– Но зачем вам убивать меня?! – вскричал Годим. – Ведь звезды же не вредят людям!
– Мы никогда бы и не причинили тебе вреда, маленький человек, – глухо и тоскливо прозвучал голос юноши. – В прежние времена мы любили людей и были рады служить им. Но, кроме нас, в этом мире оказалась заперта и Черная дыра. А вот она, увы, любит, чтобы в ее бездонном чреве кто-то кричал и метался, пока… пока еще может. Мы отдаем ей каждого, кто попадает сюда, а иначе она затягивает кого-то из нас. Так мы потеряли уже почти всех своих братьев и сестер.
– Отпустите меня! – взмолился мальчик, с ужасом осознав, что его ждет.
– Отпустить и пожертвовать собой, друг другом? – снова вмешалась девушка. – Ну уж нет! Черная дыра почуяла тебя и жаждет получить свое. Сейчас она снова спит в полной уверенности, что мы позаботимся о ее добыче. Так что будь мужчиной и готовься принять свою участь.
Сказав это, она взяла брата за руку и увлекла прочь.
Годим попытался скинуть с себя сеть, но она не только защищала от света, но и крепко сковывала по рукам и ногам. Двигаться под ней было можно, а вот вскочить на ноги и убежать – нет. По мере удаления двух фигур вокруг Годима снова сомкнулась тьма, но не окончательная – сеть сохраняла в своих волокнах немного мерцающего света.
Мальчик достал Румка и посадил его на ладонь. Спросил:
– Ты слышал?
Тот вяло кивнул. Потом встрепенулся и спросил:
– Как думаешь, если в тебе проснутся силы всадника, сможешь ты заставить эти подлые светила отпустить нас? А то и попросту прикончить их?
– Румк, ты всегда поддерживал меня в моем нежелании пробуждать эти силы! – удивился Годим, низко наклоняя голову, чтобы видеть друга.
– Поддерживал, пока впереди у нас была жизнь! А какой смысл бежать от своей природы прямо в пасть смерти? – резонно возразил ручеек. А потом попросту взмолился: – Пожалуйста, ты же не дашь нам погибнуть?! Вспомни, что меня тебе доверили и ты обязан заботиться обо мне!
– Я не возьму тебя с собой, когда пойду к Черной дыре. Ты прямо сейчас можешь уползти и попробовать выбраться.
– Ты упрямый маленький хитрец! – завопил и замахал в воздухе кулачками Румк. – Хочешь остаться хорошим, хотя прекрасно понимаешь, что я умру в любом случае. Заметь, варганы не возвращаются в этот мир, как вы, всадники! А я еще думал, что мы друзья!
Годим задумался и думал очень долго. Потом сказал:
– Да, Румк, мы друзья, и я постараюсь спасти тебя. Попрошу этого Пара – он добрее сестры – спрятать и выпустить тебя за пределами их территории, ведь Черной дыре ты не нужен. Но для себя я уже все решил. Я не воспользуюсь тем, что считаю проклятием и позором нашего народа.
Тишина. Потом какие-то странные звуки. Годим понял, что Румк горько плачет, упав на бок и обхватив голову руками.
– Не плачь, ну пожалуйста, – попросил мальчик. – Давай лучше я спою тебе песню, моя мама всегда пела ее, когда нам с сестрой бывало грустно.
Он запел, не дожидаясь ответа. В тишине этого мира Годиму показалось, что его голос теперь звучит как-то иначе, чем прежде, – взрослее, сильнее. В общем, так, как надо, как он всегда хотел, напевая тайком где-нибудь в лесу, подальше от селения. Кажется, он добился того, о чем так долго мечтал, но слишком поздно. Что ж, значит, напоследок он споет, если успеет, все песни, которым тайком от отца научила его мать.
Нет, и этого ему не суждено. Потому что снова замерцал свет, правда, уже не такой яркий. Мгновение – и Пар склонился над Годимом, в голове зазвучал его голос:
– Как ты поешь, малыш! Я хотел бы слушать тебя вечность, если бы…
– Мой голос разбудил Черную дыру, да?
– Пока нет, – покачал головой Пар, – но она вот-вот и сама проснется. Потому я так спешил прервать твое пение. Я хочу освободить тебя.
– Что? – вскричал Годим. – Но ведь тогда вы или ваша сестра…
– Я отпущу тебя и дам возможность продолжить путь. И до тебя здесь проходили люди, варганы, всякие странные существа. Все они искали Прадерево, все клялись, что вернутся и помогут нам. Всего лишь по одному плоду Прадерева каждому из нас – и хватило бы сил вернуться домой, на наше небо. Мы верили и пропускали всех, но никто не вернулся. Никогда. И всякий раз мы теряли брата или сестру. Поэтому, когда мы с Фотаной остались вдвоем, она сказала, что больше мы не поверим ни одной клятве, а я согласился с ней. Но ты пел так, что в сердце моем возродилась надежда. Я подумал, что лучше сгинуть в чреве Черной дыры, чем вести такое жалкое существование, поэтому я отпущу тебя и даже не возьму с тебя клятвы. Просто помни: мы с сестрой сможем таиться от Черной дыры еще очень недолго, неделю по вашему счету. Если до того времени ты вернешься и принесешь нам пару яблок, то мы будем спасены. Если нет…
Голос перестал звучать, и Пар, наклонившись, что-то сделал с сетью. Потом вырвал у себя один волосок, скатал клубком и положил на землю.
– Скинь с себя сеть только после того, как я уйду, иначе ослепнешь. А после возьми мой волос – он будет освещать твой путь – и беги изо всех сил к ближайшей стене. Найдешь там пролом и выберешься на свободу.
Свет начал угасать – юноша-звезда удалялся.
– Я вернусь! – вслед ему крикнул Годим. – Обязательно вернусь!
Он бежал изо всех сил, хотя земля под ногами снова начала трястись и воздух сделался вязким, плотным. Черная дыра просыпалась. Но, высоко подняв клубок над головой, мальчик разглядел пролом в стене, добежал, рыбкой нырнул в него – и Тьма кончилась. Он оказался на чудесной поляне, где все цвело и благоухало и голоса призрачных птиц звенели в воздухе на разные лады.
Годим упал на траву, отдышался. Достал Румка и сказал ему:
– Ну вот, я знал, что все обойдется. Посмотри, в каком чудесном месте мы оказались!
– А вода тут есть? – тут же спросил ручеек. Он все еще хмурился, видно, не собирался прощать друга так скоро.
– Наверняка, – заверил его мальчик. – Посмотри, как тут все цветет. Потерпи еще немного, и я найду воду.
Сам он после всего пережитого пока не ощущал ни жажды, ни голода.
– Нечего и искать, – привставая на кончик хвоста и жадно принюхиваясь, проговорил Румк. – Я уже чую ее, вода впереди. Много воды. Если поторопишься, то донесешь меня еще живым.
После таких слов Годим, само собой, тут же вскочил на ноги. Скоро он и сам сперва ощутил животворную свежесть воды, а потом увидел реку. Довольно широкая, но, кажется, не глубокая, – даже издали Годим видел круглые валуны, торчащие то там, то тут; по ним легко будет перебежать на другую сторону, когда они с Румком напьются от души и хоть немного отдохнут. Берег тоже был чрезвычайно каменистый, а кое-где даже торчали пирамиды из камней в два или в три роста мальчика. С другой же стороны реки лишь мирно колыхалась высокая голубоватая трава. Все это Годим замечал и обдумывал, не замедляя бега, торопясь доставить друга к воде.
