— Мы оставим тебе волосы распущенными, только с боков подберём, раз ты замужем.
— Подождите, а вдруг у неё есть дети?
Шайя отрицательно помотала головой.
— Ну, тогда точно можно не собирать в причёску!
— Это юбки моих сестёр, — поясняла та самая смелая, — они их ещё не надевали.
— Спасибо, Роксана, очень красиво.
— А вот рубашка… — девушки задумчиво смотрели, как их гостья пытается руками прикрыть открывшийся на всеобщее обозрение бюстгалтер.
— Ей неловко, — зашептались они, окидывая Шайю сочувствующими взглядами.
— У неё нет бус, и любой будет неловко, — припечатала Роксана, снимая с себя ярко красную связку бус под цвет верхней юбки гостьи.
Все девушки снимали с себя по связке, прикладывали к её юбке и иногда заменяли связку на другую, а потом вешали на шею гостьи.
— Тяжело, — вздохнула Шайя, когда на неё повесили монисто из золотых бляшек. — Это, пожалуй, лишнее, мне даже дышать трудно, — вежливо отказалась она.
Развернувшись к большому зеркалу Шайя, посмотрела на себя и улыбнулась. Ей намного больше шли цветные гроздья бус и яркие юбки, чем белокурым тоненьким красавицам.
И какое счастье, что тяжёлые бусы полностью задекорировали вырез «до пупа». Она покрутилась у зеркала, проверяя как поведут себе три юбки и осталась довольна.
Девчонки оживились и стали показывать общие танцевальные движения, которые они используют. Неудивительно, что основная часть из них была связана с размахиванием юбками и кружением, а другая часть с подниманием и опусканием рук, чтобы продемонстрировать роскошные рукава и позвенеть браслетами. Браслетами с Шаей никто не поделился, но у неё на руке оставался гибкий планшет-браслет, который тоже красиво смотрелся, разве что не звенел.
Новым подружкам Шайи было от силы по семнадцать-восемнадцать лет, и они ещё не расцвели полностью, не обрели женственные формы, как более старшие их подруги, на которых блузки в груди провокационно натягивались, а юбки не создавали, а подчёркивали естественную ширину бёдер. Шайя как раз среди этих юниц смотрелась уместно.
Некоторые из девушек уже были сосватаны, двое вообще оказались замужем, но мужья их несли службу, бороздя космические просторы, и девчонки оставались среди подруг.
А вообще, глупышки слишком рано выскакивали замуж. Их никто не принуждал, но разве удержишь свою свободу, когда столько соблазнов?
Наслушавшись девчачьей болтовни об их жизни и как за ними ухаживают ребята, Шайя с лёгкой горчинкой подумала о том, что она всегда думала, что так бывает только в книжках!
В прошлой жизни она радовалась тому, что муж её не бил, пил редко и получку всегда отдавал. Подруги завидовали, и Шайя, тогда Таисия, берегла такого мужчину. М-да, тогда всё казалось правильным, хорошим, а сейчас вроде как дико вспоминать…
— Шайя, ты что загрустила? У тебя же хорошо получается! Ты только помни, мы в танце сменяемся по кругу, и тебе тоже придётся показывать нам движения, чтобы мы повторили за тобой.
— Я не против, но вы так и не сказали, какой будет музыка.
— Это для всех сюрприз. Мы тоже не знаем. Всё зависит от Геланчика, он считает, что у него дар чувствовать нужное настроение.
— Он одарённый?
— Нет, конечно, это он так шутит, — засмеялись девчата.
— А у вас что, есть одарённые? — задала вопрос Роксана.
Шайя подумала об алани, но от неё не ждали скучных рассказов, поэтому она просто пожала плечами, уходя от ответа.
— Они сами себя делают одарёнными, — фыркнула одна из девушек, намекая на модификации, но другие на неё зашикали.
А Шайя вновь пожала плечами, показывая, что её не затронули колкие слова.
— Слушай, — обратилась Роксана, — а каково это − вживить в себя что-то?
— Я не пробовала, но вы можете поспрашивать своих воинов, у кого есть протез.
— Да я не об этом, а когда в голову… но раз ты не пробовала…
— У нас очень мало тех, кто мог себе это позволить, и к тому же это давно запрещено, — спокойно ответила гостья.
— Так вы что, нормальные?!
— Роксана, есть расы, которые с ужасом будут смотреть на твои волосы и считать тебя из-за них отвратительным чудовищем. И ответь мне: из-за того, что они смотрят на тебя, раскрыв в ужасе глаза, ты будешь считать себя ненормальной?
— Эк ты вывернула!
— Ничего ужасного в том, что люди пробуют увеличить себе продолжительность жизни или пробуют усилить свои способности, нет. Но иногда это желание доходит до абсурда. Я думаю, все вы сталкивались с этим. Кто-то злится и не может остановиться, кто-то завидует до болезненности, кто-то терпит нелюбимого, думая, что совершает благо… да мало ли как бывает! Это вполне по-человечески. Вот и у нас все были ослеплены первыми успехами замены больных или отработавших своё органов, и зашли так далеко, что стали посмешищем.
Девушки слушали внимательно и не перебивали.
— Сейчас у нас никто ничего не вживляет себе в мозг. Разве что врачи, но пока это вынужденная жертва. И я думаю, мы стали бы ненормальными в том случае, если бы в один день, приняв решение отказаться от дающих суперспособности гаджетов, убили бы всех тех, кто уже ходит с ними.
— Что ты такое говоришь? От вас этого никто не ждёт!
— Но и не особо понимают, что все космические корабли, вся инфраструктура, школы, работа… всё в один день не переделаешь под обычных людей. Нам наши ошибки дорого обходятся, но мы стараемся, смотрим в будущее и надеемся, что всё будет хорошо.
— Будущее… папа говорит, что у нас его нет, — произнесла та девушка, что фырчала насчёт одарённых. — Из-за вас нет!
— А у нас его не будет из-за вас! — резко развернувшись, ответила Шайя. — Нас всех обманули! Разделили − и по очереди потопят, как зверят-несмышлёнышей!
Все неловко замолчали и переглядывались друг с дружкой.
Шайя начала снимать бусы, аккуратно складывая их на стол. Она не надеялась, что этот разговор принесёт какую-то пользу, но на всякий случай использовала возможность высказаться и поагитировать.
Намеренно демонстрируя бережное отношение к бусам, она всё ждала, когда кто-нибудь из девчонок найдёт слова примирения.
— Ты права, — раздалось от самой тихой девушки. — У меня средний брат все время подбивает младших на каверзы, а сам потом наблюдает со стороны. Отец наказывает младших, старшего ругает, что тот недосмотрел, а средний всегда при этом выглядит опорой и надёжей отца.
— А ты чего молчишь, раз Стэпуру всё сходит с рук? — бойко спросила Роксана.
— Отец говорит, что я просто жалостливая, а Стэпур так ловко насмешничает, выставляя меня дурочкой, что я сама ему верю.
