— Говори! — вновь раздался резкий голос. — Где Ключ?..
— Я… я не понимаю…
Удар. Мощный, будто лупили стальным прутом липкую глину. И несколько запоздалый стон, волна чужой обжигающей боли, усталости и тоски.
— Все ты понимаешь. Ормонд не мог понести добытое кому-то еще. Ему срочно нужны деньги, и лучший способ — продать артефакт ошалевшим от жадности охотникам за древностями. К тому же ты сам признался, что рассказал о Заказе, и он заинтересовался. А мы знаем, начал разнюхивать, отыскал способ пробраться внутрь нужного помещения. Говори! Или предыдущее покажется для тебя сказкой.
— Я… я ничего не знаю… Я же сказал, что не видел его несколько дней. И не знаю ни о каком Ключе… Прекратите. Пожалуйста.
И снова удар, сопровождающийся хрустом и бульканьем.
— Говори, падаль!.. — послышался новый голос, визгливый и тонкий. — Господин хочет получить ответы. И получит, будь уверен. Мы тебя разукрасим так, что родная мама не узнает.
— Я не…
Удар. Удар. Удар.
— Остынь, Дуэн. Видишь же, опять отключился.
— Да, господин. Простите. Может, повторить пытку с раскаленными клещами? Или иглами под ногти?..
— А смысл? Молчит же. И тут одно из двух. Или чрезвычайно верен, что сомнительно для людей его профессии и статуса. Либо действительно не знает.
— Господин, уж поверьте, мы выбьем то, что скрывает, дайте время. Попробуем током. Или подожжем пятки.
— Времени как раз нет, от меня требуют результаты. Я тоже теряю терпение. Домашние скоро начнут задавать вопросы, а мне их огорчать не хочется.
— Я понял, господин. Могу предложить одну хорошую пытку. Древнюю. Знакомый отставной палач по секрету рассказал. Надо сделать надрезы на коже живота и груди, отодвинуть клещами и залить внутрь раскаленный свинец… От такого любой, пусть стойкий и подготовленный запоет как миленький.
— М-да?.. — заинтересовался обладатель хриплого голоса, в коем сквозили повелительные нотки наравне с нетерпением и гордыней. — Если ты гарантируешь…
— Мамой клянусь, господин! Запоет как сирена, — угодливо поддакнул визгливый.
— Признайся, Дуэн, тебе банально хочется помучить человека, получаешь удовольствие, — вмешался кто-то еще. С приглушенным, обезличенным голосом — словно говорил в подушку. — Купите у Лиги сыворотку правды, и прекратите тратить время. И вы не допускаете, что говорит правду? Ормонд мог придержать Ключ. Или решиться использовать по назначению самостоятельно. Я предлагал проверить, но вы побежали впереди донного поезда.
— Заткнись, а! — зло парировал визгливый. — Чистоплюй! Не ты ручки мараешь! Любые гнозис-зелья больших денег стоят. К тому же сразу возникнут вопросы — зачем, для кого. Пытки надежнее и дешевле. И я зуб даю — покрывает дружка. Надо надавить посильнее, и расколется.
— Замолчите оба, — приказал человек с хриплым и резким голосом. Помедлил, явно задумавшись, и добавил нехотя: — Вариант с сывороткой неплох. Но покупка займет время. Думать же о том, что мы поторопились или Ормонд просто придержал Ключ, не хочется. Будет серьезным провалом. К тому же тогда состоится чрезвычайно неприятный разговор. Моим покровителям нужны козыри в рукаве. Нужен артефакт, чтобы разрушить планы и пошатнуть власть… хм…
Видимо сообразив, что вот-вот сболтнет лишнего, говоривший резко осекся. Чем воспользовался визгливый, сразу вставил:
— Так что делать, господин?..
— Что?.. — переспросил хозяин дома. И решительно отрезал: — Действовать! К утру необходимы ответы. Любые. В случае провала придется действовать иначе. Но я хочу быть уверен! Делай, что хочешь. Одно условие — не убивать. В остальном можешь разгуляться.
— Да, господин! — радостно воскликнул визгливый. — Эй, парни, работаем! Воды! Приведите в чувство! И тащите провода. Сейчас пощекочем рыбку, пока я готовлю основное блюдо.
Сквозь щель между дверью и проемом повеяло таким злобным восторгом, что меня чуть не стошнило на роскошный ковер. Раздался плеск, звуки пощечин. А затем сухой треск, и крик полный отчаяния, невыносимой боли, страха. И секунду спустя меня в полной мере окатило чужими эмоциями и ощущениями.
В чем основная проблема эмпатов? А в том, что мы зачастую путаем чужое и свое. Воспринимаем внешнее как внутреннее. Особенно когда целенаправленно и внимательно «прислушиваемся». Надо ли говорить, что я испытал не самые приятные секунды в своей жизни?.. И опомнился лишь когда крик оборвался, усилием воли оборвал поток восприятия, привалился к стене потный и задыхающийся.
Словно издалека раздался повелительный голос:
— Постойте, идиоты! Опять отключился. И дверь забыли запереть. Или хотите, чтобы на вопли прибежали дети? Если такое случится, я вас скормлю рыбам!
— Простите, господин! Не углядели, — раболепно отозвался визгливый. — Парт, прикрой люк! Поживее!..
Раздалось недовольное ворчание, а затем тяжелые шаги. Свет, проникающий между створкой и окантовкой двери, померк, пахнуло потом и немытым телом. Неведомый подручный схватился за рукоятку и потянул на себя. Но в этот момент я очнулся, взялся с другой стороны и уперся в пол ногами.
— Да что за… — пробормотали за дверью.
Я почувствовал, как створка вновь дернулась, сменилась озадаченной паузой, в течение которой почти наяву послышался скрип несмазанных шестеренок в голове не слишком умного подручного. А затем дверь ожидаемо попытались открыть наружу. И в эту секунду я резко дернул на себя, увлекая громилу вперед, а затем толкнул люк обратно.
Раздался хруст и изумленный стон, когда металл встретился с черепом бандита, шаркающие шаги, грохот падающего тела. Достав из кобуры револьвер, я неторопливо зашел внутрь и аккуратно прикрыл за собой дверь.
— Простите, что без спросу. Но обстоятельства исключительные и вопрос срочный.
Хотел сказать со спокойной иронией, но помимо воли в голосе проскользнула ярость. А оглядевшись, столкнувшись с ошеломленными взглядами, я скрипнул зубами и едва удержался от того, чтобы не начать убивать тотчас.
…Наверное, сие можно бы назвать пыточной. Дальняя часть небольшого зала ею и являлась — каменный пол, цепи, полки со страшноватыми ножами, клещами, пилами и сверлами, газовая горелка для прокаливания инструментов, провода тянущиеся с потолка. И у стены под светом ламп стальное кресло, на коем сидел некто, отдаленно напоминающий моего друга Коула. Раздетый до пояса, мокрый, в ожогах и ранах, с окровавленной лысой головой и измочаленным ударами лицом.
Руки дельца привязаны к подлокотникам стула, пальцы посинели, ногтей не хватало. Левый глаз совершенно заплыл, а нос распух, губы раздулись. Грудь тяжело вздымалась и опадала. В воздухе клубился дымок, ноздри щекотала отвратительная смесь запахов паленой плоти, крови и испражнений.
Его мучители стояли тут же. Еще один громила, как тот, что сейчас валялся у моих ног. Тяжелый, грузный детина с пропитой страшноватой харей. И мелкий худой тип с крысиным лицом, что мелькнул в офисе Проныры. Ранее сталкивались, когда эта компания пыталась напасть у порога собственного грота. Детина судорожно сжимал в кулаках провода, а мелкий отирал кровь грязной тряпкой с плаща и довольно скалился… так и замерли, когда я вошел.
