Шайя ненадолго задумалась и, глотнув воды, продолжила:
— Далее потребуется очищение помещения, и это не просто уборка, а вам должны подтвердить, что там нет бактериологической опасности, химической и… ну, не знаю, вы должны лучше знать, какие излучения остались в том зале.
— Разберусь.
— И наконец, самое главное. Что нужно вашим людям? Общий зал для отдыха? Столовая? Новые просторные каюты? Тот зал можно разделить как минимум на три этажа и…
— Просторные каюты?
— Да. Их как минимум можно увеличить втрое.
Шайя обозначила руками малюсенький размер кают и их расширение. А заметив усилившийся интерес трибуна, заторопилась вернуться к обсуждению практической части достижения цели:
— Сначала разумно действовать маленькими шажками, — тут она пальцами изобразила мельтешащую походку по поверхности стола, и дождавшись кивка Литона, уточнила:
— И первые шаги лучше делать своими силами. Потом уже используйте деньги благотворителей. Потратьтесь на проект перепланировки, и имея за плечами расчищенное помещение, красивую картинку с предварительной стоимостью работ, идите к прокуратору. Сделайте его своим союзником и вместе с ним уже огорошьте ваше общее начальство. Космические станции кому подчиняются? Маршалу?
— Каюты! — оживлённо шептал Литон, словно не слыша её дальнейших рассуждений. — Деточка, дай я тебя расцелую!
Мужчина поднялся и сграбастал Шайю в свои объятия, тряся её как грушу и звонко расцеловывая в щёки. А потом заговорщицки пообещал:
— Эти сопляки ещё ко мне за наукой прибегут! Им и в голову не придёт захапать себе этот склад старья. Масштабно, дерзко, современно!
Опустив помятую Шайю на пол, он шумно вздохнул и, махнув рукой сидящим в стороне своим легатам, велел им идти за ним.
Шайе оставалось сделать вид, что вылезшая из брюк блуза при медвежьих объятиях её нисколечко не смущает. Она вытянула оставшийся заправленный уголок и спокойно доела обед, тем более ей очень понравилось рагу из кролика, а вот чай подкачал. Забрав с собою выданный на десерт пряник, она поспешила к себе.
Так получилось, что Шайя никуда, кроме столовой, не ходила. Денег у неё не было, а без них не хотелось гулять по станции, делая вид, что её не интересуют рестораны с инопланетной едой или рынок с диковинками.
Жизнь затворницы очень быстро негативно сказалась на самочувствии девушки. Массажное кресло, разминающее мышцы, уже не спасало положения.
Шайю тянуло в спортзал, но она понимала, что стоит ей там заняться хореографическими экзерсисами, как вокруг неё соберётся толпа любопытных. И тогда она попросила коменданта забрать у неё массажное кресло и стала заниматься в освободившемся помещении.
Места было мало, но она в гостиной сдвинула к краю воздушный диван и этого вполне хватало.
Девушка продолжала учиться движениям современного танца, осваивала композиции традиционного танца с веерами, а ещё она радовалась, находя подходящую музыку для какого-нибудь земного танца.
На Алайе после сумасшедшего генетического эксперимента особенности культуры разных национальностей оказались забыты. Случайно или жителям не хотелось напоминания о прошлом − теперь не разобрать.
Ещё тогда, как символ объединения всех рас в одну, появились единые красивые танцы с огромными веерами или с яркими лентами, а потом жизнь на планете закрутилась-завертелась − и имеем то, что имеем.
А Шайя, воодушевляясь музыкой, могла себе позволить бодро отстукивать каблучками что-то из русского, наугад переходя к фламенко или бодрым подскокам из ирландского творчества, радуясь воздушной лёгкости своего тела. Она с упоением изгибала кисти рук, подражая испанкам или уделяла внимание движениям пальцев, копирую танцевальные движения индианок Земли.
Всё перемешалось у неё, так как в прошлой жизни ей не приходилось заниматься танцами. Но вдохновение и желание достигнуть созвучия с музыкой помогало двигаться девушке красиво.
Время на станции летело быстро.
Шайя не успела даже заволноваться о том, что в связи с разрешением ситуации на Ореоне её услуги больше не нужны.
Военное ведомство по собственной инициативе продлило с ней контракт, намереваясь посмотреть, сколько будет желающих пройти перепрофилирование, и какой процент из этих людей, по мнению госпожи Ниярди, изначально занимается не своим делом.
Желающих оказалось много. Служащие станции прилагали нешуточные усилия, устраивали подковерные интриги, стараясь выбить у начальства приём у временного штатного прогнозиста.
Шайя понимала, что общечеловеческая тяга к знанию собственных перспектив и разговорам о себе любимом очень желанное времяпровождение, и старалась не разочаровывать людей.
Она не говорила своим подопечным, что «вы не можете, не способны, не готовы…», зато она улыбалась и сообщала, что «у вас есть способности, талант, любовь, тяга…» − и всё это звучало обнадеживающе, приятно и хорошо. Более того, очень многим девушка рекомендовала проводить свободное время, посвящая раскрытию других талантов.
На станции вполне можно было помогать работникам оранжереи или повозиться с несложными техническими устройствами, приводя их в порядок. Всегда требовались кухонные работники в частные рестораны и кафе. У пилотов было достаточно свободного времени, чтобы взять на себя какие-либо дополнительные обязанности.
«Дело не деньгах! Вам работа с продуктами принесёт радость и спокойствие», — объясняла она, а в ответ на то, что человек не умеет готовить, улыбалась и шутила о курящих зайцах*.
(*из к/ф «Служебный роман»)
Пролетела ещё неделя, а за ней другая.
Шайя слушала профессора, рассказывающего о том, как Нико готовится к сдаче школьных экзаменов за все пропущенные года. В чём-то юноше было легко, и задания вызывали у него смех своей наивностью, но были и такие предметы, в которых он уступал даже малышам.
Со слов дяди Шайя поняла, что юношу сильно угнетают пробелы в знаниях, и тогда она потихоньку пристрастила его к художественным книгам и просмотру исторических сериалов. Обсуждение прочитанного или увиденного стало одной из тем в их общении.
Теперь история, география, социология, прославившиеся в веках алайянцы не выглядели для парня сухими безжизненными фактами. Более того, когда Нико отправился встречать выписывавшегося Игараси, то настолько увлёк того рассказами о наиболее впечатливших его сведениях, что мужчина тоже втянулся в подобное времяпровождение. Сначала его заинтересовали именитые конструкторы и изобретатели, особенно их жизнь, потом он увлёкся историей техники − и дальше уже не смог остановиться, поглощая книги одну за другой.
Профессор в ответ на беспокойство Шайи о том, что Игараси с головой окунулся в чтение, только смеялся и говорил, что это временно.
— Мир оказался другим, — объяснял он мотивы бывшего пилота. — Ему всё интересно! Хороший, сильный и правильный человек твой Игараси. Он положительно влияет на Нико, а парень на него.
