого не знал. Ладога могла преподнести строителям очень разные сюрпризы.
Сверхсложная задача стояла перед всеми, кто обязан был наладить по Ладоге транспортное сообщение между Ленинградом и Большой землей. В мирное время она бы решалась… не один год. Сейчас дорогу нужно было создать за недели. В Ленинграде люди мрут с голоду, хлеб нужен Ленинграду, нужна дорога!
И строители решили эту сложную, множественную задачу. По льду Ладоги они проложили около 60 трасс, 1770 километров ледовых дорог, оборудованных пунктами регулировщиков, медицинскими пунктами, связью, освещением, пунктами технической помощи и так далее.
Озеро в ту зиму буйствовало вовсю. Штормовые ветры в 9–12 баллов корежили лед, вбрасывали на его поверхность глыбы торосов, разрывая то здесь, то там лед и образуя трещины и разводья в несколько метров шириной и несколько километров длиной. Отдельный мотостроительный батальон построил в ту зиму 147 сборно-разборных мостов. Лед на озере был не везде одинаково прочен. Иной раз машины проваливались в самых неожиданных местах.
Буйствовали в ту страшную зиму фашисты. Немецкие самолеты совершили только на перевалочные базы Войбокало и Жихарево 450 налетов и 330 налетов на ледовую дорогу, которая функционировала 152 дня. Постоянно, в определенное время суток, по дороге била гитлеровская артиллерия. Руководители перевозок переключали движение на запасные дороги. В первые недели эксплуатации ледовой трассы это делалось еще и для того, чтобы не перегрузить постоянным напряжением слабый лед.
Выгрузка продовольствия для блокадного Ленинграда из транспортного самолета
Много было трудностей у всех, кто трудился в ту зиму на ледовой дороге. Уставали на дороге все. Но они понимали, что каждый грузовик хлеба – это сотни и сотни спасенных от голодной смерти людей. И гнали они от себя усталость, работали. «Дорогой жизни» недаром назвали ледовую трассу на Ладоге.
Среднесуточный объем перевозок в ноябре-декабре составил 367 тонн. В январе – 1771 тонну. В феврале – 3380 тонн. В марте – 3695 тонн. В первые десять дней апреля по «Дороге жизни» перевезли 4870 тонн грузов.
Всего же в Ленинград перевезли 361 109 тонн грузов, из них 70 процентов, то есть 262 419 тонн, продовольствия.
Памятник полуторке на «Дороге жизни»
На западном берегу Ладожского озера, у Вагановского спуска, начиналась «Дорога жизни». Позже ленинградцы поставили здесь величественный памятник. На плите они высекли слова:
Потомок, знай! В суровые года,
Верны народу, долгу и отчизне,
Через торосы ладожского льда
Отсюда мы вели дорогу жизни,
Чтоб жизнь не умирала никогда.
ШВАЛОВ, ТОЛЬКО НЕ ОСТАНАВЛИВАТЬСЯ!
Начальник дорожного отделения автодорожного отдела штаба Ленинградского фронта Б. В. Якубовский тот день вспоминал всю жизнь: с гордостью и со страхом одновременно. Утром 21 ноября в Коккорево приехал генерал Ф. Н. Лагунов. Он вызвал Якубовского, выслушал рапорт и сказал:
– Садись в мою машину, прокачу до восточного берега!
Генерал улыбался, настроение у него было на удивление приподнятое. Обычно Ф. Н. Лагунов был строг. И уж никто бы никогда не заподозрил его в мальчишестве. Серьезный человек, руководитель. А тут улыбается, как мальчишка, забивший победный гол в ворота противника, дружески хлопает подчиненного по плечу, приговаривая: «Поехали!», будто речь идет о поездке на футбольный матч любимых команд. Б. В. Якубовский, человек не из трусливого десятка, пытался отговорить генерала:
– Лед только у берега крепкий. Сегодня не проедем.
А тот за свое: «Поехали, не бойся!»
Якубовский взорвался:
– Я не могу и не разрешу выпустить сегодня на трассу машину с заместителем командующего фронтом! Не могу. И не разрешу.
– Надо ехать. Надо, – строго, но не Якубовскому, а самому себе сказал генерал и добавил: – Не могу я больше смотреть в бездействии, как гибнут от голода ленинградцы. Не могу. Поехали.
Якубовский понял, что генерала Лагунова остановить нельзя, и вздохнул:
– Поехали. Только в моей машине. Шофер Швалов опытный водитель. Мы с ним уже ездили до банки Астречье.
Генерал Ф. Н. Лагунов, военный прокурор Д. И. Фукс, Б. В. Якубовский сели в машину, шофер Швалов повез их по крепкому льду Ладоги. Пока крепкому льду. Шофер молчал, как и положено. Начальники балагурили. У банки Астречье разговор, однако, притих. Лед здесь тонкий, не больше 10 сантиметров. Накануне по нему прошел конный обоз. Ладога пропустила его. Лед ходил под санями волнами, но держался. Машина тяжелее. Выдержит ли лед машину?
Якубовский попросил всех открыть дверцы, высунулся наполовину из кабины, пристально вглядываясь в лед перед правым передним колесом. Все замолчали. Спокойно работал движок. От колеса веером разбегались по льду мелкие белые нити трещин. Лед, волнуясь, ходил волнами, прогибался под тяжестью легковой автомашины и четверых мужчин.
