Тара как минимум по двум параметрам являлась идеальным домом для монстров. Филиал Лиги с мастерскими, целый ремесленный квартал гностиков способствовали тому. Плюс аристократы несмотря на запреты держали под подушками приличные запасы артефактов. Что не могло не сказываться на общем фоне.
Тьма же… Тьма тут поселилась давно. И хоть официально оставалась в Лимбе, статичная и аморфная, но понемногу просачивалась сквозь воду и камни, отравляла столицу. В масштабах города оставалась почти незаметна, но порой образовывались сгустки, аномалии.
Ну и сама по себе запутанная сеть коммуникаций не могла оставаться пустой и заброшенной бесконечно, располагала для возникновения иной жизни. Или не-жизни. Для которой и пища имелась в лице несчастных бледных. Ведь та тварь с щупальцами набросилась не на меня и не на рабочего, приданного в качестве взломщика. Куцых мозгов хватило, чтобы понять — мы ей не по зубам. А вот проводника сочла хорошей добычей.
В тот момент я придавал саму факту наличия монстров не слишком большое значение. Есть, и есть. Неприятно, наводит на нехорошие мысли о будущем столицы, но видывал и нечто похуже. И несмотря на то, что путь выдался неблизким, тревожным и местами неприятным, но мы его преодолели. Причем никто не ранен, никто не погиб.
Прокрутив в воображении последние пару часов, я невольно хмыкнул. Никогда бы не подумал, что реальность настолько гаже предполагаемого. Коммуникации истинно напоминали запутанный лабиринт, настоящий город в городе. Бесконечные технические тоннели, сменяющиеся машинными залами, распределительными узлами и подстанциями совершенно внезапно превращались в зловонные канализационные ходы. Те в свою очередь вели к каким-то заброшенным гротам, оттуда мы крались проржавевшими трубами вентиляции. Видели и хранилища пресной воды, и перерабатывающие узлы, старые садки для разведения редких видов рыбы и кислородные станции, поднимались по узким и скользким стремянкам.
Контрасты порой шокировали. Мы то попадали в вылизанные тоннели, наполненные светом и запахом электричества, то с трудом крались в полной темноте по норам с прогнившим полом, рискуя провалиться в никуда. Но стоит отдать проводнику должное — лишь пару раз нам пришлось переходить канализационные коллекторы. Да и то один наполнен лишь по щиколотку, а второй пересекли по мостку из проржавевшей скользкой рельсы. И к искомому гроту мы подошли не через сточные трубы, а через воздуховоды. Так что, наверное, зря я расстался с плащом и натянул поверх куртки и штанов мешковатый прорезиненный комбинезон, выданный предводителем террористов. Мог бы обойтись просто сапогами.
Откуда Айомхар выкопал такого чудика?..
Скосив глаза, я посмотрел на худого подростка с впалой грудью и жиденькими седыми волосами на тощем черепе. Типичный бледный — дистрофичный, одетый в грубую рваную мешковину. На вид страшноватая смесь старика и ребенка. Лицо неправильное и морщинистое, глаза огромные и разного цвета — один голубой, второй карий. Нос как кнопка, а рот широкий, наполненный редкими пеньками зубов.
Парень всего боялся, ежился от каждого звука или движения, втягивал голову в плечи. И говоря откровенно, у него имелись основания страшиться. Вот и сейчас вжимался в стену тоннеля, подслеповато щурился на яркие блики от горелки, фыркал от расплывающегося дыма. Но что неожиданно, в глазах в отличие от других бледных, сверкало и любопытство, и огонек пытливого разума.
И в конце концов логично же! Кому знать коммуникации, как ни нищим. Живут тут. Кочуют из одного машинного зала в другой, прячутся в норах и тоннелях от опасностей. Не знаю, как приручил Айомхар, но приобретение ценное.
— Как тебя зовут? — спросил я.
Бледный вздрогнул, чуть не шарахнулся. Но смекнул, что бить не стану, и несмело ответил:
— У м-меня нет имени.
Манера речи с обилием свистящих неприятно напоминала До, и я чуть не поморщился от воспоминания о девочке-монстре.
— Ладно, скажи — а во все гроты аристократов можно так попасть?..
— Куда?..
— В места, как это.
— А-а-а… — сказал парень, пугливо оглядываясь, а особенно на работающего жилистого. — В те, что с-строилис-сь или рас-сширялис-сь в… вот столько циклов назад. Так говорят с-старейшины. В с-старых норы для дыхания и отходов узс-ские. Ес-с-сли не делали тайные.
Бледный пять раз показал открытые пятерни на обеих руках. А я мысленно восхитился — надо же, и считать умеет. И немного осмелел, говорить стал лучше. Хоть и выглядит продуктом кровосмешения, но явно учился.
— Надо же, — пробормотал я. Про себя отметил, что могу спать спокойно — в мой грот вряд ли пролезут непрошенные гости. — Спасибо.
— З-за что? — удивился парень.
— Просто так, — ответил я.
Расстегнув молнию комбинезона, достал из кармана куртки монетку, украдкой протянул парню. Тот недоверчиво уставился на тусклый кругляш, а затем жадно схватил и спрятал где-то под хламидой, воровато оглянулся на жилистого. Тот виду не подал, но через минуту погасил факел и оглянулся, вытер пот со лба.
— Зря кормишь, — кисло сказал работяга. — Отберут друзья. Или я. По дороге обратно. В любом случае без толку, прибьют его. Или сожрут в тоннелях. Средства надо расходовать разумно, а так считай, выкинул.
— То есть разумнее отдать тебе? — спросил я.
— Да, — беззастенчиво заявил жилистый. — Я точно выживу. И принесу пользу.
— Спорно, — хмыкнул я. Заметил, как съежился бледный и усмехнулся. — Будешь ходить по тоннелям, чего доброго, поскользнешься.
— Выбора никто не давал. Не знаю, какую цену ты заплатил Айомхару, но ему не отказывают, — окрысился работяга. Помедлил и добавил: — На что ты намекаешь?
— Ни на что, — мягко сказал я. — Добрее надо быть. Особенно к тем, от кого зависит твоя жизнь. Если отберешь деньги, изобьешь, а он возьмет и сбежит. Что ты будешь делать? Один. Посреди тоннелей.
Видимо такая простая мысль не приходила ни одному, ни другому. Потому что глаза бледного расширись, в зрачках вспыхнули недобрые огоньки. А работяга поперхнулся словами, во взгляде заметался испуг. Так и не придумав, что ответить, лишь махнул рукой.
— Что? — спросил я.
— Готово, говорю, — буркнул жилистый. — Помоги снять секцию. Дальше блок вентиляторов, сам разберешься. И решетки там хлипкие, из проволоки.
— Зубами грызть? — поинтересовался я.
— Да хоть и так, — ответил работяга, сплюнул под ноги. Но покопался в карманах и передал старые разболтанные клещи. — Одни потери от вас и неприятности.
Продолжая ворчать, вернулся к решетке и взялся с одной стороны. Я подошел и схватил с другой. Вместе нажали и выдавили блок вперед, с натугой уложили на пол. Вряд ли бы нас услышали обитатели грота, но лучше перебдеть. И в тоннелях хватало неприятностей, которые могли явиться на грохот.
Что ж, вот момент истины, как любят говорить поэты и прочие одухотворенные личности. Либо меня привели, куда следует. Либо нет. Но предводитель повстанцев должен сознавать, если выберусь и найду, легкого разговора как в прошлый раз не получится. И некую часть способностей проявил, наглядно показал, что могу сотворить.
