…Она уже бродит где-то рядом. Возможно, вы ее уже видели. Или его. Это как бессмертие…
Короче, не люблю я машины в людях. Не любил и любить не буду никогда.
Я потому об этом вспомнил, что, когда вошел в квартиру, в глазах полицейского возле двери застыл именно тот панический взгляд, с которым они слушают свое внутреннее радио.
Наверное, на бумаге идея выглядела отлично: вся статистика правонарушений, доставляемая прямо в мозг. Только от такого шума у них постоянно головы болят. И что хорошего в том, что, когда рядом проезжает такси, у них тут же возникает желание взять квитанцию за проезд до какого-нибудь Рушди Роад, 27? Ладно, шучу.
Как только я вошел, в нос немедленно ударил характерный запах.
Впрочем, не трупный. От этой вони они избавляются в первую очередь.
Нет, просто запах затхлости. Так часто воняет старый дешевый пластик. Это того рода запах, каким пахнет место, которое вроде должно быть грязным, только грязи вокруг не видать – запах, так сказать, затертой чистоты. Так бывает, когда вы, скажем, взрослеете и уезжаете из дома, и мама держит вашу детскую комнату нетронутой в течение десяти лет. Вот здесь вся квартира была такой, только моделей самолетиков под потолком не хватало.
Итак, меня провели в кабинет, где я тут же заметил «Сигем», поскольку глаз на такие вещи у меня наметанный. Он был из Пятой серии, которая, на мой взгляд, стала большой ошибкой. «Четверки» были практически идеальны, на кой черт нужно было с ними химичить? Это все равно что сказать: «Эй, мы изобрели идеальный велосипед, поэтому следующее, что мы сделаем – поставим на него тринадцать дополнительных колес!» Например, они заменили S-2030 на S-4060, что вообще никуда не годится.
Этот «Сигем» выглядел сдохшим. В смысле, лампочка питания горела, и даже корпус был теплым, но если прибор рабочий, то на панели должны бегать огоньки, верно? А еще к нему был присоединен огромный блок 4711, который совсем не ожидаешь увидеть в частном доме. Это ведь чисто лабораторный инструмент. Причем двойного назначения. Для запаха и для вкуса. По номеру на блоке я понял, что это одна из тех моделей, которые работают в комплекте с наязычником, что, кстати, вполне нормально. Никогда не мог понять увлечение распыляемыми полимерами. Некоторые говорят: «Эй, разве пользоваться наязычником – это не то же самое, что засовывать в рот презерватив?» Но, по мне, лучше так, чем соскребать потом слизь с языка перед сном.
Там еще куча всего было подключено, и полдюжины телефонных линий были собраны в единый коммутаторный блок. А еще стоял радиатор охлаждения памяти 1MT размером с холодильник.
Тот, кто здесь жил, действительно знал, что ему надо, и не скупился тратить на это деньги.
Ну и конечно, в кресле посреди комнаты сидел старик – такой же мертвый, как его «Сигем». Меня предупредили о нем еще по телефону. Сказали, что не станут его трогать, пока я не подъеду.
Представьте себе, из-за вирусов. Все-таки люди имеют очень странное представление о вирусах.
Шлем с него уже сняли, и теперь на местах, где крепятся носовые затычки, можно было разглядеть мозоли. И лицо у него было белое. Я к тому, что да, он мертв и все такое, но возникало чувство, будто он лежал под могильным камнем еще при жизни. И волосы, которые проросли у него под шлемом, были длинные, ломкие и жутковатые. Борода отсутствовала, поскольку это нельзя было назвать бородой – из подбородка просто торчали редкие длинные волосины, которые много лет никто не подстригал. Наверное, так мог бы выглядеть сам Бог, если бы он вдруг подсел на тяжелые наркотики. Ну и умер, разумеется.
На самом деле он был не таким уж и старым. Тридцать восемь лет. Моложе меня. Правда, я бегаю по утрам.
Второй коп стоял у окна и пытался изучать полицейские сводки сквозь мешанину микроволн. Он явно скучал. Все первостепенные места преступлений уже давно были отработаны. Увидев меня, он просто кивнул в сторону «Сигема» и сказал:
– Чинил когда-нибудь такое?
Я понимаю, что это для установления субординации. Он как бы говорит: «Есть мы, и есть они». И я – один из тех, кто «они». Но как бы то ни было, на сложные случаи всегда вызывают меня. Я, видите ли, благонадежный. Заслуживающий доверия. «Важным персонам» в таких делах доверять нельзя, поскольку они все или повязанные дельцы, или агенты виртуальных компаний. Что касается меня, то я хоть завтра могу вернуться к ремонту микросвотч-плееров. Что «Виртуальная Реальность» Даррена Томпсона, что моторы для стиральных машин – мне все едино. Тем более что от клиентов отбоя нет. В наши дни попросишь детишек починить хотя бы телевизор – так они засмеются и скажут, что ты с радуги упал.
– Бывало, – отвечаю я полицейскому. – Только если они вконец не сгорели. А что, собственно, произошло?
– Ты нам расскажи, – говорит он, явно намекая, что если они не смогут что-то повесить на него, то легко свалят все на меня. – Его могло убить током?
– Это вряд ли. Видите ли, интерфейсы…
– Хорошо, я понял. Но ты же в курсе, что о них рассказывают. Может, он использовал эту штуку для извращений.
Копы всегда в первую очередь думают об извращениях.
– Я протестую! – раздался незнакомый голос. – Я категорически возражаю и обязательно это зафиксирую. Для подобных домыслов нет ни малейших оснований!
Я оглянулся и увидел еще одного человека. Аккуратного такого, в костюмчике. Он сидел возле портативного терминала офисного вида. Я не увидел его сразу – таких людей очень трудно заметить, даже сидя с ними в одном шкафу.
Человек с труднозапоминающимся лицом улыбнулся отрепетированной улыбкой и протянул мне руку. Рукопожатие вышло теплым, даже дружеским – из тех, после которых хочется немедленно помыться.
– Рад познакомиться, мистер Томпсон, – сказал он. – Меня зовут Карни. Пол Карни. Компания «Сигем», департамент по связям с общественностью. Я здесь, чтобы убедиться, что вам позволили выполнить вашу работу. Без вмешательства. – Он посмотрел на недовольно насупившегося полицейского. – И без давления, – добавил он.
Конечно, власти всегда хотели прижать «Сигем», я это прекрасно знаю. Все-таки им положено присматривать за бизнесом. Но я совершил уже тридцать-сорок выездов туда, где умирали виртуальщики, однако людей в костюмах никогда не встречал. Так что, наверное, здесь случилось что-то необычное. Да и наличие сверхдорогого оборудования явно было не случайным.
Жизнь людей в комбинезонах может стать очень непростой, если они перейдут дорогу людям в костюмах.
– Послушайте, – говорю, – я неплохо в этом разбираюсь, но если вы хотите провести по-настоящему детальное обследование, то я думаю, что ваши люди…
– Технический персонал «Сигема» не имеет права вмешиваться, – перебил меня коп. – Речь идет об отчете с места происшествия, как ты понимаешь. В рамках следственных мероприятий. Мистер Карни даже посоветовать тебе ничего не может.
Люди в форме еще опаснее. Их вообще лучше не злить.
