Первая версия принадлежит Члену Военного Совета МВО К.Ф. Телегину и начальнику ВВС МВО Н.А. Сбытову. Они во многих своих публикациях неоднократно сообщали, что передовые части Вермахта утром 5 октября только подходили к Юхнову большой колонной, что было обнаружено совершенно случайно лётчиками Н.А. Сбытова. Ставка в то время считала, что немецкие войска находятся еще далеко от Юхнова, под Спас-Деменском, поскольку в предыдущих оперсводках Генштаба ничего опасного не усматривала, и поэтому ничего не предпринимала до середины дня. А к вечеру 5 октября передовые части немцев, по их мнению, уже были в городе. Эта версия в настоящее время перепечатывается регулярно из издания в издание и воспринимается как единственная.
Вторая версия – непосредственного участника обороны Юхнова, начальника парашютно-десантной службы Западного фронта Ивана Георгиевича Старчака. Она гораздо менее распространена, но достаточно точно подтверждается немецкими документами и мемуарными источниками. И. Г. Старчак в те дни находился на своей учебно-тренировочной базе в районе Юхнова и, еще 4 октября, узнав о подходе немецких колонн, по собственной инициативе организовал оборону на подступах к Юхнову и держал её со своим отрядом более пяти дней. Перед рассветом 5 октября его отряд уже вступил бой с немецкими мотоциклистами в 3 км восточнее Юхнова на мосту чрез р. Угра. Оборону Варшавского шоссе группа Старчака держала до 9 октября, после чего передала этот боевой участок прибывшей 17-й танковой бригаде и убыла в Москву.
У И. Г. Старчака было гораздо меньше возможности публиковать свои воспоминания в послевоенной прессе, к тому же его версия событий мешала широко растиражированному ранее героическому имиджу других участников событий, видевших себя единственными защитниками Москвы.
Командир парашютно-десантной службы Западного фронта, в 1941 году – капитан, Иван Григорьевич Старчак.
Рассмотрим, какими независимыми источниками подтверждаются или опровергаются обе эти версии.
Версия Члена Военного Совета штаба МВО генерал-лейтенанта К. Ф. Телегина: немецкие колонны случайно были обнаружены летчиками МВО рано утром 5 октября в 50 км от Юхнова, а вечером город был занят. По сведениям К. Ф. Телегина, все внимание Ставки в первые дни октября было сосредоточено на состоянии Брянского фронта, где немцы молниеносно захватили Орел быстро продвигались к Туле. До второй половины 5 октября 1941 г. Ставка на варшавском направлении ничего не предпринимала, т. к., по его мнению, накануне взятия немцами г. Юхнова, ничего нового и серьезного в сводках Генштаба не было, поскольку связь Генштаба с Западным и Резервным фронтами была нарушена еще в первой половине 4 октября. Но содержание этих сводок и переговоров штабов Резервного, Западного фронтов с Генштабом за эти дни показывает, что все они, начиная с 1 октября, были, хотя и не совсем точными, но крайне тревожными, и требовали немедленного вмешательства Ставки, как минимум, для координации действий фронтов. Положение усугубилось 4 октября, когда связь между ними была прервана, а сводки Генштаба сообщали вчерашние и позавчерашние сведения, выдавая их за свежие.
В своих мемуарах генерал-лейтенант К. Ф. Телегин описывал обстановку, предшествующую взятию г. Юхнова немецкими войсками, как достаточно спокойную и не внушающую особых опасений:
«2–4 октября никаких тревожных вестей с Западного фронта не поступало, и все внимание штаба округа и оперативной группы Можайской линии обороны было сосредоточено на обеспечении тульского направления. Правда, 3 октября наша проводная связь со штабом Западного фронта прервалась, что мы объясняли действиями авиации противника. Военный Совет два-три раза в сутки получал информацию о положении на фронтах от оперативного и разведывательного управлений Генерального штаба, но, ни 3, ни 4 октября ничего особо тревожного в сообщениях не было».
Почему со 2 по 4 октября, якобы, не поступало никаких тревожных вестей с Западного фронта – непонятно. За эти 2–3 дня была сформирована половина Вяземского котла, погибли десятки и даже сотни тысяч бойцов, поступающие в Генштаб разведсводки Западного и Резервного фронтов, хотя и преуменьшены, но свидетельствуют о тяжелых боях и быстром продвижении крупных немецких войск, а высшее командование считает, что все спокойно. Чем занимались оперативное и разведывательное управления Генштаба и как можно было не заметить в каждом пункте сводок, поступающих из штабов фронтов, пусть даже устаревших, сведений об упорных боях и отходе с занимаемых позиций всех частей Красной армии? Обрыв связи со штабом Западного фронта также должен был бы обеспокоить штаб МВО, но, объяснив это себе действиями вражеской авиации его командование, наоборот, почему-то успокоилось…
На рассвете 5 октября 1941 г. летчик- инспектор ВВС МВО майор Г. П. Карпенко со штурманом майором Д. М. Горшковым во время очередного боевого вылета на Варшавское шоссе на подходе к Юхнову обнаружил большую немецкую колонну техники. В разных источниках указывается разное расстояние от нее до Юхнова: от 25 до 50 км. Оба варианта подтверждаются немецкими источниками – северная группа 10-й тд находилась к утру 5 октября на Варшавском шоссе в 25 км от Юхнова, а основные силы фашистов, наступавшие по Варшавскому шоссе, находились в 50 км от Юхнова, восточнее Спас-Деменска, ликвидируя Спас-Деменский котел. Командующий ВВС МВО Н.А. Сбытов доложил К. Ф. Телегину об этом раньше 7.00, но тот, вместо того, чтобы срочно доложить об этом в вышестоящие штабы, долго пытался выяснить что-либо об обстановке у начальника Генштаба Шапошникова, не сообщая ему о полученных от Сбытова сведениях. Тот неизменно сообщал, что ничего нового не произошло. Эти сведения начали проверять силами МВО, теряя драгоценное время. Только к 14.00 К. Ф. Телегиным было доложено о появлении немецких частей на подступах к Юхнову, что стало для Ставки неожиданностью. Но и она, не принимая решения, стала вновь перепроверять сведения, тратя время.
В книге генерал-полковника Г. П. Яшкина «Эту жизнь не перепишешь заново», приводятся личные его воспоминания, как в мае 1980 г. сам К. Ф. Телегин рассказывал об этом:
«Решения принимали почти интуитивно, не зная, сколь серьезна обстановка под Москвой. Когда мне доложили, что танковые колонны немцев идут по Варшавскому шоссе на Юхнов, я решил проверить эти данные и позвонил маршалу Шапошникову. Он ответил: «Ничего, голубчик, тревожного пока нет. Все спокойно, если под спокойствием понимать войну». Меня бросило в жар: ведь я уже дал команду о выдвижении подольских училищ в направлении Малоярославца. Вскоре меня самого вызвали к телефону: Сталин. В нервозном тоне, не поздоровавшись, спросил: «Это вы докладывали Шапошникову о прорыве немцев на Юхновском направлении?» – «Я, товарищ Сталин». – «Откуда у вас эти данные и можно ли им доверять?» Я твердо, насколько позволяло волнение, доложил, что сведения получены от боевых летчиков, вылетавших на разведку, и дважды перепроверены… «Мы такими данными не располагаем, – прервал меня Сталин. – Придется их перепроверку поручить товарищу Берия». Разговор был закончен. Пока вершилась перепроверка, я с тревогой думал, что будет со мой, если тревога ложная?».
