Создавалось жутковатое впечатление, будто сам Мрак наступает по району, пожирает реальность, крадется по моим следам. И вместе с тем усилились шепотки в мозгу, а холод пощекотал внутренности. Смутило то, что веяло ледяным дыханием с другой стороны, но времени на размышления не осталось.
Да сколько ж можно, а?..
Ругаться не осталось сил. Я сжал кулаки и метнулся прочь по улице, мысленно проклиная желание пошарить в чужом доме. Ведь вляпался из-за собственной глупости, на больных на всю голову наемников не попеняешь. Но когда оглянулся во второй раз, увидел, что свет гаснет быстрее, волна черноты накрывает улицу и настигает. И остатки мыслей как выдуло из головы.
Дрянь!
В три стремительных длинных прыжка я добрался до очередного перекрестка. Но когда выскочил на открытое пространство, замер, будто ударился о бетонную стену.
Меня ждали.
Тварь стояла посреди улицы. Высокая и массивная, я ей едва доставал макушкой до талии. С металлическим телом, испещренным заковыристыми узорами теургических контуров. Смахивала на нескладного долговязого человека, с длинной шеей и вытянутой головой, руками, достающими до колен и оканчивающихся острейшими когтями. Лицо безо рта и носа, с одним единственным глазом, безумно быстро мечущимся в орбите и полыхающим зловещим багровым светом.
Я знал о таких существах, читал. Произведение искусства от теургии, стражи с подсаженными внутрь оболочек человеческими разумами, призванные защищать высших лордов и королей от врагов. Чрезвычайно прочные, проворные, смертельно опасные для любого существа, не боящиеся ни огня, ни воды, ни какого-либо оружия.
Гвардия королей. Элитные воины. Легенда. Таких бросали в битвы с Туата де Дананн, а позже и с воинством Люцифера. Но если первых машины побеждали, то одержимые хоть и с трудом, но уничтожили почти всех механических воинов в знаменитой битве у Врат Пустоты, а затем и у Крепости Знаний.
Как такой мог попасть в Тару? Привезли с поверхности одного из последних? Выбрался из Крепости после Прорыва?..
Впрочем, хуже иное. Через секунду я сообразил, что со Стражем что-то не так. Глаз горел алым, хотя должен сиять ярким белым светом. Руки и ноги, грудь оплетали черные слизистые ростки, проникали сквозь пластины брони, уходили внутрь механизмов. С него капало то ли грязью, то ли слизью, а над плечами и головой оставался шлейф черного дыма.
Или Тьмы — дошло до меня через мгновение. Мрак каким-то образом нашел спящего Стража, подчинил, сделал одержимым. Ведь тот управлялся теургическими схемами, органические детали в нем также присутствовали, не говоря о почти человеческом сознании.
Тварь охотилась за мной. И это она управлял фонарями, гасила, гнала меня к себе в лапы.
Будто в подтверждение догадки холод сковал руки и ноги, шепот превратился в яростные неразборчивые крики, эхом раскатывающиеся под черепом. Монстр пошевелился, раздался гул и хлюпанье, лязганье металла, когти угрожающе щелкнули. А глаз перестал метаться в орбите и уставился на меня. Внимательно, пристально. И в движении зрачка чудился некий могучий разум, неизъяснимая злоба и боль, и вместе с тем радость, азарт.
Все — и мысли, и действия, — заняли буквально секунды. Я развернулся и помчался прочь. И если раньше думал, что улепетывал быстро, то теперь побил рекорды. Но ума на то, чтобы путать следы у меня хватило. Шагов через тридцать резко свернул вправо, перепрыгнул через ограду и побежал по двору очередного особняка, мечась между постройками.
За спиной раздался знакомый звук порванной струны. Да такой, что ноги у меня чуть не подкосились, а стекла в особняке с жалобным звоном полопались и посыпались вниз блестящим дождем. В следующую секунду послышался лязг и грохот, и едва выскочив из-за угла дома, я с изумлением уставился на сидящего на крыше дома через дорогу Стража. Тот присел, подминая черепицу и перекрытия, выбрался из облака каменной пыли. Алый глаз заметался, но снова отыскал меня, зрачок опасно сузился.
Кажется, я закричал. От злости, паники, усталости и боли. Матерно закричал, злобно. Резко развернулся и кинулся вправо, вновь уходя от преследования, прикрываясь домами.
Спустя полминуты опять порвалась струна. Теперь я успел увидеть смутное черное пятно, летящее высоко над головой, заметил блеск металла и брызги каменной крошки, клуб пыли там, где Страж приземлился. Останавливаться я не стал, и снова кинулся влево. Но поддавшись какому-то наитию, уколу интуиции… да хоть божьему провидению, можно называть как угодно… упал и откатился за гранитную стену.
Через секунду над головой просвистел огромный кусок кирпичной кладки. Врезался в гнилую самобеглую повозку, смял и разметал на ржавые болты и гайки.
Бежать! — вспыхнуло в мозгу.
И я побежал. Метался, прятался, путал следы.
Безуспешно. Монстр каждый раз настигал, оказывался впереди или сбоку. Бросался камнями, пытался подбить.
Сколько могла продолжаться такая игра, не знаю. Вряд ли долго. Но до меня начало доходить, что промахивается Страж неспроста. Каждый раз тратит время между прыжками. Почему?
Да просто же! Очевидно, меня не видел. Или видел, но очень плохо. Из-за того же селенита в моем теле. И всякий раз тратил какое-то время, чтобы отыскать. Механизмы и органы зрения машины помогали одержимому, но лишь отчасти.
И через мгновение я сообразил, как следует поступить, придумал план. Устроил несколько перебежек, но теперь двигался в строго определенном направлении. И в один из рывков сумел удачно оторваться настолько, что получилось ненадолго спрятаться у стены какого-то дома. Торопливо вытащил из планшета добытое кольцо, призвал Изнанку и надорвал контур артефакта. Вскочил и побежал, что есть сил. А когда заметил мчащегося в конце улицы Стража, смекнул — расчет верный. Он уловил истечение энергии, теперь ориентировался строго на него. И надо сказать, быстро догонял.
Я рисковал. Ведь не знал, сработает ли идея, верна ли логика. У меня могло не хватить сил. А попадись под ноги случайный камень, споткнись или упади я — и конец. Да и сам одержимый мог почуять неладное.
Но в тот миг выбора у меня не оставалось. Я отдался бегу, как единственному, что могло спасти. Мчался длинными прыжками, напрягал мускулы, высматривая приметы, знакомые места, прислушиваясь к ощущениям.
И когда в груди начало невыносимо жечь, я почти с ликованием почувствовал боль в татуировках, мерную пульсацию Машины. Услышал за спиной нарастающий топот, и резко свернул в проулок, промчался мимо знакомой бронзовой ограды. Размахнулся и швырнул кольцо во двор того особняка, откуда недавно убегал без памяти. А сам отпрыгнул прочь под прикрытие разбитого павильона по продаже напитков, упал и распластался на камнях — уставший, разбитый, не способный вздохнуть, не говоря о том, чтобы пошевелиться.
Секунда тянулась за секундой. Мучительно. Медленно. Грохотание крови в ушах успело притихнуть, я с содроганием понял, что наступила полная тишина. Будто и не было никакой погони, пряток на улицах. А сам Страж словно растворился в зеленоватом сумраке района.
