— Вот ведь крысючья отрыжка! Я скажу своему, чтобы побил его!
— Не надо, только хуже будет, — испугалась девушка.
Шайя сняла уже половину бус, но про неё словно забыли. Тогда она зашла за ширму, чтобы начать переодеваться.
— Эй, ты что делаешь? Обиделась? Ну и зря! Вы же прилетели сюда, чтобы объясниться, вот ты и объяснила.
Шайя выглянула из-за ширмы, с удивлением слушая Роксану. Потом кивнула и вышла.
— Я думала, что вы не захотите слушать и понимать. Не хотела портить вам праздник, — тут уж Шайя приняла самый милейший вид, и увидев, что девушки улыбаются, сама рассмеялась.
— Все помнят, что у нас сегодня битва с Цианой? — громко спросила Роксана.
— Да!!! — хором ответили подружки.
— К нам вечером прилетит Лассая с мужем. С ней воюем? — уточнили подружки.
— Зачем? Она из другого клана и к тому же совсем не вредная.
Девушки ещё какое-то время обсуждали двух алайянок, недавно вышедших замуж за сыновей вождей, потом других своих соперниц. Повсюду уже зажглись фонари, и они все стайкой высыпали на улицу, занимать места поблизости от разожжённого костра.
Прежде чем устраиваться вместе с новыми подружками, Шайя сказала, что ей нужно предупредить мужа о готовящемся сюрпризе.
— Но на то это и сюрприз, чтобы удивить его! — завозмущались девчонки.
— Глупышки, он же будет волноваться, искать её, — возразили те, кто был сосватан или замужем.
— Я быстро, — крикнула Шайя, уже видя прогуливающегося у дома Харадо.
— Господин Кацу, — подбегая, зашептала она, неожиданно попав в его объятия. Он всего лишь неуверенно раскинул руки, а она сама прижалась к нему, с удовлетворением ощущая, как он закаменел, а потом крепко обнял и тут же ослабил захват, давая ей свободы в «гнездышке».
— Шайя, никаких «господинов», а то все подумают, что я твой персональный тиран!
— Да, хорошо. Кацу, я вас не могла предупредить, чтобы не смазать впечатление от моего побега. Это что-то вроде девичьего сумасбродства. Не знаю, будет ли от всего этого польза, но вреда не должно быть, — торопливо начала объяснять она.
— Я понял. Но, Шайя, возле костра держись рядом со мною. На тебя многие смотрят.
— Я буду с девушками танцевать, а потом сразу к вам… к тебе.
— Правильно, ко мне, — он неохотно разжал руки, выпуская её. А она не спешила убегать к подруженькам, задержалась, вглядываясь в него, и вроде бы хотела что-то сказать, но вдруг приосанилась, одарила взглядом гордячки и убежала.
Кацу обхватил чугунный столб, чтобы остыть, чувствуя прохладу металла, и ощутить себя твёрдо стоящим на земле, а вот с глупейшей улыбкой он ничего не смог поделать. Девчонки заметили его дурацкий вид и довольные зашушукались. Пусть. Это не противоречит их с Шайей легенде. Он даже подмигнул им, вызвав новое оживление в пёстрой стайке и шушуканье.
По воздуху поплыли запахи жарящегося мяса, пекущегося хлеба — и у Кацу засосало под ложечкой. На Алайе сейчас приближается время обеда, а здесь уже день подходит к концу. Кофе с закусками только раззадорили аппетит.
Ещё немного понаблюдав за собирающимися на поляне старковцами, Кацу вернулся в дом. Тоненькие прозрачные полоски-маячки, которые он ещё ночью наклеил на туфельки Шайи, работали исправно, а следящую за ней муху он подвесил только что. «Насекомое» будет держаться на высоте и охватит своим внимание не только девушку, но и тех, кто окажется поблизости от неё.
Кацу вернулся в дом, переоделся и прикрепил к себе более качественную камеру-малышку, чтобы снять танцующую Шайю. Ян и Эди остались в национальных костюмах, благо, что они вписывались в то красочное безумие, что царило вокруг. И только Харадо оказался весь в чёрном, что его нисколечко не смущало.
Шайя немного побыла вместе с девушками, разузнала о том, как будет проходить «праздник». В общем-то, ничего особенного: сначала всех покормят, потом кто-то затянет песню, и её подхватят девушки, желающие похвастать красивым голосом. После песен перейдут к танцам и уже потом настанет время мужчин. Под светом звёзд они могут затеять общий танец, обхватив друг друга за плечи, а могут устроить состязания.
— Но скорее всего всем интересно будет посмотреть на воинское искусство гостей, — перебила рассказчиц Роксана. — Твой-то жидковат, но сразу видно, что воин, а вот другие… — девчонки захихикали, изображая худого Яна и любящего стоять, уперев руки в боки, Эди.
— И ничего не жидковат, — бросилась на защиту Шайя. — А у дипломатов оружием считается умение говорить, а не кулаками махать!
— У нас одно другому не мешает, — засмеялись девушки, но стоило только им услышать гонг, как они потянули гостью к угощениям.
Когда Шайя поняла, что её тянут к столу, то мягко высвободилась.
— Я пойду к мужу, — пояснила она, и её тут же отпустили.
Станцевать она станцует с ними, а вот дальше изображать щебечущую птичку ей надоело. Шайя всё больше замечала направленных на неё мужских взглядов, всё чаще до неё доносились обрывки разговоров, в которых выясняли, хорошо ли, когда жена тёмненькая или лучше брать свою, из родного клана.
Потом неприятных ощущений добавил следящий взгляд Цианы. Впрочем, ревнивица на всех девушек смотрела с неприязнью, а когда взрослые женщины посмеялись над её зорким оком, то её лицо застыло чопорной маской.
Шайя тяжело вздохнула. Со стороны было хорошо видно, что именно ревность Цианы портит ей жизнь. Девушка не могла похвастать красотой, но стоило ей отвлечься от охоты на тех, кто смотрит на её мужа и расслабиться, как в ней проявлялось собственное, неповторимое очарование. Её жесты казались немного тягучими и этим завораживали, и вообще вся она была такая аккуратная, такая куколка, что даже Шайе захотелось потрогать её, поправить воротничок, хотя он был идеален, но коснуться всё равно хотелось. До тех пор, пока её не ожёг колючий взгляд.
«Тьфу, вот дуреха!» — с досадой выругалась она и присела рядом с Кацу.
Он сразу принялся за ней ухаживать, а Шайя, благодарно улыбнувшись, тем временем разглядывала другую пару.
Крупный русоволосый парень бережно усаживал за стол вторую алайянку, госпожу Лассаю, кажется. Эту девушку тоже сложно было счесть красивой и в былые времена ей обязательно сделали бы подтяжку век, подправили бы прикус зубов, чуть удлинили бы ноги, но всё это теряло значение, стоило увидеть её мягкую улыбку. От этой девушки веяло теплом и женской силой. Рядом с ней не смели громко разговаривать мужчины, утихали разошедшиеся в своём веселье девчонки. Шайя с удовольствием следила за Лассаей, а когда та ответила ей улыбкой, то склонила голову, приветствуя.
— Тебе она понравилась? — услышала Шайя от наклонившегося к ней Кацу.
— Да. Хорошая пара.
— Он красив, а она невзрачна.
Обидевшись за Лассаю, Шайя возмущённо развернулась, но наткнулась на задорно-дразнящий взгляд, и уже намного спокойнее произнесла:
