Это было ей на руку! Она ещё не разговаривала с прокуратором станции и не знала, как он отреагирует на просьбу о поручительстве, а без него все те, кто прибудет на Алайю по подарочным билетам и не вернутся вовремя на станцию, окажутся нелегалами.
Трибун Литон в любом случае выбьет поручительство для завтрашних двоих отставников, а что с остальными делать — пока неизвестно.
— Так, двенадцать минус четыре это у нас восемь, — пробормотала Шайя. — В наличие восемь билетов! А надо ещё несколько десятков…
Девушка просматривала варианты с вычетами. Те из отставников, кто смог бы сейчас оплатить свой полет на планету, впоследствии могут рассчитывать на возвращение денег из ведомства, если у неё всё получится.
Захотят ли люди рисковать своими накоплениями? Наверняка начнутся возмущения, что кого-то отправляют бесплатно, а с других просят деньги!
Шайя долго сидела, рассылая письма и запросы, уточняя некоторые моменты и прося консультации. Вечером она немного пообщалась с дядей, рассказывая ему обо всём. Профессор внимательно её слушал.
— Цветочек, ты у меня большая умничка, и я очень горжусь тобой! — похвалил он её, но девушка не спешила радоваться. По лицу дядюшки было видно, что дальше последуют замечания. Так и получилось.
— Только если ты продолжишь работать так, как рассказала мне, то никогда не составишь конкуренцию тестовой профпрограмме. Это хорошо, что ты никого не бросаешь, и как штурман прокладываешь своим подопечным путь. Но, малышка, ты утопаешь в мелочах, а я тебя учил подходить к проблемам по-другому.
— Я просто не успеваю осмотреться. Дядюшка, для некоторых людей на Ореоне каждый день задержки катастрофичен. Здесь всё очень дорого и если на еде можно сэкономить, отказывая себе во всем, то за жильё все равно приходится платить. Здесь нельзя спать где попало. Многие выкручиваются, оплачивая вскладчину маленькие каюты и спят там по очереди, но это же колоссальное напряжение целыми днями бродить по станции, не имея права подолгу нигде присесть.
— Понимаю, цветочек, — покивал головой Ниярди, — всё понимаю. А между тем обстановка обостряется. Ты даёшь надежду и разряжаешь обстановку на Ореоне. А на других станциях? Слухи о счастливом разрешении ситуации разойдутся мгновенно и все захотят повторить подобное, но ты одна!
— Я могу поторопиться, и потом…
— Глупости, Шайя! — рассердился профессор. — На второй станции, может, и дождутся твоего прилёта, а на третьей ты получишь негатив, направленный именно на тебя, если вообще ранее там не случится бунта.
— Но… дядя, я так стараюсь…
— Я знаю, малышка. Поэтому не хочу, чтобы ты разочаровалась. Не действуй в одиночку, проси помощи.
— Но именно этим я занимаюсь. Я обращаюсь ко многим организациям…
— Нет! Шайя, ты не одна на станции! Почему ты до сих пор не поговорила с прокуратором?
— Он неуловим!
— Не сомневаюсь. На нём ответственность за полноценное функционирование всей станции. Он держит под контролем абсолютно все службы и работает на пределе. У него ещё не сформирован близкий круг подчинённых, на которых он мог бы переложить работы и это плохо.
— А трибуны?
— Это командиры, и они отвечают только за свою тысячу. У них хватает своих забот, с которыми они идут к прокуратору. А он ведь ещё отвечает за гражданских служащих, за объёмный поток пассажиров, торговцев, дипмиссии, плюс ко всему станция — это перевалочный пункт для грузовых кораблей…
— Да уж, от одного только перечисления голова идёт кругом. И вы хотите, чтобы я взвалила на него свою работу?
— Ты составь план решения образовавшихся проблем, обоснуй его, учитывая сложившуюся обстановку. Ознакомь с этим планом прокуратора, потребуй от него, чтобы он представил его другим прокураторам станций и правительству. Пусть они все действуют сообща!
— Но…
— Шайя, сейчас все оставшиеся у нас космические станции возглавляют выходцы из закрытой академии. Они хорошие ребята, и если бы у них было время, то за несколько лет они организовали бы работу на этих станциях так, как им удобно и безопасно. Но постоянное напряжение, привычка окружающих полагаться на программы, вялость нашего правительства, нехватка людей, диверсии… Дай им детальный план — и они со всей мощью пробьют его на государственном уровне. Помоги им, а они помогут тебе — и вы все сделаете одно большое общее дело!
— Я… ох, я не знаю. Это сложно.
— Цветочек, все программы создают такие же люди, как ты. На Алайе есть чиновники высокого ранга, которые видят происходящее и хотят помочь. И помогают! Но они так же, как ты, вытаскивают одного, двух, десятерых… а надо всех, и на законных основаниях!
— Но мне не хватает времени, чтобы всё обдумать, — отбивалась Шайя и не понимала, откуда в профессоре такая уверенность в ней!
Уж он-то должен понимать, какую тщательную подготовку надо провести, прежде чем браться за составление любого плана по выходу из кризисной ситуации.
— У тебя его нет, цветочек. Если чувствуешь, что не справишься, то лучше возвращайся. Ты слишком яркая птичка для этих станций, и вместо радости можешь вызвать незаслуженное раздражение.
Теперь в глазах профессора было сожаление. Шайя ничего не ответила, коснулась ладошкой сердца, показывая свою любовь к дяде, и прервала связь.
Девушка почувствовала себя выжатой. Она всего ничего работает, а уже физически и эмоционально измотана. Отложив все дела, попробовала помедитировать и, хотя видимого успеха не достигла, но спать легла спокойной и хорошо отдохнула.
А рано утром она отправилась провожать Нико и других подопечных. Они полетят на космическом корабле дальнего следования, идущим на Алайю, который только ради новых пассажиров сделает остановку возле Ореона.
Провожающих было много, очень много и, кажется, многие до последнего не верили, что дело сдвинулось. Четверых ореонцов пригласили на шаттл — и вскоре Нико уже по корабельной связи докладывал своим знакомым, какие места им всем предоставили, какие закуски и когда их покормят вторым завтраком.
— Госпожа Ниярди, а когда вы остальных отправите?
— Я постараюсь управиться в течение месяца. У вас у всех сложная ситуация, и для каждого приходится составлять свой собственный порядок действий, − постаралась объяснить Шайя.
— У нас заканчиваются деньги! На что нам тут жить? Цены на станции бешеные!
— Вы ставите передо мной слишком много задач, — покачала головой девушка. — С этим вопросом надо бы в первую очередь обратиться к прокуратору.
— Да разве к нему попадёшь? Он по всей станции носится! Молодой ещё! А трибуны вообще мальчишки! Вон Литон, старый волчара, сумел своих пропихнуть вперёд, а наши не чешутся!
Шайя горько усмехнулась. Люди были на взводе и сами себе противоречили, жалуясь и ища защиты у юной девочки.
