Когда вернулись в машину, успевший задремать шофер встрепенулся и спросил, кивая на покинутое нами здание:
– Девочка танцевала вроде?
Я подтвердила, а про себя удивилась тому, что никогда в разговоре с Ингой не поднимала эту тему. Хотя сколько раз мы вообще говорили с ней? И в скольких случаях Конрад была в нормальном настроении?
– У меня сестренка в балет ходила, – пояснил мужчина свою осведомленность. – Эх, беда! Бытовая травма или авария?
– Травма, – сказал Дятлов. – Но она поправится.
Я покосилась с удивлением: поистине Сашкин оптимизм неискореним.
Вот и мой дом. Сколько же я тут не появлялась! Даже калитку во двор открыла не с первого раза. Сашка первым делом придирчиво огляделся, словно ожидал обнаружить Орлика. Но во дворе было пусто, конечно. Мы поднялись на лифте, и, едва я отперла дверь, Дятлов ворвался в квартиру, как во вражескую крепость. Правда, ботинки скинул все же. Пока я снимала куртку, он уже осмотрел все комнаты и вернулся в прихожую. Остановился, уронил на пол рюкзак с припасами и крепко меня обнял.
– Уверена, что тут будешь в безопасности?
– Конечно, – прошептала я. Расставаться было тяжело.
– Ладно. Надеюсь, этот тип не для того искал тебя столько веков, чтобы проворонить опасность. Но все равно, Данка, будь очень осторожна.
– Это ты будь осторожен. Ой, совсем забыла сказать: когда вернешься в поселок, поищи среди вещей Вилли железный намордник и одень на сукра после кормежки. На всякий случай. Орлик сказал, что у любого владельца сукра такой имеется. А снимет сукр сам, руками уже. В псином обличье он более опасен.
– Ладно, попробую.
– А лучше поехал бы ты к себе домой, пес может и один ночь отсидеть. А завтра Орлик приедет и решит, что с ним делать. Он, правда, хотел и с тобой поговорить, но…
Но, по правде сказать, я не очень хотела, чтобы этот разговор состоялся. Неизвестно, до чего они там договорятся, и не расскажут же потом наверняка.
– Ну не знаю, – талантливо изобразил раздумья Дятлов. – Разве что предложишь остаться у тебя…
– Что? Нет!
Странно, но мой личный изъян, с которым мне жить еще месяц, по-прежнему сильно допекал и волновал меня.
– Пойми, Сань, даже если бы не… Я бы все равно не смогла, слишком все запуталось теперь.
– Понимаю. – Он звонко чмокнул меня в щеку. – Я шутил. Если твой защитник на стреме, то не стоит его расхолаживать, верно? Так что побежал.
И рванул вниз по лестнице.
Утром я удивительным образом проснулась в то самое заветное время, чтобы нормально успеть в школу. Даже сама удивилась, что еще не забыло его, это время. Но встала, привела себя в порядок, а потом отыскала свою школьную сумку, уже запылившуюся, достала дневник и попыталась сообразить, какие брать учебники и тетради. Сперва пришлось спросить у мобильника день недели. Оказалась среда, день насыщенный и муторный из-за обилия точных предметов. Мы с Кимкой с начала года его невзлюбили.
Аппетит пропал после этого открытия или его и не было – не поняла. Но даже заходить на кухню не стала и поэтому появилась в гимназии раньше своей обычной нормы, минут за двадцать до звонка.
Шла я по школьным коридорам, словно по минному полю, в любой момент ожидая грозного окрика, за которым последует вызов в кабинет директора или завуча. Оглядывалась, словно в самом деле уходила от преследования, – и в результате в кого-то врезалась. Осознала, что стою сразу на обеих ногах нашей Елены, и она, морщась, отводит рукой мою сумку от своего бедра. «Ну все, даже до класса не дошла», – мелькнуло в голове. Сейчас состоится допрос с пристрастием. Мне показалось, что в карих глазах классной что-то такое промелькнуло, словно она уже прикидывала, в каком формате со мной разбираться. Но в следующий миг сказала вполне мирно:
– Богдана, ты бы смотрела вперед, когда идешь.
Обогнула меня и заспешила прочь по коридору. Я только головой изумленно помотала да поморгала: и когда Орлик успел ее обработать? А через десяток шагов остановилась в дверях класса и привычно глянула на нашу вторую парту у окна.
Кимка уже была там, но больше напоминала статую, чем живого человека. Руки на коленях, тело зависло над партой, словно вот-вот рухнет, глаза прикрыты. И восковая бледность заметна даже отсюда. Странно, в кабинете уже полно народу, но никто к ней не подходит, а ведь видно же, что человек не в себе. Вообще у нас народ в этом плане отзывчивый, плюс Кимку в классе любят. Может, уже пытались сунуться, но получили отлуп?
Почти бегом я пересекла класс, взяла подругу за плечо. Она рывком вскинула голову, темные глаза расширились, рот начал приоткрываться, словно она готовилась заорать. Конечно же Кимка вообразила, что я пришла с новостями, самыми плохими, какие не расскажешь по телефону. Я взвизгнула:
– Кимка, нет, ничего такого! Я просто на урок пришла!
Рот закрылся, в глазах медленно растаяло выражение ужаса. Удивленно разлетелись черные брови.
– Не знала, что ты собираешься снова учиться, Данка.
– Ага, я тоже не знала, планы изменились неожиданно…
Кимка привстала, пропуская меня, я шмыгнула на свое место у окна, стараясь не смотреть на пустующую парту за нами. Кимка обратно не села, а просто рухнула, словно у нее совсем не оставалось сил. Я взяла подругу за ладонь, холодную и влажную, спросила сердито:
– Зачем пришла? Ты же наверняка ночь не спала, лежала бы дома.
Подруга вяло дернула плечом:
– Не, там мама, она начнет беспокоиться, выхаживать, кормить. А в меня даже вода не лезет. Лучше отсижу как-нибудь. Так почему ты пришла?
Тут я очень быстро и тихо, в самое ухо изложила Кимке последние события. Особенно напирала на слова Орлика о том, что Вилли, скорее всего, прихватили, чтобы начать какие-то переговоры, предположительно – со мной. Поэтому теперь я буду вести вроде как обычный образ жизни, чтобы ко мне проще было приблизиться, ну и заодно нагоню учебу, ЕГЭ на носу. Хотя я предпочла бы еще с кем-нибудь повоевать, чем разгребать все эти залежи пропущенного материала.
– А ты из прошлой жизни случайно никаких знаний не вынесла? – спросила Кимка, и я порадовалась, что ей вроде полегчало.
– Только на уровне старика Хоттабыча. Что земля плоская, а в лес нужно ходить в вывернутой наизнанку одежде, чтобы сбить с толку лешего. Ну, еще про устройство Нутряного мира много чего могу поведать.
Кажется, звонок уже был. Кто-то прикрыл створки дверей, и все продолжали болтать и шляться по классу в робкой надежде, что химия срывается. Я снова отметила, что никто не подошел к нашей парте, не спросил, где я пропадала столько времени. Словно я вообще превратилась в невидимку для всех, кроме Кимки.
Чтобы прогнать это странное ощущение, я повернула голову, оглядывая класс, – и вздрогнула так, что подруга в страхе схватила меня за руку. На задней парте сидел Орлик и не отрывал от меня глаз. Поймав мой взгляд, улыбнулся краешками губ и помахал рукой.
