– От этого мне только хуже. Не только потому, что я ей жизнь сломала, это, может, получится еще исправить. Просто у меня ведь тоже был брат, настоящий, родной… Да ты же его помнишь?
Я утвердительно замычала, припоминая двух сонных малышей на руках Оляны в ту ночь, когда она тайком пришла в мой шатер молить меня о спасении.
– И что случилось с твоим братом? – спросила я с опаской.
Мне захотелось поскорее уйти: время поджимало, да и Инга чересчур разволновалась.
– Я его убила! – отчеканила Конрад. – Не своими руками, конечно, но это так. Мне тогда казалось правильным быть беспощадной и злой, а он был добрым и умным и не хотел превращаться в чудовище, как остальные всадники. Я иногда думаю, он смог бы придумать что-нибудь для спасения нас всех, и не было бы всех этих бесконечных войн, предательств, отчаяния. Но я сама предала его. Наверно, мне еще поэтому так тяжело быть рядом со Светкой.
– А ты встречала его позднее? – спросила я.
Инга безнадежно покачала головой:
– Нет. Не думай, что только Орлик тебя столько жизней искал, – многие ищут. Я тоже всегда мечтала встретить Годима, мне так важно было попросить у него прощения. Знаешь, у нас есть такое поверье: чем чище человек душой и чем меньше он цепляется за жизнь, тем реже он возвращается в Навию…
Я покосилась на настенные часы – засиделась у Инги, десять минут давно вышли. Но как уйти, если она впервые открылась мне? Нужно было что-то сказать, поддержать, утешить. Вот только ничего путного в голову не приходило.
– Инга, скажи, а ты что-нибудь слышала о пророчестве, которое называют «Проклятие Деи»?
Кажется, удалось ее отвлечь. Инга в последний раз всхлипнула, кивнула:
– Да, от Игнация. В мою последнюю жизнь в Навии никакого пророчества еще не существовало. Игнаций сказал, что в Блишеме этому не придают особого значения, но это потому, что просто не знают о твоем возвращении.
– А ты бы хотела, ну… чтобы оно исполнилось?
Конрад с поразившей меня готовностью мелко закивала:
– Да, очень. Если там, в небесном Кречете, окажутся все, то и брат тоже. И родители. Знаешь, я всегда мечтала увидеть город Кречет, я ведь росла на рассказах о нем. Сколько бы времени нам не было дано оставаться там, на главное, надеюсь, его хватит.
– Инга, я уверена, что в любом случае Орлик отведет тебя в Навию.
– Хорошо бы ему самому сперва уцелеть, – вдруг разом становясь прежней, проворчала девушка.
Меня бросило в жар.
– А что ему угрожает, с его-то даром?
– Ага, против как минимум троих с таким же даром, а может, их уже больше. Пойми, что твоего Орлика никто здесь не прикрывает. А сам всадник своим внушением не может даже заставить не болеть собственный зуб.
До меня медленно начинал доходить весь ужас ситуации.
– То есть у него нет никаких блоков, они легко могут его заставить сделать что угодно?
– Если окажутся в поле зрительного контакта и он не успеет что-то предпринять – запросто.
Я вскочила, едва не опрокинув табуретку:
– Слушай, я побегу, пожалуй. Спасибо тебе за чай… за все. Я зайду, как только смогу или будут новости.
– Новости и по телефону можно, – хмыкнула она. – Давай беги.
По раздолбанной лестнице я не сбежала – скатилась, едва не свернув себе шею между вторым и третьим этажом, потому что одновременно тащила из кармана застрявший мобильник. Но он зазвонил сам, едва я вылетела из вонючего подъезда и тормознула на пороге. Звонил Орлик.
– Ты где? – первым делом завопила я.
Голос его сделался озадаченным:
– Что ты так кричишь, Дея? Я совсем рядом, вижу тебя. Сейчас…
– Нет, не подходи ко мне! – взмолилась я.
– Да что случилось-то?!
Кажется, я почти разглядела его между двумя гаражами через двор наискосок. Но вдруг это не он, а кто-то из тех всадников?
– Все в порядке, – постаралась я взять себя в руки. – Просто Инга мне кое-что сейчас объяснила. Про твою… уязвимость.
– А, понял. – В его голосе неудовольствие мешалось с облегчением. – Ну, я не так уж беззащитен, как она думает. Ладно, Дея, иди прямо сейчас домой.
– Домой? Почему домой?! Нет-нет, я согрелась, могу еще побродить. Только ты сам не попадайся им на глаза, умоляю!
– Иди домой, – твердо повторил Орлик. – Если бы кто-то хотел к тебе подойти, то сделал бы это уже давно.
– А может, это такая психическая атака?
– Может, атака. А может, я неправильно истолковал их намерения.
– Нет-нет, наверняка правильно! – Я почти умоляла согласиться со мной.
Да и куда мне было идти? Дома страшно и тоскливо и одолевают воспоминания, от которых впору лезть на стенку. К Кимке не пойдешь, ей сейчас не нужна моя компания. Ей нужно, чтобы я делала все возможное для спасения Вилли. Я и сама хочу это делать, только ничего не выходит.
– Можешь прийти ко мне в гости прямо сейчас? – спросила я.
Настороженное молчание в трубке заставило меня заволноваться. Я что-то не то предложила?
– Это опасно?
– Нет, – ответил Орлик. – Я приду.
– Ты ведь и не бывал у меня еще. В смысле дальше прихожей, – прибавила я после выразительного хмыканья. – Давай встретимся у ворот нашего двора.
– Зачем? Лучше тебе идти одной, они еще могут…
– Я пойду, да. Но, слушай, а вдруг они поджидают тебя у моего дома?
– И смысл нам встречаться?
– Ну… в крайнем случае я же смогу тебя защитить.
– Дея, ты не должна даже думать о таком! – Орлик так рявкнул, что я чуть телефон не уронила. – Я уже сказал, что способен о себе позаботиться, что бы там Инга тебе ни наговорила. Иди домой и жди меня, хорошо?
– Ладно…
Ух, даже напугал, я не привыкла к резким отповедям. Хотя можно его понять, сама до смерти боюсь попасть в такую ситуацию. Если проснутся способности всадницы, выбора у меня уже не будет.
Я почти бежала, сперва по раздолбанной дорожке между напирающими друг на дружку зданиями, потом по надраенной пешеходке. Только бы скорей убедиться, что Орлик в безопасности.
В квартире едва успела взбодрить волосы после шапки и освежить лицо, а он уже позвонил по домофону. Пока ехал лифт, я сторожила в дверях, сердце бухало и обрывалось. Из кабины лифта Орлик вышел с широчайшей улыбкой и с чем-то наподобие кокона в руках. Гипнотизируя меня взглядом, сунул эту штуку мне в руки, едва переступив порог. Я порылась в слоях бумаги: это оказались желтые цикламены в горшочке. Изумленно глянула на Орлика, имевшего весьма смущенный вид.
– Не могу привыкнуть к этой дикой привычке людей покупать срезанные цветы, – пояснил он. – А подарить тебе хотелось. Жаль, не нашел твоих любимых.
