– ТЫ ХОЧЕШЬ, ЧТОБЫ Я… ХМ… СТАЛ СТУЧАТЬ КАК БАРАБАН? ЗАПЕЛ КАК ГОЛУБОК? ВЛОМИЛ СО ВСЕМИ ПОТРОХАМИ? НУ УЖ НЕТ. НИКТО НЕ УБИВАЛ ГОСПОДИНА ДРЕМУ. НИЧЕМ НЕ МОГУ ПОМОЧЬ.
– Ну не знаю, сэр, – ответил Моркоу. – Кажется, вы уже помогли.
– ПРОКЛЯТЬЕ!
Смерть посмотрел вслед Моркоу, который, пригнув голову, уже спускался вниз по узкой лестнице лачуги.
– ТАК, О ЧЕМ ЭТО Я…
– Прошу прощения, – раздался голос морщинистого старика, лежавшего на кровати. – Так уж случилось, что мне 107 лет. Я не смогу ждать весь день.
– АХ ДА. ТОЧНО.
Смерть подточил косу. Еще никогда ему не доводилось помогать Страже в расследовании. Впрочем, каждый должен выполнять свою работу…
Капрал Моркоу неспешно прогуливался по городу. У него появилась Гипотеза.
Когда-то он читал книгу о том, как создаются гипотезы. Достаточно сложить все улики, и она родится сама. Главное, чтобы все подошло идеально.
Итак, в числе улик имелись сосиски. Сосиски должен был кто-то купить.
А еще было много пенсов. Как правило, лишь один подвид человеческой расы расплачивается мелочью.
По дороге он зашел к колбаснику. Обнаружив там стайку детей, он немного поболтал с ними.
Затем он неторопливо вернулся в переулок – к месту преступления, где капрал Шноббс обвел мелом очертания трупа на мостовой (а потом раскрасил силуэт и пририсовал к нему трубку, трость и несколько деревьев и кустов на заднем плане – заработав тем самым семь пенсов, брошенных прохожими в его служебный шлем). С интересом посмотрев на кучу мусора в конце переулка, Моркоу присел на дырявую бочку.
– Ну ладно… выходите уже, – сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь. – Я и не знал, что в этом мире остались номы.
Мусор зашуршал. Наконец, вышли они – маленький сгорбленный человечек в красной шляпе и с крючковатым носом, маленькая женщина в домашнем чепце с еще более маленьким грудным ребенком, маленький полисмен, собачка в жабо и очень маленький аллигатор.
Капрал Моркоу сел поудобнее и приготовился слушать.
– Нам пришлось, – сказал маленький человечек удивительно низким голосом. – Он часто нас бил. Даже аллигатора. Ничего не хотел знать, только лупил всех подряд палкой. Каждый вечер он забирал все деньги, которые кидали песику Тоби, и напивался. А когда мы попытались сбежать, он догнал нас в переулке, набросился на Джуди с ее малышом, потом упал и…
– Кто ударил первым? – перебил Моркоу.
– Все сразу!
– Но не очень сильно, – заметил Моркоу. – Вы слишком маленькие и не могли его убить. У меня есть на этот счет убедительное доказательство, поскольку я вернулся и осмотрел тело еще раз. Он задохнулся до смерти. Вот этим. – Моркоу показал маленький кожаный диск. – Что это такое?
– Это сипелка, – ответил маленький полисмен. – Для искажения голоса. Он говорил, что наши недостаточно смешные.
– «Вот как надо это делать!» – противно пропищала Джуди и сердито сплюнула.
– Эта штука застряла у него в горле, – объяснил Моркоу. – Советую вам бежать из города и как можно скорее.
– Мы подумывали основать актерскую артель, – сказал главный ном. – Ну, там… экспериментальная драма, уличный театр и всякое такое.
– Формально это можно считать нападением, – перебил Моркоу. – Но, честно говоря, я не вижу смысла в вашем аресте.
– Мы хотели доносить искусство театра до зрителей. Таким, каким оно должно быть. Без избиений друг друга палками и скармливания младенцев крокодилам…
– Так вы ради детей старались? – удивился Моркоу.
– Он сказал, что это новое веяние. Что только так можно зацепить публику.
Моркоу встал и кинул сипелку в мусор.
– Люди такого никогда не потерпят, – строго сказал он. – Подобные развлечения им не нужны.
Море и рыбки
«Легенды», ред. Роберт Сильверберг, изд-во HarperCollins Publishers, Нью-Йорк, 1998 г.
Короткие рассказы, как я уже говорил, выпивают из меня литры крови. Я завидую людям, которые умеют писать их с легкостью, хотя бы видимой. Всего я написал их, кажется, не больше пятнадцати.
Однако рассказ «Море и рыбки» оказался одной из тех редких идей, которые неожиданно легко воплотились в жизнь. И примерно через две недели воплотился Боб Сильверберг с вопросом, смогу ли я предоставить что-нибудь для антологии «Легенды».
Не знаю, что бы случилось, если бы он этого не сделал. Вероятно, рассказ стал бы основой целого романа или, по крайней мере, одной из его сюжетных линий. Первоначально история была на тысячу слов длиннее и содержала еще одну сцену, но Боб счел, что она замедляет ход сюжета. Думаю, он был прав. Однако сцена получилась довольно удачной, поэтому позже она была частично включена в роман «Carpe Jugulum. Хватай за горло!».
Что касается названия, то оно полностью выдуманное, но выглядит отлично. Несколько лет назад по каким-то причинам, которые я уже не могу точно вспомнить, я изобрел «древнюю» поговорку «Большому морю все равно, куда плывут маленькие рыбки» и вложил ее в уста одного из персонажей. Она звучит и мудро, и немного глуповато, поэтому я подумал, что поговорка неплохо подошла бы и для названия какого-нибудь отмеченного премиями рассказа. Что интересно, мои расчеты на это совершенно не оправдались.
Неприятности, как всегда, начались с яблока.
На оттертом добела, безукоризненно чистом столе матушки Ветровоск лежал целый кулек яблок – красных, округлых, блестящих и сочных. Знай яблоки, что ждет их в будущем, они бы тикали подобно бомбам.
– Оставь себе. Старый Гопкрафт разрешил мне брать сколько душе угодно, – сказала нянюшка Ягг. Затем искоса взглянула на сестру в ведьмовстве и добавила: – Очень вкусные! И храниться могут долго, только сморщатся слегка.
– Он правда назвал яблоки в твою честь? – осведомилась матушка.
Каждое ее слово прожигало воздух, словно капли кислоты.
– Из-за моих румяных щечек, – пояснила нянюшка Ягг. – А еще я лечила ему ногу в прошлом году, когда он сверзился с лестницы. И составила припарочку для лысины.
– Не больно-то помогла твоя припарочка, – заметила матушка. – Парик, который он носит, ужасно смотрится на еще живом человеке.
– Он рад, что я проявляю к нему интерес.
Матушка Ветровоск не сводила глаз с кулька. В горах, где лето жаркое, а зима холодная, овощи и фрукты всегда родятся знатные. Перси Гопкрафт, слывший в здешних краях главным садоводом, был, безусловно, очень увлеченным человеком. Вооружившись кисточкой из верблюжьей шерсти, он с воодушевлением устраивал садовым культурам межполовые забавы.
– У него уже столько заказов на эти яблони! – похвасталась нянюшка Ягг. – Хм… как приятно осознавать, что вскорости тысячи людей попробуют нянюшку Ягг на вкус!
