С момента подтверждения прорыва немцев к Юхнову, сразу же стали приниматься посильные меры. В 14.30 5 октября в ППУ поступил приказ Военного Совета МВО, за подписью заместителя командующего войсками МВО по военным учебным заведениям генерал-майора Никольского: вместе с Подольским артиллерийским училищем (ПАУ) до 21.00 выступить к фронту на Малоярославец и Юхнов, где войти в подчинение коменданта Малоярославецкого участка МЛО полковника Смирнова, оседлать шоссе и занять Малоярославецкий укрепрайон (УР 37). Одна рота, усиленная артдивизионом ПАУ должна была выйти в 16.00. Поскольку в этот день начальник ППУ генерал-майор Смирнов находился в г. Кашира и отсутствовал до позднего вечера, приказ был адресован его заместителю – командиру 2-го батальона майору Романову.
В Подольске на момент получения приказа находился только 2-й батальон ППУ, 1-й, 3-й и 4-й батальоны в это время были в Серпуховских лагерях в д. Лужки. Там же находились вошедшие в состав Подольского пехотного училища курсанты Киевского и Полтавского пехотных училищ, эвакуированные с Украины.
Начальник Подольского пехотного училища генерал-майор Василий Андреевич Смирнов, фото 1960-х годов.
Первой выдвинулась 6-я рота 2-го батальона под командованием старшего лейтенанта Мамчича. Следом стали подтягиваться остальные роты батальона. В автотранспортной роте на тот момент имелось всего 10 машин, в городе было собрано еще 12 машин, которые доставили 2-й батальон ППУ в Малоярославец. Первым следовал взвод под командованием лейтенанта Петра Коржа. Остальные батальоны подходили походным порядком.
С получением приказа о выдвижении на фронт, от ПАУ сначала планировались отправить в передовой отряд два 45-мм орудия, но начальник ПАУ полковник И. С. Стрельбицкий решил усилить группу, и направил не два, а четыре 45-мм и четыре 76-мм орудия.
Одновременно началось укомплектование 37-го УР МЛО и другими воинскими частями и подразделениями.
Начальник Подольского артиллерийского училища полковник Иван Семенович Стрельбицкий.
В ЦАМО РФ сохранился журнал телефонных переговоров члена Военного Совета МВО дивизионного комиссара К. Ф. Телегина, в котором с 16.15 5 октября записаны его устные боевые приказы и распоряжения. Переговоры в этот день велись с секретарем Московского областного комитета ВКП (б) Черноусовым, с исполняющим обязанности начальника Подольского пехотного училища майором Романовым, комбригом Шевченко, заместителем командующего МВО генералом Никольским и заместителем начальника штаба МВО комбригом Елисеевым и др. Из текстов переговоров выяснилось, что в 16.55 передовой отряд (ПО) курсантов уже выступил из Подольска, а курсанты ППУ, находящиеся в летнем лагере под Серпуховом, уже грузились на поезд (как позже выяснилось из воспоминаний бывшего курсанта 1-го батальона ППУ Е. 3. Разумова – не все, некоторые добирались до Подольска пешком). Комендант 37-го УР полковник Смирнов сообщил, что в настоящее время Медынь горит, все проходящие части задерживаются.
К сожалению, этот журнал переговоров является более поздней перепечаткой разрозненных записей, в которых было проставлено время разговора, но не проставлена его дата. Поэтому некоторые переговоры, поставленные рядом по времени, на самом деле относятся к разным дням с 5 по 8 и даже по 10 октября 1941 г. Вероятно, эта ошибка при перепечатке разрозненных листов в единый документ стала причиной того, что хронология некоторых событий впоследствии была сбита практически во всех источниках. К. Ф. Телегин стал первым, кто опубликовал свои воспоминания, основываясь на этих записях, а последующие авторы опирались на его публикации.
В «Кратком описании строительства и обороны УР-37», составленном комендантом г. Малоярославец полковником Смирновым не позже апреля 1942 г. описаны и события начала октября 1941 г.:
«…B ночь с 4 на 5 октября 1941 г. начался неорганизованный отход одиночных лиц частей Резервного фронта через передний край. С утра 5.10 отходящие шли чаще и больше, в середине дня выяснилось, что отходит весь Резервный фронт…».
Весь день со стороны Юхнова через Малоярославец шли большие группы выходящих из окружения бойцов. Во второй половине дня к ним прибавился поток местных жителей, спасающихся от оккупации. Выполняя указание К. Ф. Телегина по приведению УР в боевую готовность и закрытию дорог, полковник Смирнов начал срочно заполнять личным составом почти достроенные ДОТы на линии обороны Малоярославецкого УР, в первую очередь – центральную часть. Из наиболее боеспособных бойцов он формировал подразделения, и ставил их в оборону. Остальных пропускал дальше, на Доброе и Белоусово, где переформировывались стрелковые дивизии.
В этот период на Ильинский рубеж случайно вышел отряд студентов Московского энергетического института (МЭИ), успевший вырваться из-под первого удара операции «Тайфун» со строительства Ржевско-Вяземской линии укреплений Смоленской области. Бывший студент МЭИ, впоследствии полковник в отставке, военный изобретатель, сотрудник НИИ ВВС Владислав Мацкевич вспоминал об их кратком пребывании на Ильинском рубеже:
«Нашу роту из 40 человек направили на участок обороны, где были вырыты окопы, рвы, и даже стояли железобетонные колпаки для пулеметных или орудийных точек. Нам дали всего одну винтовку, и по обойме патронов на каждого. Руководил нами какой-то сержант, выписанный после ранения из госпиталя. Украинец. Он говорил так: – «Вот наша задача: оборонять цей участок. В одну шеренгу становись». Винтовку на левый фланг самому маленькому и самому крайнему, Яшке Ширману. На правом фланге стоял высоченный красавец Олег Борисович Рукосуев, он дослужился до генерала. За ним стоял тоже высокий Толя Басистов, который впоследствии стал генеральным конструктором системы СОИ, объекта помешательства Рейгана. Он был признан лучшим гражданином России по военно-промышленному комплексу. Сержант говорит: – «У нас винтовка одна, но патронов по 40 штук у каждого. Будем действовать таким образом: если подходят немцы и начинают обстрел, обороняется и отстреливается Рукосуев с правого фланга с винтовкой. Убивают Рукосуева, он передает винтовку Басистову, так поступает Басистов, и так далее… Нам винтовок, может, дадут еще, патронов по 40 штук у всех есть. Так вот, таким образом будем держать оборону». На следующий день нас вдруг строит сержант. Мы стали в одну шеренгу. Оказывается, прибыл инспектирующий капитан. Подходит на левый фланг, а у Ширмана троевыпуклые очки, сам маленький, одет не по росту, во все великовозрастное, вид уморительный, все на нем велико. В сапогах он утопает. Держит винтовку обеими руками перед собой.
Капитан говорит: «Что вы можете? Ну, как заряжать винтовку?». Яшка указывает на выходное отверстие ствола и говорит: «Да вот, наверное, через это отверстие». Мы обалдели, услышав такое. Думали, что он это нарочно так сказал, а он оказывается все это брякнул на полном серьезе. Яшка Ширман действительно совершенно не представлял, как заряжать винтовку. Яшка сморозил. Что тут произошло! Капитан буквально взорвался: «Это не оборона, это дыра в обороне. Немедленно марш в Москву. Там сейчас идут наборы в военные академии, военно-воздушную, бронетанковую, связи. Нужны на фронт специалисты, инженеры. У вас наполовину высшее образование. Немедленно отсюда к чертовой матери». Мы поехали в Москву».
