Полосатая кошка потыкала носом притихшего детёныша, зовя его за собой. Но тигрёнку оставались считанные секунды, и вот уже горестный, полный боли, рык матери огласил окрестности. Тигрица потеребила сына, легла рядом, вылизывая его шкурку, согревая своим теплом коченеющее тело.
Она лежала так всю ночь, а утром, смирившись, в последний раз ткнула носом погибшего сына и вышла наружу, равнодушно перешагнув через поверженного врага. И ушла, не оглядываясь, в начинающийся снегопад.
Глава 18
Инстинкты говорили Умке – надо затаиться, спрятаться, поесть и много-много спать. Во сне раны заживают скорее.
И волчица спала, свернувшись калачиком на мягкой шубке, так устроив пострадавшую конечность, чтобы лишний раз её не беспокоить.
Снежные хлопья падали и падали, отгораживая пещерку от внешнего мира. Снег – плохой проводник тепла, поэтому от тела и дыхания оборотницы воздух в убежище быстро нагрелся, и Умка растянулась на боку. Так измученному телу было удобнее, да и больная лапа меньше беспокоила.
Волчица проспала почти четырнадцать часов, пока её не разбудила жажда. Воды поблизости не было, но выручили снежные стены. Из них она выкусывала кусочки и лизала, как большой холодный леденец. Чтобы утолить жажду, ей пришлось проглотить немало снежков, и в одной стенке образовалась ниша. Недолго думая, Умка перетащила туда ливер, который от тепла уже начал подтаивать, и отъела от печени и сердца всё, что разморозилось. После питья и еды её снова потянуло в сон.
Когда волчица открыла глаза в следующий раз, она увидела, что через небольшую щель, оставшуюся сбоку от входа там, где шкура неплотно прилегала к стволу, просачивается солнечный свет.
День! И снегопад закончился.
Снова захотелось пить и есть, Умка углубила нишу ещё больше, по сути, превратив её в отдельную комнату. Совсем не лишнюю для того, кто уже вторые сутки не выходит наружу.
- Яур-р! – донеслось из щели, а затем – звуки шагов. Снег под тигриными лапами скрипел и шуршал, и волчица замерла, стараясь не выдать своего присутствия. Её убежище было выше, чем то место, где пробиралась тигрица, и учуять притаившуюся оборотницу полосатая кошка не могла. Но разумная осторожность не помешает, ведь новую схватку с сильным хищником Умке сейчас не пережить.
Спустя несколько часов, в течение которых Ольга прислушивалась, наблюдая за окрестностями, она поняла, что тигрица не просто проходила мимо, а поселилась где-то неподалёку. Скорее всего – в самом овраге, поэтому и ходит туда-сюда прямо под «окнами» её убежища. С одной стороны, это хорошо – если, вернее, когда дядя отправится искать племянницу, к логову тигра он с наскоку не сунется. Есть вероятность, что, отвлекшись на кошачье семейство, альфа не заметит тёплую норку, где прячется его головная боль. С другой стороны, тигрица и для неё представляет опасность, придётся вести себя ниже травы, тише воды.
Прошли ещё сутки или больше – Ольга сбилась со счёта. В пещеру попадал только тонкий луч солнца, и то, если день не был пасмурным, и определить, сколько времени она проспала, было невозможно. Тот же это день или уже следующий, эта ночь или другая – Оля не понимала.
Волчица постепенно подъедала мясо и когда не спала – размышляла, что делать дальше.
Чтобы убедиться в эффективности ловушки и придать сцене большую правдоподобность, альфа обязательно вернётся туда, где оставил беспомощную женщину. Как он поступит, когда не найдёт её останки? Продолжит поиски? Или просто объявит племянницу погибшей? Если бы заранее знать, что предпримет Виктор, и станет ли Верховный её искать! Может быть, поверит дяде на слово? В любом случае, ей сейчас нужен покой, а не марш-броски по заснеженной тайге, тем более что идти пока некуда. В посёлок - верная смерть. В Хабаровск – первый же встреченный оборотень вернёт её в руки дяди. Чужие волки в регион заходят так редко, что на счастливый случай можно не надеяться, а все местные будут только рады помочь альфе вернуть беглянку. У Оли единственный вариант – несколько дней отлежаться, а потом уходить прочь, обходя волчьи поселения и крупные города. Пока она не покинет территорию клана, ей придётся обходить стороной и деревни. У Маркова длинные руки, отличная память и крепкие зубы, а Ольга для него теперь главный обвинитель. Дядя будет искать, первым делом перекрыв все въезды и выезды. Может и соседним кланам передать что-то вроде – сошла с ума, увидите – хватайте. Или нет – придумает какое-нибудь страшное преступление – щенка убила, например. И каждый волк будет считать личным долгом помочь в поисках преступницы. Значит, ей и на соседних территориях лучше не светиться. Пока она не окажется в Москве, в посёлке Верховного, ей отовсюду грозит опасность!
От воспоминаний, как она замерзала, пытаясь высвободиться из задубевшей шкуры, у Умки снова заныли чудом не отмороженные лапы. Лучше бы альфа её добил, чем бросать в тайге, в надежде, что строптивую племянницу убьёт не тигр, так мороз! Но тогда тигрица к ней и не подошла бы – тигры в еде большие привереды, и едят только свежеубитую добычу, а мёртвый оборотень опасности для детёныша не представляет. Дяде же было нужно, чтобы она погибла именно от клыков хищника, поэтому сам и не убил. Но теперь ему выбирать не приходится, и жалеть племянницу Марков не станет.
Волчица осторожно переменила положение и снова легла, постепенно погружаясь в дрёму.
Мяса оставалось совсем немного, лапа болела значительно меньше, а Оля всё ещё не выбрала маршрут.
Она не спала, когда чуткие волчьи уши услышали характерный хруст снега – кто-то шёл на лыжах. Умка подобралась и напряглась, готовясь дорого продать свою жизнь.
Нависающий над входом козырёк из снега надёжно прятал убежище, но не давал возможности подсмотреть, что происходит перед буреломом. Да и запахи ловить было почти невозможно – козырёк отсекал воздушные потоки. Зато и другим сложнее учуять, что тут кто-то прячется.
Хруст приближался.
Ближе. Ещё ближе.
Лыжник проходил буквально в трёх метрах от бурелома, где притаилась волчица. На таком расстоянии она сумела поймать тонкую струйку запахового следа и едва не взвизгнула – дядя! Неужели нашёл??!
Но оборотень обогнул препятствие и съехал в овраг, на протоптанную тиграми тропу.
Едва живая от страха, Ольга удерживала Умку, которая рвалась прикончить вероломного родственника.
«Он самец, он сильнее, тем более, мы ранены. А если посидим тихо, то он походит-походит, ничего не найдёт и уйдёт», - увещевала она волчицу.
«Он в человеческой ипостаси, - бурчал зверь. – Один хороший укус. Я сумею! Или ты предлагаешь нам всю оставшуюся жизнь провести в бегах?»
«За нападение зверем на человека – смерть. Забыла, да?»
«Мы защищаемся! Когда все узнают, что он с нами сделал, то оправдают. Пусть судят, я суда Верховного боюсь меньше, чем нашего родственника».
Они перепирались так некоторое время, чутко прислушиваясь к доносящимся извне звукам, как вдруг раздался тигриный рык, а через несколько секунд – выстрел. И снова полный боли крик тигра.
