Глазам не поверила: Орлик варил суп. Куриный, если мой нос меня не обманывал.
В моем переднике с оборочками лихо шинковал на доске морковку. Он, конечно, меня заметил или почувствовал, никакие ухищрения не помогли. Сказал, не поворачиваясь:
– Не разбудил? Прости, что я тут порылся. Просто решил, что тебе надо нормально питаться эти дни.
– Ты умеешь готовить?
Я оседлала табуретку, подперла рукой все еще тяжелую голову.
– Дея, в последнее время я жил один. А всадники привыкли питаться хорошо, в Навии нам все доставалось легко, помнишь?
Я вяло кивнула. Здорово было так сидеть, если бы… если бы не все остальное. Если бы Кимка не ждала сейчас моего звонка, – а я точно знаю, что с момента нашего расставания она не выпускает телефон из рук. Если бы Сашка не остался в компании теряющего ориентиры сукра. А Вилли…
– Потрясающе пахнет. Спасибо тебе. Но, Орлик, сейчас меня больше волнует другое: Инга сказала, что сам ты никак не защищен от тех парней. А если именно на тебя они и охотятся?
– Возможно, – не стал отрицать Орлик. – Поэтому наш восприемник нас и не знакомил – не знал, кто по какую сторону баррикад окажется. Те ребята, похоже, безоговорочно приняли его позицию, и им позволено работать в команде.
– И он наверняка показывал им твою фотографию. Орлик, ну зачем было так подставляться?
Он повернул ко мне розовое от жара лицо, подмигнул почти весело:
– Ну, не так все плохо. У меня заготовлены некоторые фишки. Учти, я гораздо опытнее их, а это, уж поверь, дорогого стоит.
– Например? – Я решила проявить повышенную бдительность, уверять-то можно в чем угодно.
– Ну, я примерно знаю их возраст. Как только в поле моего зрения появляется юноша такого возраста, – даже если я его еще не вижу, – люди вокруг него начинают вести себя неадекватно, громко разговаривать, хаотично двигаться. Этим они оттягивают его внимание и настораживают меня. Таких ситуаций сегодня хватало, но ни один из юношей не показался мне всадником. Так что пока будем думать, что им нужно что-то от тебя.
– Надеюсь, что это так, – пробормотала я. – Но вдруг они скажут, что отпустят Вилли, если я соглашусь пробудить свой дар и примкнуть к ним? – Мой голос так дрожал, что пришлось сжать горло ладонями.
Ответом мне стал удивленный взгляд Орлика.
– Но ты ведь понимаешь, в каком случае придется сказать «нет»?
– Н-не уверена. Как я смогу обречь на смерть нашего Вила?! А если они скажут, что будут пытать, истязать его?! Я – Дана, меня не учили принимать трудные решения.
Орлик забросил готовку, подошел, внимательно вгляделся в мое лицо – от его вопрошающего взгляда делалось еще тревожнее. Вот он потянулся к моему плечу, но вспомнил, что руки мокрые, убрал их за спину.
– Ты – Дея, и ты поступишь правильно. Не станешь покупать его жизнь ценой других. Не станешь убийцей.
– Почему сразу убийцей? Я могу пообещать, притвориться.
– Не сможешь. Получив твое согласие, они обретут власть над тобой и моментально этим воспользуются. Закрепят успех. Я уверен в твоем выборе, но скажу на всякий случай: блишемца они все равно не отпустят.
– Почему?! – подскочила я.
– Дея, это принцип моего восприемника: соглашайся на сделку, но никогда не выполняй ее условия. Компромисс он считает слабостью и капитуляцией.
Кровь отхлынула от головы, противно и тоненько запело в мозгах.
– Но ты не предупредил, – прошептала я. – Почему? Зачем я шлялась полдня по улицам?
– Хотел убедиться, что этот путь совсем закрыт, – сказал Орлик. – Если бы они подошли, это дало бы хоть какой-то шанс. Узнать их лица, выследить, понять, что замышляют. Но больше тебе не нужно ходить по улицам или ждать их звонка в дверь.
– То есть… ты хочешь сказать… Вилли больше…
Я не смогла закончить, всхлипнула и закрыла руками лицо. Орлик низко наклонился и обнял меня, его дыхание защекотало мне макушку:
– Дея, милая, не нужно. Я не сказал, что он мертв, зачем-то же они его утащили. Но нужно смириться с тем, что не в твоих силах спасти его.
Я потрясенно пыталась осознать его слова. Нет, так не могло случиться, это неправильно! Ведь уже все наладилось, мы победили неведомую и очень серьезную опасность из Блишема, и вдруг…
– Да, и вот еще что. – Голос Орлика не предвещал ничего доброго, так оно и оказалось. – Тебе нужно сказать твоей подруге, что бли… Вилли мертв, и ты это точно знаешь. Хотя нет, – добавил он торопливо, потому что я забилась в его руках, как припадочная, – лучше дай мне ее номер, сам поговорю.
– Зачем?! Мы же сами этого наверняка не знаем!
В возмущении я даже скинула с плеча руку Орлика, попыталась встать, но ноги сделались словно без костей, – плюхнулась обратно. Он печально наблюдал за моими метаниями, потом заговорил совсем тихо:
– Во-первых, это, скорее всего, правда. Если это окажется неправдой – хорошо, но надежда в нашем случае не лучший вариант. А нужно это, чтобы твоя подруга не гнала тебя бродить по улицам, сама не пыталась его искать, вступать в сомнительные контакты, а была рядом с тобой и под моим присмотром.
– А ты считаешь, с Кимкой тоже может что-то случиться? Опять?
– Она твоя подруга. – Орлик развел руками. – Мы не знаем, что замышляется.
– Ладно, поняла. Когда я должна сказать ей это?
Короткое замешательство.
– Лучше всего прямо сегодня. Ладно-ладно, завтра с утра! Я провожу тебя к ней. А потом займусь сукром, тут время не терпит. И мне нужно будет знать, что вы в безопасности, сидите в доме, понятно?
Меня снова окатила от макушки до ступней волна ужаса.
– Сашка не звонит почему-то…
– Я сам ему позвонил, – успокоил, но и удивил меня Орлик. – Сукр нервничает, но до завтра продержится.
– Ой! А обо мне ты что сказал?
Хотелось надеяться, что слова «Дея спит, а я готовлю обед» в разговоре не прозвучали.
– Сказал, что ты на деле, а я тебя прикрываю. Ладно. – Он покосился на настенные часы над столом. – Мне нужно бежать, суп выключи через пять минут. Крышкой не накрывай, пока чуточку не остынет. И будь готова завтра к девяти.
– Разве ты не поешь со мной?
– Не могу, моя Дея. Я должен заняться Оляной.
Убежал он стремительно, а я что-то совсем растерялась, даже провожать в прихожую не вышла. На душе было тускло и скверно, суп выкипал на плите. Из последних сил я позвонила Кимке. Сказала, что сегодня ничего не произошло и что зайду к ней завтра утром. Пусть не уходит без меня в гимназию, скажет родителям, что отменили первый урок, к примеру. Утром Орлик появился ровно в девять, как обещал. Одет по-походному, в кроссовки для трекинга. Глянул как-то отстраненно:
