Конечно же никто из зрителей не поверил. Морриган и сама была в шоке, хотя на победу и не рассчитывала. Тем не менее расслабляться она не могла, потому что ради этого момента сюда и явилась.
Авторы письма наверняка тоже здесь и наблюдают! Она напряжённо вглядывалась в лица, надеясь уловить проблеск… ну, хоть чего-нибудь необычного.
Нет… ни тени злорадства или чего-то похожего – одно лишь изумление от невозможной, немыслимой победы всем известного слабака. Похоже, вымогатели ещё и величайшие в мире актёры.
Уилл Годи нежился в лучах славы, а побеждённая спустилась с ринга и поплелась к выходу.
– Таддеа! – окликнула Морриган. – Погоди, я…
– Оставь меня в покое! – рявкнула та через плечо.
– Я только хотела сказать…
– Не надо!
Морриган провожала её взглядом, чувствуя себя совсем скверно.
Следующее письмо пришло в пятницу вечером. Листок бумаги висел на блестящей синей двери Фрэнсиса.
– Торт? – Он прищурился, не веря своим глазам. – Они хотят торт!
– Что? – Готорн раскрыл рот от удивления.
– Торт. Так здесь написано.
Морриган растерянно захлопала глазами.
– Как, просто торт? Всего-навсего?
– Просто? – вскинулся Фрэнсис. – Всего-навсего? Ты прочитай сначала!
– Что такое… – Морриган вновь заглянула в записку. – Что за Большой Каледонский коронационный?
– Это «всего-навсего», – иронически хмыкнул Фрэнсис, – самый трудный торт, какой только бывает! Три слоя, каждый со своим ароматом и консистенцией, сотни сахарных цветов с золотыми листьями, сложные карамельные узоры и кружевная сахарная корона сверху!
Готорн вытаращил глаза и облизнулся.
– А ещё один можешь сделать?
– Да у меня на один вся ночь уйдёт! – Фрэнсис отвернулся и выхватил у Морриган листок. – А меж тем завтра с утра мне четыре часа с ножом работать! Я же палец себе отрежу!
– Завтра суббота, – напомнил Готорн.
– Как будто я не знаю! Но тётушка Хестер считает, что в технике нарезки я отстаю, и велела записаться на дополнительный курс.
Готорн ахнул. Морриган редко видела его таким возмущённым. Услышав, что кого-то заставляют учиться в выходные, он потерял дар речи.
– Смех, да и только, – кивнула она на записку. – Нашли, что требовать!
Фрэнсис обиженно фыркнул.
– А что ещё у меня просить? Ты разве не пробовала мои торты?
– Ты прав, – рассудительно кивнул Готорн. – Будь я шантажистом, первым делом бы попросил… и то печенье с заварным кремом внутри… а ещё…
– Хватит! – оборвала Морриган. – Я в том смысле, что их требования… ну… глупые какие-то! – Она со вздохом оглянулась на чёрную дверь. Домой не терпелось: карлик-вампир отыскал где-то мастера художественного свиста носом и обещал вечером концерт… но каково будет думать, что Фрэнсис в это время трудится, чтобы уберечь её тайну. – Слушай, давай, я помогу, а? Буду твоим ассистентом… Или приходи в отель, у нас такая кухня! Шеф-повар будет рад… а может, и сам испечёт этот… Большой Каледонский.
Последнее было явно лишним: Фрэнсис тут же встал на дыбы:
– Я не нуждаюсь в помощи какого-то поваришки из отеля! – заявил он и гордо удалился к себе, хлопнув синей дверью.
Морриган покачала головой.
– Поваришка? Да у нашего Ханикутта уже целых три Золотых королевских ложки из дворца Лайтвинг за особые достижения! – Она помахала Готорну и толкнула чёрную дверь, возмущённо пыхтя на ходу: – Поваришка! Ха!
Оказавшись наконец в своей любимой спальне, она вздохнула с облегчением. В честь вечера пятницы кровать успела превратиться в гигантское птичье гнездо из мягких лоскутов всевозможных оттенков зелени с тремя большими яйцеобразными подушками в центре. Взмахнув руками, как крыльями, Морриган откинулась на спину, с наслаждением погружаясь в уютную глубину.
Она долго глядела в потолок, ставший на эту ночь тёмно-синим ночным небом с приветливо мигающими звёздочками. Совсем как в картографической, хорошо бы так и осталось.
Из головы, однако, не выходила Таддеа. Взгляд силачки, брошенный на выходе из зала, и упорное молчание весь остаток недели не давали покоя. Она так гордилась своими победами, и по праву… а теперь проиграть, да ещё не кому-нибудь, а Уиллу Годи! И всё-таки, как ни удивительно, она это сделала, сдержала слово и пожертвовала самым для себя важным ради группы.
От последней мысли сердце забилось чаще. Пускай разоблачить шантажистов во время боя не удалось, но ведь это ещё не всё! Если Таддеа пошла на такой шаг, а Фрэнсис решил всю ночь трудиться над своим дурацким тортом, то и она, Морриган, не должна сидеть сложа руки и выяснить наконец, кто за всем этим стоит!
Так или иначе, больше делать пока особо и нечего.
Глава одиннадцатая
Ищейки
– Вон тот, его что-то беспокоит.
– Что именно?
– Думаю, деньги.
Джек и Морриган стояли, перегнувшись через перила мраморной винтовой лестницы и наблюдая субботнее представление в холле отеля «Девкалион». Огромный зал превратился на один вечер в морскую лагуну. Вместо привычных мягких диванчиков и деревьев в кадках всюду виднелись гондолы и каноэ, в которых гребли шумные весёлые гости, одетые кто русалкой, кто пиратом, а кто морской звездой или устрицей, был даже ярко-фиолетовый осьминог, усыпанный блёстками-присосками.
– Почему ты так думаешь? – удивилась Морриган.
Джек прищурился. Повязку он сдвинул набок и сейчас смотрел обоими глазами, что случалось редко.
– У него пальцы вроде как зелёным отливают – значит, тянется к деньгам… а может, недавно потерял.
Морриган присмотрелась к мужчине, на которого показывал Джек. Красивый, самоуверенный, в щегольском адмиральском мундире. Стоя на носу гондолы, он надменным взглядом обводил разукрашенный зал будто собственные владения.
– Похоже, богатый, – заметила она, – ты только глянь, какое ожерелье у его жены.
– Богатые тоже беспокоятся о деньгах, даже больше, чем простые люди… Только это не жена, а любовница.
Морриган смущённо покраснела, в то же время сгорая от любопытства. Разглядывать с Джеком гостей стало её новой любимой игрой.
