Это порождало огромное облегчение — все-таки не какой-то психопат или шизофреник. Но одновременно вдребезги ломало привычную картину мира.
Откуда она появилась? Кто вообще такая? Что нужно?..
Ясных ответов не имелось. Лишь догадки. Ведь упоминала о том, что знала иных МакМоран. Значит, следовало искать в семейных записках, мемуарах. И где-то в любом случае есть смутные упоминания.
А разгадывать тайны моя работа.
Искать причины, по которым преследовала, также следовало в истории, во снах. Так как в том кошмаре намекала о некоем давнем договоре, что связывал ее и род МакМоран. О том, что предлагает какой-то Дар, защиту, обещает не вредить.
Последнее многое объясняло. В частности, отчего появилась в келье епископа. И почему вообще преследовала.
Просто исполняла гейсы.
На этом фоне невольно вспоминалась легенда о пришествии в мир сыновей Миля и встречи королей людей с туату.
Парадоксально, но что если родовой Дар МакМоран — она?.. Глупо как-то, но в чем-то версия походила на правду. Ведь туату живут многие столетия, обладают таинственными силами и способностями, неподвластными людям. И я не чувствовал ее, как и остальных из того племени.
Но на том сходство заканчивалось. Мало походила на представителя старшего народа, способности выходили за рамки разумного даже по их меркам.
Среди туату ходят истории о погибших Домах. Ведь до Исхода имелось четыре, по временам года. Сейчас остались лишь Лето и Зима. Первые активно взаимодействуют с поселениями Олдуотера и Ньювотера, с Фир Болг и Шельфом. Торгуют, воюют. Вторые превратились в затворников, о них ходят зловещие истории — дескать, построили ледяную крепость где-то на севере, проводят кровавые опыты, похищают людей.
Про Осень известно лишь то, что полностью сгинули до Исхода, во время бойни учиненной Люцифером в Тир Ноингире. Ну а Весна загадочным образом пропала без вести в первое столетие под водой, их города превратились в жуткие затопленные могильники.
Может ли статься, что преследовательница принадлежит к сгинувшим родам туату? Вероятность есть, ведь никто не знает, как те выглядели. Ну и не фомора же… с теми сталкивался — дикие кровожадные твари, уродцы, напрочь лишенные любых мистических сил.
Но это не объясняет, откуда такая власть.
Мотнув головой, я попытался отогнать мысли. Думать и искать надо. Но потом. Сейчас необходимо убираться подальше от кельи епископа. Будет не очень весело, если застанут рядом, а потом увидят разгром внутри.
Проводить остаток жизни в тюрьме чертовски не хотелось. И потому я шатко побрел в направлении главного зала, на ходу вспоминая планировку грота. Без проблем преодолел пару перекрестков, в одной из часовен спрятался за колонну, пока у алтаря молилась какая-то старушка. Но когда отвернулась, призраком скользнул в очередной тоннель и слился с сумраком.
Пережитое таки наложило отпечаток. Предвестником скорой мигрени в виски начало колоть, а в ушах зашумело. И несказанно повезло, что большую часть пути никто из местных почти не попадался.
Ближе к главным коридорам людей стало больше, останавливаться и пережидать требовалось чаще. Приходилось держать в тисках нетерпение, желание найти Брана и вернуться в фамильный грот. Пока епископ не решил уединиться в келье, пока не разразился скандал.
Может потому, а может и из-за недавней встряски, но эмпатия несколько притупилась.
Дошло до меня это не сразу, а лишь когда едва нос к носу не столкнулся с каким-то худым мужчиной в длинной хламиде монаха, беззвучно вынырнувшего из бокового прохода. Я едва успел прыгнуть в боковое ответвление, прижался к стене и перевел дух. Но едва напряг чувства, и попытался просканировать следующий коридор, то осознал — впереди много народу. Слишком много.
До меня долетали обрывки эмоций, чьи-то голоса, шум шагов. Причем люди неторопливо, но неуклонно приближались. Какая-то компания. А может, кто из хозяев в окружении прислуги решил отойти в гардероб или опочивальню.
Через минуту я ощутил чью-то настороженность и опаску, попятился. Там кого-то искали. Возможно, охрана. Возможно, меня.
Будь я поближе к залу, решился бы идти в открытую. Дескать, взаправду заплутал, пьян и весел. Но тут внутренние помещения, а под потолком следящие сферы. Никакая игра не спасет от подозрений в шпионаже.
— Да чтоб вас, — пробормотал я.
Скрипнув зубами, попятился. Нырнул в боковой проход, узкий и темный, очевидно ведущий в какие-то технические помещения. Вновь вышел в наполненный сумраком коридор и свернул на следующем перекрестке. Если не изменяла память, впереди должен располагаться продовольственный склад, за ним череда кладовых поменьше. Там куча второстепенных тоннелей, где, если повезет, сумею проскользнуть.
Предположение оказалось верным — ход расширился, превратившись в большую комнату, заставленную стеллажами, ящиками и коробками. Но едва перешагнул порог, вновь убедился, что чувства притупились. Потому что тут по голове огрело тугой смесью чужого страха, боли и злости. Аж в глазах помутилось, и на краткий миг потерял концентрацию.
А в следующую секунду по затылку буквально шарахнуло чем-то тяжелым. Мир резанула белая вспышка, потом затянуло тьмой. Но рухнуть не рухнул — кто-то весьма заботливый подхватил под руки.
— Что там, Ноир?
Голос прилетел словно издалека. Резкий и хриплый, неприятный.
— Еще один гуляка, — буркнули над головой. — Лордик какой-то. Заплутал.
— Ему же хуже, — хмыкнул первый. — Давай к остальным, потом разберемся. Времени в обрез.
— Вязать?
— А смысл? Очухаться не успеет. И против пули не попрешь.
— Ладно.
Странно, но сознания я не потерял. То есть окончательно не потерял. Ударили сильно, но как-то вскользь и неловко, без должной сноровки. И потому я почувствовал, как волокут куда-то. Потом в щеку врезалась холодная шершавая поверхность, а рядом послышался чей-то приглушенный возглас, кто-то беспокойно зашевелился.
— Не дергайтесь! — угрожающе рыкнул тот, кто меня оглушил. — Дырок наделаю.
— Ноир, ты чего? — раздался рядом плаксивый женский голос. — Мы же столько вместе!.. Работали, жили… Ты чего?..
— Умолкни, Кристи.
— Ноир, почему?.. Зачем ты убиваешь то, что у нас было? Зачем тут эти люди? Почему увели господ?..
— За них дадут выкуп.
— Тебе так нужны деньги?..
— Деньги нужны народу. Чтобы сбросить жирных свиней во власти. Чтобы продолжать бороться.
— А мы… что будет с нами?..
— Ничего. Нет Нас.
— Ноир! Образумься! Я хочу, чтобы стало как раньше.
— Как раньше не будет. Заткнись, наконец.
Раздалась хлесткая пощечина, и задушенный всхлип, перешедший в рыдания. Кто-то ругнулся, послышался какой-то шорох. За плечо неуверенно тронули.
