– Кто все эти люди? – окликнула она профессора.
– Что? – Он обернулся в дверях.
Конечно, Юпитер тоже упоминал других Мастеров вундера, но Морриган до сих пор никогда не думала о них как о реальных людях, ей хватало забот с одним Эзрой Шквалом.
– Я просто… ну… а где сейчас эта Брильянта Амадео? Она ещё…
– Умерла.
У Морриган сжалось сердце. Между тем Онстальд продолжал:
– Как и все тебе подобные… а тем, кто ещё жив… – Он тяжко вздохнул, уставившись на ученицу подслеповатыми водянистыми глазками. – Им тоже лучше умереть.
Морриган и не подозревала, что быть Вундермастером ей покажется ещё страшнее. В историческом труде Онстальда дотошно перечислялось всё, что «ей подобные» натворили за последние сотни лет. Что там злой Шквал, что там опасность обращения с энергией вундера – профессор копал куда глубже и шире!
Перед взором читателя представала длинная цепочка помешанных на власти себялюбцев и разрушителей, чья роскошная жизнь, полная удовольствий, оплачивалась королевским семейством и правительством из денег, отобранных у бедняков. Век за веком Мастера вундера существовали за счёт простых невермурцев, отплачивая им, как доказывал профессор, лишь угнетением, несправедливостью и многочисленными бедами.
В лучшем случае Мастера злоупотребляли своим привилегированным положением, ублажая себя эксцентричными и претенциозными проектами, полезными лишь верхушке общества. К примеру, Децима Кокоро возвела на общественные средства вундер-небоскрёб целиком из воды, дорогую и опасную игрушку, где успело утонуть несколько человек, пока его не снесли, а Одюбуа Джеммити сровнял с землёй целый квартал в бедном районе, чтобы построить на том месте парк развлечений, который назвал в свою честь и закрыл для широкой публики.
В худшем же случае они становились кровожадными деспотами и использовали свои способности ради богатства и престижа. За сто лет до Эзры Шквала жила Грация Голдберри, которая приказала заточить в тюрьму всех вундерзверей, и высших, и низших, но вовремя скончалась от укуса скорпивуна, а пятью столетиями ранее Фрей Хенриксон устроил Большой невермурский пожар, уничтожив половину строений и погубив тысячи людей.
Выходит, Юпитер ошибался? Морриган читала, и сердце её наливалось тяжестью. Но как мог он ошибиться настолько сильно?
Вундермастера и в самом деле представлялись настоящими чудовищами – все, кого ни возьми.
Когда три тягостных часа за книгой истекли, профессор вернулся и, едва волоча ноги, взобрался на свой табурет за столом. Морриган уже дочитала заданное и последние двадцать минут размышляла, уставившись перед собой.
– Расскажи… что… ты узнала.
Она уныло оттарабанила всё, что запомнила из трёх глав о столетиях жестокости и безразличия к людским судьбам, о неисправленных ошибках и неисправимом зле. Закончив, глубоко вздохнула и опустила взгляд на свои руки.
Профессор Онстальд долго молчал, а когда наконец заговорил, голос его звучал так мрачно и старчески утомлённо, словно у поднятого из могилы трупа:
– Как ты… думаешь… зачем я решил… показать тебе это?
– Чтобы я знала, как опасно быть Вундермастером? – подумав, начала Морриган и, не дождавшись ответа, добавила: – Чтобы не повторяла тех ошибок, что совершили другие… – Подняла глаза… и осеклась, встретив холодный пронзительный взгляд из-под сморщенных кожистых век.
Профессор слез с табурета и медленно двинулся к ней.
– Ты думаешь… что я… ожидаю от тебя… чего-то лучшего?
Она опешила. Как же иначе? Нельзя же быть хуже самых худших людей на свете!
– Ну…
– Лучшего, чем… от этих вот… – Черепаховун постучал сухим костлявым пальцем по обложке «Синопсиса». – От этих… монстров?
– Ну да… то есть разве нет? Не могу же я… как они…
– Ты уже… как они! – веско уронил Онстальд. Его хриплое дыхание становилось всё тяжелее и чаще, сморщенный рот брызгал слюной. – Ты уже… монстр! Мой долг… не спасти тебя… от самой себя… а показать… что спасения… нет! Вы все… такие, как ты…
Дальше Морриган слушать не стала. Вскочила со стула и бросилась вон из аудитории, вспыхнув от ярости и обиды. Долго блуждала по лабиринту подземных коридоров, но в конце концов выбралась наружу и по лесной тропинке добежала до станции Праудфут. Там упала на скамейку и подняла заплаканные глаза на часы.
Домашнего поезда ждать ещё долго. Ну и ладно, обойдёмся! Можно добраться домой и так.
Вскоре она уже неслась по аллее огненных деревьев, направляясь к воротам Вункола, за которыми невдалеке была платформа Зонтичной дороги. Зонт всегда с собой, чего ещё надо?
Совесть неприятно покалывала, напоминая о записке Юпитера: «НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ не выходи за ограду Вункола в одиночку! Я не шучу и очень на тебя надеюсь». «Пускай надеется сколько хочет, – с горечью думала Морриган, цепляясь ручкой зонтика за крюк на проносящейся над головой раме, – мне уже всё равно! Прочь отсюда! Домой!»
Лишь на полпути к отелю она более-менее успокоилась, и здравый смысл стал потихоньку возвращаться из кратковременного отпуска. Если явиться в «Девкалион» прямо сейчас, явно сбежав с уроков, начнётся светопреставление: Фенестра завалит вопросами, Кеджери с Мартой следом, потом непременно расскажут Юпитеру и тот совсем перестанет ей доверять!
Ощутив панику, она спрыгнула на ближайшей платформе, в порту, и тяжело перевела дух, раздумывая, куда податься. О Вунколе и речи нет, там просто невыносимо. Надо как-то убить время, чтобы вернуться домой не в такой подозрительно ранний час.
Здесь, на берегу реки Юро, было холодно, и в воздухе стоял резкий запах рыбы. Тем не менее бродить в одиночестве возле лодок и сетей под громкую музыку из радиоприёмников и прислушиваться к весёлой болтовне рыбаков было удивительно приятно. Шумные местные детишки ловили в прибрежной тине крабов и тут же варили в железной бочке, по очереди следя за костром.
Чем ближе Морриган подходила к воде, тем больше ёжилась от холодного ветра, но крики чаек и мерный плеск волн успокаивали, и вскоре подкатывающие к горлу слёзы притихли, оставив лишь горькое чувство разочарования.
Всё ерунда.
Она подобрала камушек и швырнула далеко в реку. Профессор-черепаха, история вундера, Мастера, директрисы – всё ерунда. И вся их дурацкая коллегия – тоже ерунда!
