Молодые воины соревновались в стрельбе из лука, а мужчины постарше уже отправились спать, чтобы встать пораньше и повести гостей на охоту.
Ян и Эди сидели возле вождя, его старшего сына и мужа госпожи Лассаи. Они взволнованно в чём-то убеждали верховного клана белоголовых и наследника соседнего клана, но судя по скептическим лицам слушателей, не особо успешно.
Лассая изредка касалась руки русоволосого мужа, и он начинал вести себя спокойнее и даже всё чаще кивал, а вот Циана наоборот, вбрасывала едкие комментарии, якобы отстаивая интересы Старка, и молодым дипломатам становилось трудно доказывать свою правоту. Переговоры упирались в вопрос доверия, а его очень сложно восстановить.
— Шайя, здесь ночи короткие и скоро начнёт светать, а на Алайе наоборот, наступит время заката, — Кацу коснулся её руки, отрывая от наблюдения за ребятами.
— Уже? Надо поискать укромное место, и чтобы там было видно, как всходит дарующая энергию звезда. Без неё мне не сосредоточиться.
— Я вижу Ягуда. Он следит за нами.
— Нам лучше разделиться, иначе я не уверена, что смогу уговорить его медитировать, — с сожалением произнесла Шайя. — Я боюсь, что он высмеет меня, стоит ему услышать о медитации.
— Он − воин, и он должен быть знаком с подобными практиками, — коротко бросил Кацу, сердясь на то, что ему придётся отступить в тень, а Шайе искать подход к Ягуду и тем самым вводить его в заблуждение на счёт своей готовности признавать себя наречённой. Как бы осторожно она ни собиралась действовать, парень расценит её шаги именно так.
Шайя не стала больше ничего говорить и отправилась к сыну вождя. Она шла и делала вид, что сосредоточена только на деле, но её мысли были схожи с Харадо, и расцветшая улыбка на лице заметившего её приближение Ягуда полностью подтвердила направление его раздумий.
— Хой! — неловко улыбнувшись в ответ, начала разговор Шайя с местного аналога «привет».
Парень хмыкнул, но ответил так же:
— Хой!
— Ягуд, не буду лукавить и говорить, что я ничего не чувствую по отношению к тебе, но это не любовь.
— А тебе часто приходилось любить? — насмешливо спросил он.
Шайя перестала улыбаться и решила говорить откровенно:
— Мне страшно рядом с тобой.
Парню не понравились её слова, особенно то, как она смотрела на него. Это был не мимолётный девичий испуг, а настороженная выжидающая позиция. Внутри него всколыхнулось что-то тёмное, и обида показалась нестерпимой.
— Чего же ты припёрлась? — хрипло выдавил он, едва справляясь с собою. — Посмеяться?
— Разве я могу? — искренне удивилась она, и Ягуду стало стыдно за своё желание растоптать её, наказать за то, что не оценила. — Ты сильнее меня физически, — тем временем говорила Шайя, — ты способен влиять на меня на энергетическом уровне, ты у себя дома, и ты сын вождя, а я − всего лишь нежеланная гостья.
— Ни один воин не поднимет руку на девушку, а у меня, как у сына вождя, запретов намного больше, чем у любого другого, и я не опозорю свою семью, нанеся обиду гостье.
И было непонятно, для кого он это говорит: для себя или для неё.
— Что же ты умолчал об умении концентрировать энергию? — тихо спросила Шайя.
— Я могу заставить тебя полюбить себя при помощи этой энергии? — неожиданно задал он вопрос, который был унизителен для него, но знать ответ ему очень хотелось.
— Скорее ты убьёшь меня, — чуть подумав, ответила Шайя, и совсем уже успокоилась, увидев, как потемнел лицом Ягуд.
Они оба молча сидели на плоском валуне возле дорожки, а Шайя не знала, как получить согласие парня на медитацию.
— Я только увидел тебя − и сразу понял, что ты особенная, — начал говорить Ягуд. — Мне теперь кажется, что раньше я не жил, или жил, но вполсилы. А когда ты танцевала, я всего лишь смотрел, но испытал такие сильные чувства, что весь мой прежний опыт мне теперь кажется смешным и детским.
— Ягуд, ты раньше раскачивал свою энергетику? Выполнял какие-либо духовные практики или просто медитировал?
— Как все, — пожал он плечами. — Учился замирать, замедляя ход сердца, учился быть незаметным или быстрым… — он замолчал и вопросительно посмотрел на девушку. Она волновалась и теребила кончик чёрного пояса.
— Ягуд, ты, наверное, знаешь, что на Алайе не принято заниматься духовным самосовершенствованием, но меня учили этому, — и тут же поспешно оговорилась, — правда, силы мои невелики. — Шайя оставила в покое кончик кожаного пояса и заправила его, чтобы он не болтался. А потом, сжав пальцы, продолжила: — Я уже несколько дней пытаюсь пробиться к старейшине моего народа, чтобы узнать, какая именно опасность грозит твоей планете, но у меня не получается. Ты не поможешь мне?
Ягуд смотрел на неё, пытаясь уличить во лжи, но девушка не лгала ему. Он видел её, ощущал её дрожь. Она действительно была в полной его власти, но на совершенно ином уровне. Он — ураган; а она − всего лишь листик, который осмелился быть рядом. И так странно было понимать, что именно этот листик помогает ему осознать себя, именно листик окрашивает всё в разные цвета и показывает другой мир. Мир, насыщенный энергией! Он отвёл от неё взгляд, видя, как она обхватывает себя руками. Ей некомфортно, но она сидит рядом, ждёт ответа.
— Почему не попросишь своего мужа? — буркнул он.
— Харадо?
Её удивление развеселило его и сняло напряжение.
— У тебя несколько мужей? — ехидно спросил он.
— Нет, но при чём тут Харадо?
— А ты видела, как он двигается? Нормальные люди так не умеют!
— Не знаю, возможно, ты прав, но я не почувствовала в нём силы, а вот в тебе… ты поможешь?
Он развернулся, пытаясь увидеть в ней дерзость, но девушка была абсолютно серьёзна и верила в то, что говорила.
— Что, вот прямо так и свяжешься? Без планшета, без выхода в общую сеть? Имей в виду, что я не могу дать тебе разрешение на межпланетный контакт по сети.
— Мы увидим отсюда рассвет?
— Что? Рассвет? Нет, надо выйти к дороге, и там…
— Пойдём скорее, — потянула она его, — или ты боишься?
А вот это была провокационная дерзость с её стороны, но Ягуд не забывал о Харадо.
— Если твой муженёк подкараулит меня, то вы отсюда не уйдёте живыми…
Шайя в возмущении приоткрыла рот, но не сказала ничего резкого. Ягуд сейчас сам не свой, вот и ведёт себя так. То он женится и любит, то готов нападать, то подозревает и сторожится.
Она протянула ладонь и тихо произнесла:
— Помнишь, что я тебе сказала? Я в твоих руках.
Он обхватил её ладошку и, наклонившись, поцеловал, а потом сжал так, что Шайя охнула и едва удержала слёзы.
