Вздохнув, Шайя осмотрела своё богатство, отщипнула пасынки у томата и положила их на кухонный стол, чтобы ранка на стволике затянулась.
— Цер, слушай, а где набрать богатой земельки?
— Богатой? Ты что, хочешь золото из неё выделить?
— При чём тут золото? Богатой на питание для растений! Она такая чёрная, рыхлая, влажная…
— Ну-у-у, если подумать…
— Подумай, подумай! Может у озера, там утки гадят, и если вода разливается, то ил покрывает землю, и это всё хорошо рассады.
— Нет, к озеру идти не надо. У тебя в саду в нижней части есть такая земля.
— Идём же скорее, накопаем!
— Хм, накопаем! Я буду работать, а ты пальцем указывать?
— Зато я тебя потом покормлю, — важно заявила Шайя и, подхватив лопату, бросила её в свою тачку и весело покатила её вниз по дорожке. — Давай скорее, пока ещё солнце не печёт вовсю!
— Мне уже давно жарко! Оставь тачку, я сам наберу тебе земли, а ты займись приготовлением для меня чего-нибудь вкусного.
— Вкусного? — задумалась она. — Хорошо.
Шайя кивнула и, побежав на кухню, схватила кусок ткани и вновь бегом отправилась на известную ей дорогу искать чайные кусты, которые она видела.
Пока Цер набирал ей земли, она нашла примеченный ранее ряд чайных кустов, общипала верхние листочки и, завернув свой урожай в узелок, бегом бросилась домой.
— Это чего это? Я думал, ты делом занята! — возмутился парень.
— Делом, — улыбнулась она, — у нас через несколько дней будет настоящий дорогой чай.
Шайя оглянулась в поисках проветриваемого тенистого местечка, но поняв, что у неё нет плетёной плоской тары, на которой можно было бы высыпать листья и оставить, развязала свой узелок и закрепила ткань под крышей на крюках в виде гамака для будущего чая.
— Пусть подвялится, — прокомментировала она свои действия.
— Мы все так сушим траву, только с тряпками не возимся, — он показал на висящие пучки вчерашних трав. — Тоже мне, открытие сделала!
— Я не буду его сушить.
— Тогда зачем…
— Увидишь, — оборвала его Шайя.
Она поставила в воду оборванные ранее пасынки томата и готова была взяться за пересадку перцев, но пришлось всё отложить до прихода старейшины.
До обеда ещё было много времени, но уже хотелось есть, и девочка зачерпнула амарантовых зёрен. В пирожках эти зёрна дали лёгкий ореховый привкус, что не очень-то сочеталось с начинкой, но теперь она хотела сварить из них гарнир к рыбным тефтелькам. Зная, что эта крупа варится быстро, Шайя сбегала за чесноком и подбросила его в уголок топки. Ей бы хотелось обжарить его, но без масла нечего об этом было и думать.
— Зачем он тебе? — увидев, что девочка самые крупные чесночинки пристроила в печи, не удержался от вопроса Цер.
— Для вкуса.
— Фу, не люблю его, он слишком острый.
— Ох, Цер, ты торопишься осудить каждое моё действие, — упрекнула она, сверкнув тёмными глазами.
— Я проголодался, и думаю, что придётся мне освободить тебе ещё один пакет из-под каши, чтобы песня моего живота не оглушала тебя.
Девочка пожала плечами, подавая ему разноцветные упаковки на выбор: со вкусом дивных груш или со вкусом цветов магнолии.
— Но ты же угостишь меня своей едой? — забеспокоился парень, забирая пакет с аппетитной картинкой, где были нарисованы шикарные груши.
— Угощу, — улыбнулась Шайя.
А дальше время для ребят пролетело незаметно.
Из-за отсутствия теплицы Шайе уже не казалось, что у неё слишком мало рассады. Каждый вечер она заносила всё в дом и ставила на кухонном столе у окна и каждое утро выносила на солнышко, ставя возле южной нагревающейся стены дома. Растения в новой земельке и в большей таре окрепли, а пасынки томатов, поставленные в воду, уже набухли корешками.
Вместе с Цером каждое утро после первого завтрака они приводили в порядок небольшие участки под посадки. Парень копал, а девочка выбирала из земли корешки сорняков. Потом они гуляли среди заброшенных и полуразрушенных домов, собирая кирпичи. Шайя готовилась заложить дверь в спальне, ведущую в сад и переделать вход в погреб, в котором они с Цером уже прибрались.
Кладовщик обещал ей посмотреть у себя наличие скрепляющего раствора и извести. Девочка собиралась побелить стены внутри дома, чтобы было посветлее. Узнав об этом, кладовщик дал ей несколько фонарей, работающих на солнечной и обычной батареях.
— Только в руки нашим старикам не давай, а то выйдут из строя, − предупредил он.
Фонарям Шайя очень обрадовалась. Теперь, провожая Цера, она не ложилась спать, а включала в спальне парочку фонарей, устраивалась на кровати и рукодельничала. Обработала края у двух своих ночных рубашек, сшила себе пока ещё только одни нижние штанишки.
За пару дней они смастерили с Цером рукомойник и из стволов бамбука сколотили подставку под таз, в который текла вода. Шайя уже сообразила, как работать с бамбуковыми стволами и собиралась смастерить из них очень многое.
Пока были свободные минутки во время приготовления пищи, она расщепляла оставшиеся бамбуковые палки на тонкие полоски. У неё не особо получалось без сноровки, но из наиболее тоненьких палочек, когда их наберётся побольше, она сплетёт коврик-циновку, которую можно будет подвесить под крышей или пристроить между ветвей деревьев и сушить на нем чайные листы, цветочки, а в будущем — ягоды и порезанные фрукты.
Из тех полосок, что вышли поплотнее, она сделает такую же плетёнку, чтобы использовать её в качестве упругого сидения на табурете или скамье вместо досок. Каркас для них Шайя собиралась сделать из бамбука.
А совсем неудачные полоски она использует как дранку при штукатурке стены в спальне. Но это всё планы.
Основное время пока уходило у неё на готовку еды, так как детские руки ещё не были так ловки, как требовалось, и работу в саду. Аппетит у обоих ребят оказался зверский, и сколько бы Шайя не готовила, они с Цером всё подъедали в течении дня.
Ещё немало времени тратилось на такие мелочи, как истолочь яичную скорлупу для подкормки рассады; собрать новые чайные листы, а подсушенные скрутить и оставить на ферментацию, а через пару часов высушить при помощи печи; привезти из низинки тачку хорошей земли для огорода; выкорчевать или обрезать кусты в саду.
В тот день, когда у порога на территории Шайи появился новый гость, у неё впервые получился похожий на настоящий пышный хлеб.
В будущем, когда ей удастся раздобыть настоящее молоко, она собиралась испечь пшеничный хлеб, а пока у неё на столе стоял ноздреватый серый хлеб с аппетитной хрустящей корочкой. Хмелевой отвар, смешанный с мукой, настоялся, заиграл пузырями и стал первой банкой с заготовкой, хранящейся в холоднючем погребе. Именно с этими дрожжами качественно поменялся вид и вкус выпечки Шайи.
