43 армия в составе 211, 53, 149, 29, 113 сд, 145 тбр, 646, 364 кап, 320 пап, 875, 18, 758 ап ПТО, 42 дивизион М-13- уничтожить прорвавшегося противника в р-не Юхнов, занять и упорно оборонять фронт /иск./ Городечня, Буда, Ключи, Глагольня, Мосальск, /иск./ Серпейск. Разгранлиния слева: Перенежье, Серпейск, Ломакино, все исключительно для 43 армии.
Штарм в районе (Юхнов – зачеркнуто) Богатыри.
33 армия в составе 60, 173, 17 сд, 878, 876 ап ПТО собрать части и занять оборону на рубеже Серпейск, раз. Матчино, Хлуднева, Пыринка, Жиздра. Штарм в р-не Сухиничи.
Резерв фронта – 106, 103 сд, 144, 148 тбр, 544 ran БМ, 533 ап ПТО, Район сосредоточения будет указан особо.
ВВС фронта и армии прикрывает отход на новый рубеж войск 24 армии, содействуют уничтожению прорвавшихся войск противника в Вяземском и Юхновском направлениях, обеспечивают занятие новых рубежей обороны.
Командующим войсками армий уничтожить в своих районах группы противника, части привести в порядок и пополнить.
Штаб фронта с утра 8.10.41 – Малоярославец.
Командующий войск Резфронта Маршал Советского Союза п/п Буденный
Член Военного Совета п/п Круглов
Начальник штаба фронта Генерал-майор п/п Анисов».
Этот приказ несколько опровергает категоричные утверждения некоторых исследователей, что командующий Резервным фронтом С.М. Буденный после начала операции «Тайфун» постоянно находился в отрыве от своего штаба. Как видим, по крайней мере в 5.55 6 октября 1941 г., накануне передислокации штаба из Гжатска в Малоярославец, командующий, начальник штаба и Член Военного Совета Резервного фронта были вместе, подписи под этим приказом – подлинные, хотя С. М. Буденный, действительно, не часто оставлял свою подпись под ежедневными документами Резервного фронта, обычно их подписывали начальник штаба А. Ф. Анисов или начальник оперативного отдела штаба фронта А. Н. Боголюбов. Хотя, не исключено, что это приказ был изготовлен позже, для прикрытия.
Никак невозможно было в один день освободить огромную уже оккупированную территорию от линии Вязьма – Юхнов на глубину от 20 до 50–70 км и занять фронт протяженностью более 70–80 км для каждой армии, причем на противоположной стороне Варшавского шоссе. Большинство частей Резервного фронта в это время было сконцентрировано, в основном, в районе Спас-Деменск – Вязьма – Ельня, т. е. севернее Варшавского шоссе, и точное положение многих из них было неизвестно. В соответствии с этим приказом, 24-й армии требовалось занять оборону длиной фронта по прямой – 70 км, 43-й армии, чтобы занять предполагаемую местность от Юхнова до Серпейска для начала нужно было уничтожить противника, еще вчера занявшего Юхнов и Мосальск и прилегающие районы, а затем оборонять эти города. 33-я армия должна была в течение дня переместиться северной стороны Варшавского шоссе на южную, пройдя до 100 км, затем занять оборону, растянувшись от Серпейска до Жиздры на 80 км с севера на юг. Переместиться на 180 км за один день даже при наличии у всех частей связи со штабом армии было совершенно невозможно. Даже самая быстрая немецкая 10 тд, старающаяся не ввязываться в бои, продвигалась в эти дни и днем и ночью, не более чем по 65 км в день. Распутица препятствовала продвижению не только немецких колонн.
Этот приказ посеял бы еще большую путаницу и неразбериху, если бы он был своевременно получен кем-нибудь из адресатов. Но где фактически последние два дня находилась вся 33-я армия и штаб 43-й армии в последние сутки, в штабе фронта точно никто не знал. Видимо, С. М. Буденный писал его не для своих армий, а для И. В. Сталина, чтобы можно было этим приказом впоследствии защитить себя, переложив ответственность на командармов, не выполнивших этот приказ. Это предположение, возможно, подтверждается последовавшей вскоре опалой командарма 43-й армии П. П. Собенникова
[26] и понижением в должности командующего 33-й армии Д. П. Онуприенко.
Ельня, город, освобожденный советскими войсками ровно месяц назад – 6 сентября 1941 г., единственный утром 6 октября находившийся в наших руках, в этот же день был повторно захвачен немецкими войсками.
Штабом Резервного фронта из Гжатска в Вязьму рано утром был направлен офицер инженерного управления штаба старший лейтенант Никита Васильевич Никулин. К его большому удивлению, он застал Вязьму пустой, хотя еще неделю назад, жизнь в ней кипела. Из его воспоминаний выяснилось, что обычные офицеры штаба фронта все эти дни даже не подозревали о тяжелой обстановке на фронте. Также как и офицеры штаба, в районе Гжатска спокойны были местные жители и рядовые красноармейцы, помогавшие им убирать и обрабатывать урожай. Как вспоминал Н. В. Никулин:
«5 октября
[27] меня разбудил майор Одинцов, часа в 4, и передал приказания генерала (фамилия генерала не указана – Прим. авторов) посмотреть все мосты от Гжатска до Вязьмы на предмет подготовки их к взрыву
Во время осмотра мостов мне бросилось в глаза, что немцы их неоднократно пытались разрушить с воздуха, но, несмотря на множество сброшенных бомб, ни одна из них не попала в мост, хотя они не охранялись зенитными средствами…
Часам к восьми, я подъехал к Вязьме и решил заехать в город. Каково же было мое изумление, когда я увидел абсолютно пустой город. Лишь отдельные гражданские лица выглядывали из подъездов, а ведь еще 8 дней назад было трудно из-за машин пробраться к центру города.
Возвращаясь с выполнения задания, мне бросилась в глаза и другая картина военной жизни: на многих гумнах колхозники (в основном, женщины) с помощью красноармейцев спокойно молотили скирды ржи. И глядя на них, совершенно не верилось, что вот где-то недалеко идет массовое разрушение всего того, что было нажито и создано за долгие годы мирного труда. Будто бы в доказательство того, появилась пара «Мессеров» и пустила несколько пулеметных очередей по моей машине.
