К чести генерал-лейтенанта Хитоси Имамуры, он не стал обижаться и лезть в бутылку, а решил связаться со мною. А пока ситуация не прояснится, то он решил временно остановить наступление своих войск. Я одобрил его решение и сказал, что вылетаю к ним немедленно. Этот адмирал Киммел меня заинтриговал. Если он хочет поговорить именно со мною, так тому и быть! Я, в принципе, догадывался, о чем пойдет разговор. Поэтому был согласен на эту встречу.
Лететь я решил на одном из палубных торпедоносцев из авиагруппы «Мусаси». Полечу на месте штурмана до захваченного нашими войсками американского аэродрома Уилер, что находился в центре острова Оаху. К этому моменту наши инженерно-саперные части уже смогли очистить взлетную полосу от обломков вражеских самолетов и засыпали на ней воронки от бомб. Так что к приему самолетов этот трофейный аэродром был готов. Оставив Одзаву за старшего, я через десять минут уже был в воздухе. Лететь до Уилера меньше часа. Думаю, что не развалюсь. Хотя кресло штурмана было не особо удобным, но я выдержал. На аэродроме все уже были предупреждены о моем прибытии.
Поэтому, как только мой «Кейт» коснулся полосы и вырулил на рулежную дорожку, то к нему сразу же подъехали два полугусеничных бронетранспортера «Хо-ха» с опознавательными знаками 3-го полка морской пехоты Императорского флота. По-видимому, это был мой транспорт и эскорт. Выскочивший из переднего бронетранспортера японский морской пехотинец в полевой форме с погонами капитана 3-го ранга представился как Кенсин Акияма. В его глазах горели обожание и решимость выполнить любой мой приказ. Блин, ну вот еще один мой фанат. Он подтвердил, что со своими морпехами будет сопровождать меня к передовой линии. Адмирал Киммел и его штабные офицеры, оказывается, уже дожидаются моего приезда в расположении наших передовых частей. Сейчас с ними общается генерал Имамура, но официальные переговоры не начинают. Все ждут только меня. После чего бравый японский офицер указал на один из своих бронетранспортеров:
– К сожалению, вам придется сесть в эту бронемашину, чтобы добраться до места, господин командующий! Дорога до Перл-Харбора сильно разбита нашими танками, и на обычном автомобиле там проехать будет затруднительно. Сейчас «Хо-ха» самый лучший транспорт. Извините, но ничего комфортнее предложить не могу!
– Ерунда! Когда наша империя ведет войну, мы не должны думать о комфорте. Думаю, что я не развалюсь, если проеду на вашем бронетранспортере несколько километров! – успокоил я морпеха и полез в кабину ближайшего «Хо-ха».
Когда наш кортеж прибыл на место, то я увидел место, где будут идти переговоры. Симпатичный деревянный домик на окраине Пёрл-Сити. Он был практически не тронут стихией войны. Хотя рядом все соседние дома лежали в руинах. А этот вот уцелел. Генерал-лейтенант Имамура встретил меня у входа и доложил, что американские высшие офицеры ждут нас внутри. На переговоры прибыли командующий обороной Перл-Харбора адмирал Киммел, генерал-лейтенант Шорт и контр-адмирал Беллинджер. На мой вопрос, а где же адмирал Блоч, командующий 14-м морским районом (Гавайские острова) адмирал Киммел хмуро ответил, что Блоч погиб вчера во время авианалета.
– Хорошо, господа! Вы хотели меня видеть? Вот он я. Что вы хотели сказать мне такого, чего не смог бы мне передать генерал-лейтенант Хитоси Имамура? – сразу же начал я переговоры, изображая недовольство. – Вы меня от очень важных дел оторвали. Мой флот как раз топил ваш авианосец «Лексинтгон» и весь его эскорт!
– Мы хотели бы поговорить о перемирии! – сказал адмирал Киммел, который заметно побледнел, когда услышал о судьбе «Лексингтона».
– Не понял вас! Какое еще перемирие? Вы что, смеетесь? – довольно резко ответил я, переглянувшись с Имамурой.
– Мы думали, что перемирие поможет обеим сторонам этого конфликта. И вы и мы сможем подобрать своих раненых и похоронить убитых. Это было бы по-христиански и соответствовало бы благородным традициям войны! – начал неуверенно отвечать на мой наезд Киммел.
– Нас никакое перемирие не интересует. Я уже отдал своим десяти линкорам приказ на выдвижение к Перл-Харбору. Ночью они подойдут к входу в гавань и откроют огонь из всех своих главных калибров. Уж вам-то как командующему Тихоокеанским флотом США должно быть ясно, что ваши немногочисленные береговые батареи не продержатся и двадцати минут против десяти моих дредноутов. После того как с вашими батареями будет покончено, наши линкоры превратят Перл-Харбор и Гонолулу в руины. Мы вас даже штурмовать не будем. За нас все сделает артиллерия. Если вы не дорожите своими жизнями, то подумайте тогда о жизнях своих людей и гражданских, которые погибнут при обстреле! – решил я попугать американцев.
– Но это же чудовищно, это же бесчеловечно! Неужели вы на это пойдете? – закричал генерал Шорт. – Это не цивилизованно!
– Слушайте меня! Цивилизованные люди! Сейчас на одной чаше весов судьбы стоят жизни моих моряков, летчиков и солдат. А на другой чаше лежат жизни моих врагов. Ваши жизни. Жизни неизвестных мне гражданских, которые не являются гражданами Японской империи. Как вы думаете? Куда я брошу камень, чтобы нарушить это равновесие? – ответил я ровным голосом, постаравшись, чтобы на моем лице не дрогнул ни один мускул. – И еще! Господа цивилизованные люди! Не вам говорить мне о бесчеловечности и жестокости. Вы, когда своих индейцев уничтожали и отбирали у них земли, почему-то не заикались о человеколюбии и цивилизованных способах ведения войны. Так что люди, чей народ устроил массовый геноцид, не имеют права учить меня благородной войне.
– Вы меня не так поняли. Я не хотел вас оскорбить! – начал лепетать генерал Шорт, опуская глаза.
– Если у вас нет других предложений, то я думаю, что наша встреча окончена! – произнес я, многозначительно поглядев на Киммела.
– Мы хотим знать, чего хотите вы? – пробормотал американский адмирал, переглянувшись со своими людьми.
– Я хочу вашей полной и безоговорочной капитуляции. Только в этом случае мы с генералом Имамурой гарантируем жизнь всем, кто добровольно сложит оружие. Если вы сейчас ответите отказом, то наши солдаты пленных брать не будут. Выбирайте! Смерть или жизнь! – выдал я свои требования и отвернулся от американцев.
– Мы должны подумать! Посоветоваться! Дайте нам ночь на раздумье! – после короткого молчания выдавил из себя адмирал Киммел.
– У вас есть десять минут на раздумье, пока мы с генералом Имамурой выйдем покурить! – решительно припечатал я, направляясь к выходу.
– Вы думаете, господин адмирал, что они согласятся? Не слишком вы с ними резко разговаривали? Хотя ваша хитрость про десять линкоров мне понравилась! – спросил Имамура, вытаскивая сигарету из золотого портсигара и прикуривая от шикарной позолоченной зажигалки.
– Конечно, согласятся! У них просто нет другого выхода! Они же не японцы, а значит, не будут драться до конца! Вот вам, например, никогда не придет в голову мысль о сдаче, а эти цивилизованные люди умирать не захотят. Я показал им единственный выход из этой неприятной для них ситуации. Шансов на победу у них нет. И они это очень хорошо понимают! А насчет моей маленькой хитрости! Я тоже решил, что цифра десять звучит более внушительно. Американцы же не знают, что у нас есть здесь всего семь линкоров. Это будет для них лишним стимулом! – успокоил я своего собеседника.
