— И всё же жаль, — произнёс молодой мужчина, задумавшись о том, какой могла бы вырасти Шайя, живи она среди людей его круга. Девочка определенно бы блистала!
Профессор повёл своего студента вдоль берега, показывая съедобные растения, а потом неожиданно сам продолжил тему о девочке:
— Я уже год помогаю и приглядываю за ней, и должен вам признаться, что не только я являюсь её учителем, но и она многому учит меня. Ей нечего делать в наших школах, и я считаю, что она права, оставаясь здесь. Это очень целеустремлённый ребёнок, который ищет свой путь развития, и я уверен, что у Шайи всё получится.
— А вы будете помогать ей.
— Да, я всегда буду помогать ей, — подтвердил Ниярди.
Кацу посмотрел на профессора и кивнул.
Он сам редко видел своего отца, особенно в детстве, а вот дед всегда уделял ему много времени и говорил, что счастлив участвовать в жизни внука, лишь бы тот позволял ему это.
С отцом сложились другие отношения, более деловые. А бабушка, мама… они всегда порхали где-то поблизости и следили за тем, какое он производит впечатление на других. Пока он был маленький, его целовали в щёчки; когда подрос, мама и бабушка ему улыбались и любили говорить о невестах; а потом… одна академия, другая…
Кацу смотрел на профессора и видел в нём своего деда. Почему-то именно сейчас он остро понял, как сильно любит его дед и насколько тот нуждается в его внимании. Вроде всегда знал о том, что дед — самый близкий ему человек, но тут Кацу буквально ударило чувством неуверенности Ниярди, его беспокойством по поводу Шайи… Они же не родные…
И на фоне понимания всех трудностей, которые, наверное, возникают на пути профессора, вдруг по-новому открылась собственная семья и их взаимоотношения.
В роду Харадо, оказывается, не всё гладко и благополучно.
Женщины отдельно, мужчины отдельно.
А между мамой и бабушкой идёт давняя конфронтация. Есть ещё дед и бабушка со стороны мамы, но те больше беспокоятся о семье второй дочери, которая, используя сданный в молодости биологический материал, теперь заказывает в медцентре ребёнка каждые пять лет. Это безумные траты, но тётя может себе это позволить. Так что, родители мамы настолько заняты внуками из пробирки, что просто отслеживают успехи Кацу, ожидая, когда он займёт соответствующее их амбициям положение.
Зачем Кацу всё это переворошил? Так спокойно было считать, что у него всё хорошо в семье!
Он вместе с профессором вернулся к месту отдыха, и Шайя, облизывая пальцы, прошептала, что сейчас подаст рыбку. Парнишка, что помогал ей все время, полил воды на руки, и девочка взялась за подготовку еды к подаче.
Кацу нравилось за ней наблюдать. Девочка хлопотала с удовольствием и с ощущением собственного достоинства. Она прекрасно понимала, что она здесь единственная хозяйка и всё зависит от неё.
Харадо поймал себя на том, что точно так же, как профессор и Цер, ожидает её указаний и готов выполнять всё, что она потребует.
А Шайя ловко почистила палочками и ножом печёный в углях картофель, оставляя совсем немного шкурки для колорита, и разложила его по тарелкам. Потом дала указание помощнику освободить от скорлупы печёные яйца, а профессор в это время ополаскивал томаты и огурцы. Кацу тоже не остался без дела. Ему доверили разобрать на дольки запечённый чеснок, а Шайя быстро нашинковала зелень.
Посмотрев на то, как трудятся её помощники, она взялась за составление небольшого букетика из тех цветов и трав, что росли рядом. Как только все сдали ей свою работу, она всё красиво уложила на большом блюде и поставив на поднос кувшинчик с цветами, горячий морс, пиалы, салфетки, опустила его на середину пледа.
Кацу с Ниярди и парнишкой разобрали со стола тарелки с картофелем и положенной к нему рыбке, и устроились на земле по краям. Подкопчённая рыбка пахла вкусно и на вкус оказалась нежной, тающей.
— Мы сейчас перекусим, и я займусь обедом, — сообщила Шайя, жмурясь от попавшего в глаз лучика звезды. — Как раз всё будет готово, когда господа Рико и Тиба проснутся.
— Я бы хотел помочь, — предложил Кацу.
— Вы можете поспать, — мягко ответила девочка, — всё же вы на отдыхе.
— Мне интереснее посмотреть, как ты готовишь, если я не помешаю.
— Я буду только рада вашей помощи! Дядя Ниярди, — обратилась к профессору девочка, — Цер принёс вам ваш матрас, так что вы можете отдохнуть в тени дерева.
— Хорошо, Шайя. Уже жарко, да и от еды меня разморило, — согласился мужчина.
Все ещё немного посидели, потягивая морс, а после Цер взялся за мытьё посуды, а девочка подготовила рабочее место для готовки и начала объяснять гостю, что они будут делать.
— Предлагаю вам мелко порубить мясо, потом я покажу, как надо нарезать лук, чеснок, зелень, а сама пока займусь тестом. Мы с вами приготовим манты. Это маленькие мясные булочки из особого теста, — пояснила она, показывая пальцами размер будущих «булочек».
Кацу послушно выполнял указания девочки, познавая коварство некоторых продуктов вроде злого лука или ядрёного красного перца.
Шайе даже пришлось помочь промыть ему глаза, так как он, забыв о предупреждении, полез руками почесать их, после того, как измельчал перец. И как было не забыть, если она удивительно интересно рассказывала о тех продуктах, что он держал в руках. Почти из всего можно было сделать как лекарство, так и оружие! Кацу никогда даже не задумывался об этом.
— Я вас, наверное, утомила своей болтовнёй, — укладывая ровные мешочки из теста с мясом в пароварку, вздохнула хозяюшка.
— Нет, мне интересно, — коротко ответил он — и не соврал.
Ему нравилось её слушать. Она говорила тихо, чтобы не помешать сну Рико и Тибы, но довольно эмоционально, и ему был приятен её голос. Но больше всего Кацу наслаждался подачей новой информации. Девочка не открывала каких-либо великих истин, но её взгляд на многие привычные вещи, её подход к жизни и окружающему, заставил Кацу с большим интересом отнестись к собственной жизни.
Слушая Шайю, он стал думать о том, как ему повезло попасть в закрытую академию, что ему подают на блюдечке разобранный на понятные составные опыт прошлых поколений, что он сейчас продолжает формировать свою личность и вскоре станет значимой фигурой, от которой будут зависеть многие люди!
Смешно сейчас думать о том, как он ещё десять лет назад считал себя полностью сформированной личностью. Сам воздвиг вокруг себя ограничительные рамки и гордился этим.
Обо всём этом ему говорил дед, но только здесь, слушая ребёнка, он в полной мере почувствовал ответственность и важность того, что делает. Он осознал разницу между прошлым Кацу Харадо, наследником политически важной семьи, богатым и образованным молодым человеком и сегодняшним Кацу, который уже способен пробиваться в высшую власть, не завися от семьи, полагаясь только на свою волю, знания, силу.
