Галина, тоже кругленькая и уютно-домашняя, как и соседка, но старше той лет на десять, сразу взяла командование в свои руки.
Оказавшись в тепле, в безопасности, да ещё выпив горячего молока, Ольга начала засыпать.
- Э, не спи, - тормошили её женщины. – Сначала помыться, потом поесть, а тогда уж и спать!
В полудрёме, Ольга позволила отвести себя в баню. Обе женщины отправились вместе с ней. Придерживая падающую девушку и ругаясь, что баня не успела как следует прогреться, они нещадно поливали каменку, нагоняя температуру паром, осторожно тёрли безвольное тело гостьи мочалками, споласкивали. Потом в четыре руки вытирали и одевали.
Назад, в жарко натопленную избу Олю донесли на руках – это она помнит. Но кто именно – дядя Сергей или дядя Макар – уже в памяти не задержалось.
Волчица смутно помнила, как с неё сняли тулуп, сгрузили на кровать, завернув в восхитительно толстое и тёплое одеяло, а потом, как маленькую, накормили с ложки потрясающе вкусной манной кашей. И после этого её будто выключили.
Пробуждение было приятным – волчица ощущала себя отдохнувшей. И чистой!
Потянувшись, Ольга покосилась на аккуратную повязку, от которой тянуло берёзовым дёгтем, потом взгляд упал на занавеску, отделявшую кровать от горницы.
- Проснулась? – занавеска колыхнулась, и над Олей возникло лицо тети Маши. – Сейчас покушаем! Как ты?
- Хорошо, - ответила Ольга, прислушиваясь к своему организму. – Сколько я спала?
- Сутки.
- Сколько??
- Сутки! Но сон – это хорошо. Сейчас покушаем! – разговаривая, женщина сновала по дому, накрывая на стол. – На стульчике вещи, одевайся. Твои я постирала, в бане висят, уж высохли, наверное, надо принести.
Ольга откинула одеяло и обнаружила, что на ней только ночная рубашка.
- Бельишко твое тоже постирала, - крикнула из кухни Мария. – Нового тут не купить, а тебе в чём-то ходить надо. Мои панталоны или Галькины труселя, пусть и стираные, ты вряд ли захочешь надеть. Ты вставай, поганое ведро в сенях, писай, не стесняйся. Вернусь и выплесну.
-Вот ещё – в ведро, - возмутилась Ольга. – Я не калека, оденусь и добегу до туалета. Спасибо, тёть Маш, за вещами сама зайду, не беспокойтесь.
- Ну, как знаешь, - не стала спорить хозяйка. – Ужи напугала ты нас, девка! Белая, аж до синевы, под глазами круги, худущая – одни кости, в чём душа держится. И на ногах не стоишь. Мужики уж думали медиков вызывать, да мы отговорили. Видно же – здоровая, только голодная и очень устала.
- А… никто…
- Никто не знает, - успокоила женщина. – Да и не было никого. К нам машина с продуктами через, - она посчитала на пальцах, - три дня должна приехать, а больше мы и не интересны никому. Вот летом, да – тут не протолкнёшься, а зимой вчетвером дни коротаем. Ты, вон тулуп надевай, да платок мой повяжи. Выскочишь из тепла на мороз, застудишься.
Ольга кивнула, натянула просторные штаны с начёсом, большую фланелевую мужскую рубаху, повязала платок и утонула в тулупе. Сразу стало жарко.
После недели, проведённой в тайге, уличный туалет ни капли не пугал.Собрав на обратном пути из бани свои вещи, девушка вернулась в избу.
- Садись, кушай! – Мария, улыбаясь, отодвинула стул. – Давай барахло-то. Я на кровать брошу, сама потом разберешь. Шубку твою мы с Галей починили, как сумели. И почистили. Жалко, видно, что хорошая была вещь. Но не для тайги, конечно.
Ольга ела и поверить не могла, что добралась, что находится в безопасности. Пусть всего на несколько дней, но в её положении это уже роскошь!
- Тёть Маш, новости какие-нибудь есть? Про мой побег или про дядю?
- Нет, откуда? У нас тут связь, сама знаешь – телефоны не ловят, телевизор всего два канала показывает. До весны о нас и не вспомнят. Раз в десять дней машина с продуктами приходит, да доктора можно по рации вызвать. Если вдруг чего случится – вертолёт пришлют. Только весной и узнаем все новости за полгода разом. Ты ешь, ешь!
Вечером собрались на совет.
Ольга снова повторила рассказ – как сбежала от жениха, в чём была, побоялась возвращаться домой и ушла через тайгу.
Мужики только головами качали да ругались вполголоса, комментируя, как и что они оборвали бы и жениху, и дяде. А женщины дружно Олю жалели, да наперебой подкладывали ей кусочки повкуснее.
- Если бы мою Катьку кто-то попробовал так – ноги бы выдернул, - бухтел Макар. – Плохо, что нет у тебя ни отца, ни братьев, некому заступиться.
- Наша Катька сама, кому хочешь, и ноги выдернет, и узлом завяжет, - фыркнула Мария. – А Олечка же – посмотри – в чём душа держится? Где ей со взрослым мужиком справиться?
- Да, не ожидал от Васильевича, - возмущался Сергей. – Оно, конечно, всегда было видно, что Марков крут да строг, но это понятно – хозяин! Но чтоб родную кровь так… Эх!
- Что же ты дальше делать станешь? – пригорюнившись, спросила Галина. – До весны-то мы тебя спрячем, а как лёд тронется, у нас тут начнётся круговерть. Столько глаз понаедет – ничего не утаишь.
- В Москву мне надо. У меня там… жених есть, - выпалила Ольга. – Не тот, кого дядя назначил, а кого я сама выбрала.
- А деньги и документы? Без паспорта ехать разве что автостопом. Но тут можно так нарваться, что дядя ангелом покажется, - сомневался Макар.
- Есть всё, но дядя искать будет. Думаю, милицию поднимут, перекроют все аэропорты и вокзалы, - ответила Ольга.
- Да, Виктор Васильевич большую силу в регионе имеет, - согласилась Мария. – Надо тебе до Иркутска или, лучше до Красноярска добраться, там Марков никто. Оттуда и улетишь.
- Машина с продуктами придёт, от нас она в Новый посёлок отправится, и я с ней туда, - предложил Сергей. – Поспрашиваю осторожно, не едет ли кто в ближайшее время в сторону Иркутска, Читы, Улан-Удэ. Если едет, то договорюсь, чтоб к нам завернул, скажу – надо брату гостинец передать. А тут, без лишних глаз, мы тебя и посадим пассажиром.
После страшных дней, проведённых в одиночестве, Ольга наслаждалась теплом, сытостью и покоем. Раны заживали, организм восстанавливался.
Жалко, что нельзя было так прожить до весны. Видеть никого из соплеменников не хотелось, ведь она не знала, кто теперь друг, а кто враг. Если уж родной дядя… Больше, чем родня – альфа клана, который никогда раньше не обижал, заменил ей отца. Брат матери! Кому верить после этого?
Мама? Мама никогда ни во что не вмешивается, полностью полагаясь на мнение и авторитет брата. Она искренне считает, что самецлучше знает и разбирается, поэтому в мужские дела, каковыми она считает всё, что не связано с готовкой, стиркой и уборкой, не вникает.
Нет, Ольгу мама любит, но альфа для неё первый авторитет. Как брат велит, так она и поступает. Наверное, сейчас переживает, если Виктор сказал ей о пропаже дочери! Ключевое здесь – «если сказал»… Вероятнее всего, пока тело не найдёт, он никому ничего не расскажет, а сама мама забеспокоится только к середине, а то и к концу месяца. Вот кто Олю точно потеряет, так это Татьяна с девочками, и, возможно, Рус с Матвеем.
