Эти моралисты даже подняли вопрос о том, считать ли таких изменённых людьми, а не живыми роботами, к которым будет совершенно иное отношение?!
Но и это не всё!
Ректор просматривал следующую таблицу, где отчётливо было видно, как за последние полвека возрос процент людей, подвергающих свой мозг улучшениям, и к каким это привело последствиям через год, пять лет, двадцать и тридцать. А дольше эти люди не жили по разным причинам. Ирония судьбы! Те алайянцы, у кого не хватило денег на столь качественные и многообещающие операции только выиграли и сохранили себе нормальное течение жизни.
Казалось бы, дефект вмешательства в головной мозг очевиден только в той графе, кто вошёл в таблицу пострадавших через год, а остальные получили проблемы другого рода. У кого-то проявились психологические отклонения, у кого-то начались трудности с координацией или зрением… у каждого случалось что-то своё, и сложно было заподозрить в источнике проблем введённый в мозг нейро-гаджет, но аналитики вывели ещё одну закономерность, объединяющую всех — появившуюся бесплодность!
Исследования продолжались, и независимые эксперты пытались отделить зерна от плевел, чтобы неосторожным выводом не разрушить сложившуюся систему совершенствования тела, но для ректора особого заведения полученных данных хватало.
Господин Вада твёрдой титановой рукой вычеркнул семьдесят процентов фамилий, отмеченных как поступающих в его академию. Он оставил только относительно чистых, которые ещё, к его удивлению, встречались среди обеспеченных семей и смогли закончить академии, выдерживая конкуренцию с технически более оснащёнными товарищами.
В эти тридцать процентов вошли авансом те поступающие, семьи которых могли оплатить процедуру удаления внедрённых имплантов и последующую адаптацию.
К сожалению, исходя из новых данных, пришлось вычеркнуть почти всех выходцев из военных академий! Там ценилась сила, и все ребята ещё на первом курсе модифицировали себе скелет, искусственно наращивали и при помощи особых волокон укрепляли мышцы, вставляли ускорители движения… Все обыватели привыкли видеть офицеров бравыми, непобедимыми, потрясающе сильными и быстрыми, а как там выжил… ректор посмотрел фамилию абсолютно чистого выпускника военной академии: Кацу Харада?!
Господин Вада понимающе хмыкнул.
Известная фамилия! Во всяком случае, прадед и дед этого Кацу состоят в правительстве, а вот о его отце широким массам ничего неизвестно и это говорит о многом знающим алайянцам.
Ну что ж, интересно будет посмотреть на парня, выжившего среди титановых кулаков и суперреакции.
***
Три месяца спустя. Закрытая академия. Первый курс
— Господа будущие руководители, — с улыбкой обратился профессор Ниярди к молодым мужчинам, сидящим в скрывающих половину лица масках. — Ваш ректор попросил меня подбодрить вас и подобрать примеры из истории, где люди проявляли себя неординарно и остались в нашей памяти как выдающиеся. Я составил для вас довольно разноплановую подборку из полководцев, медиков, героев труда. Все они совершили свой подвиг без каких-либо медицинских улучшений в теле. Многое на наш взгляд покажется невероятным, но со всей ответственностью заявляю, что в истории сохранилась лишь малая часть того, что случалось в настоящей жизни.
Профессор прошёлся по кафедре к столу и быстрыми движениями пальцев настроил стоящую у него аппаратуру.
— Я скинул вам данные, и вы в спокойной обстановке посмотрите всё сами. Ничего учить не надо, просто посмотрите и знайте, что так может быть и что человек способен на многое без имплантов. Но это всё история, а я хочу показать вам небольшие зарисовки из жизни одной девочки. Её зовут Шайя. Всё это лето за ней летали дроны и снимали, как она живёт.
— Девочка? Профессор, зачем нам это? — хохотнул один из ребят, тихо говоря соседу, что понаблюдал бы за жизнью девушек, а не девочки.
— Затем! Вы наверняка уже заметили, что набор сюда сократился? Я читаю лекции здесь не один год и могу вас уверить, что раньше вся эта аудитория всегда была заполнена до отказа.
Профессор обвёл взглядом полупустой зал и добавил:
— А ещё ходят слухи, что те из вас, кто не избавится от имплантов, будет отчислен.
— Это закрытая информация, — произнёс староста, — я вынужден буду доложить о том, что она вам известна.
— Доложите, − кивнул с улыбкой Ниярди, отмечая, как заволновались многие из присутствующих, − так вот, в связи с тем, что вы вынуждены доказывать, что вы элита среди тех, кто по многим параметрам за счёт гаджетов превосходит вас, ваше упадническое настроение не даёт вам развиваться дальше, — начал говорить профессор и, посмотрев на слушателей, усмехнулся и задал вопрос:
— Но так ли всё ужасно? Посмотрите на Шайю и ответьте себе честно, не устанавливаете ли вы сами себе пределы своего развития, не поддаётесь ли лени, ища себе оправдания в невозможности сделать шаг дальше?
Не дожидаясь новых вопросов или споров, профессор включил показ короткометражек. Он впервые смотрел их в режиме виртуальной картины, предназначенной для большой аудитории и казалось, что прямо в зале раскинулась долина, а потом все очутились в заросшем саду.
Ниярди ревниво и в то же время с гордостью смотрел на свою малышку, которая улыбнулась всем и занялась своими делами, а потом он украдкой наблюдал за взрослыми студентами, невольно улыбающимися ей в ответ.
Спокойная музыка сопровождала весь показ фильма, а Шайя всё хлопотала и молчала. Ниярди думал, что зря она не поясняет свои действия, но оказалось, что за её лицом не менее интересно наблюдать, чем за руками. Она пыхтела, хмурилась, напрягалась, но чаще радовалась, улыбалась, облегчённо выдыхала и что-то явно задумывала. Изредка мелькали надписи, поясняющие наиболее странные действия, но в общем-то всё было понятно.
Ниярди тайком вытер заблестевшие глаза от навернувшихся слёз из-за избытка чувств и вновь вернул своё внимание непростой аудитории. Маски на лицах будущих высших чинов не давали полной картины того, как было воспринято показанное, но мужчина чувствовал, насколько все обескуражены.
— Профессор, это же всё постановочное? — недоверчиво хохотнул староста с повязкой на рукаве.
— Нет, − коротко и с мягкой улыбкой, предназначенной хлопочущей на экране малышке, словно присутствующей рядом, ответил Ниярди.
— Но не может же ребёнок жить один, да ещё в таких условиях и обеспечивать себя?
— И, тем не менее, Шайя живёт одна, − в голосе профессора смешались грусть и гордость. − Каждый день её навещает юноша и помогает ей с самой тяжёлой работой, но я бы сказал, что именно она обеспечивает ему более комфортную жизнь. Давайте не будем отвлекаться и посмотрим дальше?
Ниярди успел показать ещё две короткометражки, а всё остальное время они обсуждали, как такая кроха справляется со здоровенным тесаком при готовке еды, и кто вообще дал его ей в руки!
