Орлик должен подсказать, что говорить Властителю, когда он задаст самый важный вопрос.
Глава девятнадцатая
Ледяной щенок
Комната кормилицы была напротив детской. Конечно, я бы предпочла кормить новорожденную дочь сама, как все женщины моего народа, но мой организм, похоже, заранее приготовился к наихудшему исходу и не озаботился такой малостью, как молоко. Поэтому в Брите срочно была найдена розовощекая и веселая молодая женщина из семьи среднего достатка. Такие живут под вечным страхом Смертной Тени, и для нее было настоящим благословением небес перебраться в Блишем. Нам с малышкой Параклеей она была бесконечно предана.
Сейчас в ее комнате, просторной и уютной, на горе подушек возлежал Орлик. К кровати вплотную был пододвинут стол, заставленный таким количеством блюд и кубков, что хватило бы на вечеринку для всего нашего класса. В четырех углах готическими изваяниями застыли жутковатые порождения Ашера, похожие на химер и горгулий на крыше Нотр-Дам-де-Пари; они даже не шелохнулись, когда мы вошли в комнату. Дочь и Теом деликатно задержались у порога, а я подошла поближе, чтобы хорошенько разглядеть друга.
Не сказать, чтобы он плохо выглядел, я видела Орлика в куда более плачевном состоянии. Скула рассечена, губы распухли, правая рука обмазана от локтя до кисти каким-то местным снадобьем. Он кривовато мне улыбнулся и помахал левой рукой, которую я через секунду крепко сжала.
– Орлик, ну почему ты постоянно пугаешь меня? Никаких нервов с тобой не хватает, честное слово! Ну зачем тебе понадобилось врываться во дворец, а?
Он снова улыбнулся, на этот раз лукаво:
– Да так, не терпелось кое-кого повидать до начала официальной части. Правда, не ожидал, что меня круто отделают и все так затянется. Беспокоился, как бы вы куда не ушли от моего домика.
– Нет, конечно, мы в любом случае ждали бы тебя до последнего. Хотя страшновато было оставаться там на ночь.
– Что-то случилось? – Орлик верно уловил мою интонацию и весь напружинился.
– Ой, лежи, не напрягайся! Ничего, как видишь, не случилось. Сане показалось, что он кое-кого заметил в лесу, но он не уверен. Нашего общего знакомого. Как думаешь, мог он там оказаться?
Орлик перестал улыбаться и даже прикрыл глаза, обдумывая что-то.
– Вполне возможно.
– Он что же, смылся из больницы, следил за нами полдня в таком состоянии? Да Кимка бы все телефоны нам оборвала.
– А зачем полдня? Он мог уйти из больницы поздно вечером, когда мы отправились в лес. И за нами могли приглядывать те ребятишки и потом доставить его до нужной точки со всевозможным комфортом. Телефоны, сама понимаешь, тут не ловят.
– Точно, мы и не подумали, – растерялась я.
– Ладно, здесь вы под защитой, – снова повеселел Орлик. – Но все равно, будь очень осторожна и Сашу предупреди. Этот наш общий знакомый к себе домой попадет без проблем.
– Понимаю.
Я еще крепче сжала его ладонь, не зная, как перейти к самому главному. Мы говорили по-русски, а поскольку Параклее известен этот язык, приняли меры, чтобы она не догадалась, о ком речь. Тут все гладко прошло. Но как спросить о той страшной ночи во дворце? Орлик смотрел на меня вопросительно, почти тревожно, и от отчаяния я перешла на язык нашей с ним общей первой юности, на современный русский походящий лишь отдаленно. Постаралась при этом сделать безмятежное лицо, будто о какой-то ерунде болтаем, только нам и памятной:
– Орлик, сейчас во дворце пир в честь моего возвращения. А потом я буду говорить с Властителем, это неизбежно, ждать до завтра он не намерен. Что же мне сказать ему насчет моей смерти?
Брови Орлика удивленно уползли под упавшие на лоб прядки волос.
– Моя Дея, правду конечно же. Просто расскажи, что тогда произошло.
– Но беда в том, что я не знаю, что тогда произошло! Мы так с тобой и не поговорили, ты ничего мне не объяснил. А вдруг он решит… ты же знаешь закон. Даже я не смогу его остановить.
– Дея, я не очень понимаю, что ты себе вообразила, и не время сейчас это обсуждать. Опиши Гамелеху все случившееся и ни о чем не волнуйся.
Мне показалось, что голос его стал как-то суше, в нем сквозило… изумление и обида, что ли.
– Хорошо, если ты уверен, то я так и сделаю. Просто хотела уточнить. Иду на пир. Прислать тебе что-нибудь вкусненькое?
– О нет, только не это! – живо отозвался мой друг, кивком указав в сторону стола. – Мы с моими стражами уже смотреть на еду не в состоянии. Ладно, иди, народ Блишема заждался.
Я молниеносно подалась вперед, чмокнула его в щеку:
– Но я еще навещу тебя… позднее. А пока лечись и отсыпайся.
Помахав на прощание рукой, я пошла к выходу, обняла за плечи ребят, и все вместе мы покинули комнату. Я думала, мы сразу пойдем туда, где все уже сидят за праздничными столами. Но нет, сперва Параклея потащила меня в мою прежнюю комнату, где не изменилось вообще ничего. Пока мы шли туда, навстречу нам попались три юные блишемки, каждая несла в руках по густо заставленному подносу. Девушки хихикали, шептались и подталкивали друг дружку локтями, а заметив нас, начали, как безумные, приседать и ронять посуду. Нам едва удалось разойтись в широченном коридоре. Оглянувшись, я заметила, как красотки одна за другой втягиваются в бывшую комнату кормилицы. Моя девочка хихикнула:
– В нашем дворце редко случается такое интересное утро, как сегодня. Орлик сразу стал очень популярен.
На бывшей моей кровати дожидалось платье цвета морской волны из тончайшего шелка, облегающее сверху и с юбкой, которая выглядела воздушной, даже лежа на покрывале. Теом незаметно испарился. Мне хотелось задать о нем множество вопросов: как он появился в Блишеме, как попал во дворец, сколько ему на самом деле лет. Но нет, не тот момент. Дочка была слишком счастлива и увлечена, наряжая меня на пир.
Платье сидело как влитое, к нему прилагался традиционный пояс, искусно расшитый морскими коньками. После громких восторгов Параклея сама сделала мне прическу, заплела волосы в тонюсенькие косички, сложила из них замысловатый узел, заколола длинными роговыми шпильками, на конце каждой сидело какое-то морское существо из драгоценных камней. Мне показалось, что в своем воображении она миллионы раз прокручивала подобную сцену. И я старалась не разочаровать мою девочку, гнала с лица тревогу.
Наконец по просторной винтовой лестнице мы спустились в еще неизвестную мне часть дворца. Здесь все выглядело современно и очень стильно, чего стоили одни светильники самых разных геометрических форм на грубоватых каменных тумбах. Во все стороны расходились ярко освещенные коридоры, каждый – другого цвета. Наконец, спустившись довольно глубоко, – а лестница уходила еще ниже, – и пройдя по изумрудному коридору, мы оказались в пиршественном зале, огромном, как Красная площадь.
