Я считал традицию устаревшей. Но не отрицал, что ночи Тары мне нравятся. Звуками, цветами и ощущениями, совершенно особым настроением. Иногда шагая по центральному уровню, представлял, что над головой нет сводов, потолка, что вверху мифическая пустота, зовущаяся небом.
Столица Олдуотера преображается, становится чужой, незнакомой. Прохожих мало, гулкое эхо гуляет по бесконечной паутине тоннелей, и шепчет, смеется, вздыхает, кричит. Шелестит вентиляция, звучат чьи-то шаги вдалеке, голоса. Тусклые блики редких зеленых «ночных» фонарей отражаются в лужах, на мокрых стенах. Тени сгущаются у люков гротов, в переходах, лестницах, а над головой бездонный мрак.
Сегодня ночь радовала меня по иным причинам. Темнота позволяла двигаться относительно быстро и скрытно. Слежки не чувствовал, но старался держаться подальше от освещенных участков, шел по второстепенным, почти пустым тоннелям. Тут и грязная одежда, и побитое исцарапанное лицо не привлекало лишнего внимания. Загулял аристократ, бывает.
Только у шлюза в Верхний район возникла заминка. Дежурные гварды слишком уж долго и внимательно изучали документы. Я сильнее закутался в пиджак, показал медальон Дома и, сохраняя на лице невозмутимо-высокомерную мину, пояснил:
— Тяжелый день.
Парочка гвардов помоложе красноречиво переглянулись и позволили себе кривые ухмылки. Командир, кряжистый усатый мужик в годах, затянутый в броню боевого скафа с откинутым на затылок шлемом, задумчиво погладил рукоять пистолета, но документы вернул.
— Легких и не бывает. Будьте осторожны, лорд.
— Непременно.
Оказавшись в главном коридоре Верхнего района, я неторопливо прошел до первого перекрестка, затем свернул и преодолел мосток над неглубоким бассейном со светящимися рыбами. В темной арке с полукруглым сводом и колоннами в виде плачущих ангелов, остановился, чтобы передохнуть.
Широкий тоннель, наполненный зеленоватым сумраком, остался позади. Там мерцали огни магазинов и лавок, молчаливо наблюдали за дорогой изваяния героев и святых, смутными тенями мелькали поздние прохожие. Вдалеке звучала музыка — кто-то вполне неплохо играл на флейте, вытягивал печальную мелодию. А чуть левее слышался смех и разговоры, из-за угла падали разноцветные блики — какой-то праздник.
Из соседней арки вышли двое — молодая девушка в длинном белом платье и паренек в строгом костюме. Остановились у бассейна, взялись за руки и прижались лоб ко лбу, начали горячо шептаться. Меня не заметили, целиком поглощенные друг другом. А я перевел дыхание и стер испарину со лба.
Если кто-то и преследовал, пройти мимо охранного поста на границе между уровнями будет проблемно. Сюда пропускают лишь по специальным удостоверениям. Есть и обходные пути через вентиляционные коллекторы, сервисные ходы и шахты, но займет время. Ну, или можно банально дать взятку. Однако насколько слышал, за подобное стражей Верхнего района безжалостно карают. Потому сумма будет такой, что эары придется волочь в мешке.
По-видимому, я находился в относительной безопасности. Изрядно помят, вымотан болью и усталостью. Голова раскалывалась, левую руку жгло, ребра саднило. Обычные синяки и царапины в расчет не брал, радуясь тому, что вообще жив. Страшно гудели ноги, так как побродить пришлось прилично.
Несколько часов ушло на блуждания по техническим тоннелям библиотеки. И лишь почти случайно нашел резервный шлюз, ведущий за пределы Университета и на пяток этажей ниже. Там я отыскал темный переход, коими так богата Тара, затаился и переждал суматоху — вокруг рыскали гварды с фонарями, о чем-то возбужденно переговаривались. Останавливали случайных прохожих, опрашивали, ходили вдоль люков, то и дело сверяясь с картами.
Очевидно, внимание стражей привлекла пожарная сигнализация. Столкнулись ли с головорезами Лиама, я не знал. Но точно обнаружили трупы, и завтра в утренних газетах как пить дать появятся громкие заголовки.
Я сожалел о смертях студентов и библиотекаря. Но вместе с тем позорно надеялся, что мое имя не всплывет, что огонь уничтожил записи в журналах посещения и «карточку читателя». В противном случае будут большие неприятности. Дополнительно сушил себе мозги вопросом «зачем». Зачем кому-то устраивать такую бессмысленную бойню? И почему именно в кампусе? Кэмпбелл заикнулся о совмещении «приятного с полезным», так что не удивлюсь, если решил порыться в поисках схем так сказать по личной инициативе. Но для чего полез в откровенную грязь, я и предположить не мог.
Ответов у меня не имелось. Мысли жужжали под черепом, но ноги упрямо делали свое дело. Я просочился между патрулями гвардов и постарался убраться из района библиотеки как можно дальше. Перебежками добрался до центра, там прыгнул в пустой вагон трамвая и проехал до ближайшей лестницы, здраво опасаясь пользоваться лифтом. Ну а дальше считал ступеньки, арки и коридоры, выбирая наименее людные.
Пожалуй, Старик будет в ярости. Ведь в записке обещал явиться после двух часов дня и помочь с распаковкой багажа. А сам мало того, что приплетусь после полуночи, так и в историю влип. Точнее сразу в несколько.
Но о Лиаме рассказать придется. И о странном заказе. А потом, быть может, как-нибудь между делом упомянуть о неподъемном долге.
Представив, как взбеситься Старик, я вздохнул. Бросил последний взгляд на влюбленную парочку, развернулся и прошел через арку в новый коридор. Путь вел дальше и выше, к окраине уровня, где располагались родовые гроты Старших Домов.
Так уж случилось, что после происшествия в Лимбе, выжившим аристократам пришлось уйти из насиженных мест, уже здесь выдолбили в скале новые имения. Со временем на уровне стали селиться торговцы и промышленники побогаче, Церковь создала несколько храмов, попутно построили грот Совета, филиал Чиновничьего Приказа, Казначейство, посольства Фир Болг и Туата де Дананн.
Пожалуй, единственный уровень в Таре, где нет проблем с жилым пространством. Торговцам средней руки и лордам младших семей приходится довольствоваться большими квартирами в Деловом и Центральных районах. Зажиточные горожане владеют в лучшем случае одной или двумя тесными комнатами. Ну а рабочие, клерки, моряки и остальные люди попроще вынуждена ютиться в «норах». Там на каждого тесная ячейка с койкой и несколькими нишами-ящиками для вещей, а уборные и душевые общие для этажа или секции. При этом остаются Бледные — бездомные нищие, обитающие в дальних уголках поселения, в шахтах и канализациях, лишенные минимальных удобств, а зачастую и света, воздуха и тепла.
Так что Верхний район по меркам Олдуотера шикарен, живущие здесь обладают невероятно огромными площадями. У меня самого осталась в Дортмунде лишь небольшая однокомнатная квартира, а для мастерской и хранилища арендую склад, деньги водятся… водились.
Задумавшись, я и не заметил, как преодолел несколько коридоров и лестниц, перебрался на этаж выше. Здесь намного темнее, фонари едва-едва тлели. Люков, ведущих в жилища, поменьше. Зато стены изукрашены на вид старинной резьбой, то тут, то там мелькали гербы Старших Домов, декоративные ограды.
