«У отца не было шансов, — мелькнула мысль. — Как и у отчима».
Дакейн сидел тут же, обнимал мать за плечи, нежно, но крепко. Словно пытался закрыть собой, защитить, уберечь. На меня смотрел с неким отстраненным любопытством, открыто и беззлобно.
Походил на университетского преподавателя. Немолодой и давно седой, с интеллигентным лицом, бородой клинышком. Образ дополнял опрятный в крупную коричневую клетку, но безнадежно вышедший из моды костюм, да толстые роговые очки. И лишь где-то в глубине зрачков едва поблескивало знакомое безумие человека, способного пожертвовать чем угодно ради утоления жажды знаний.
Оба, и Триса, и Дакейн расположились у дальней стены, на приличном расстоянии. А прямо передо мной на лучших местах восседало семейство Нолана.
Дядя — худощавый высокий старик с неприятным лицом и кустистыми бровями, под коими осколками грязного льда тускло поблескивали чуть косящие глаза. С виду спокоен, но судя по крепко сжатым губам и прямой спине — в ярости. Рядом с ним ерзала на стуле тетя — похожая на швабру пожилая женщина с узким ртом и темным колючим взглядом. Эта контролировала себя хуже: то и дело порывалась что-то сказать, дышала тяжело, почти сопела.
Чуть позади дети. Милая стеснительная Рэйчил, подруга детства, смотрела то на меня, то на отца и с отчаянием заламывала руки. Разодетая как невеста пухлая Лиадан раскраснелась от праведного гнева и рвала ни в чем не повинный носовой платок от избытка чувств. Младший же Реган, еще подросток, лишь сонно хлопал глазами, явно не понимая, что происходит. От него явственно тянуло сладковатым, а зрачки на свету уменьшались до размера едва заметной точки.
— Итак, — сухо произнес Нолан. Неторопливо пригладил жидкие волосы, и поправил запонки на рукавах расчетливым картинным движением. — Сколько ты хочешь, Орм?
Что ж, предсказуемо. Дядя начал с того, в чем разбирался. С торга. Это с виду напудрен и прилизан, начищен до блеска, важен и величественен. А под слоем позолоты торгаш, выставляющий цену всему — будь то рыба или украшение, верность или честь.
Брат отца отличался честолюбием. Удачливый делец, сумевший многократно преумножить состояние благодаря уму и жестокости, хитрости и беспринципности. Имел дела с туату и дальними, Фир Болг, с властями и преступниками, священнослужителями и гностиками, хаживал в дома знатных и благородных, в тайные пещеры преступников. Но жаждал большего. Имени. Власти. Места в Совете Древних Домов.
Исчезновение отца стало для родственника подарком судьбы. А мать быстро поддалась на уговоры и позволила стать регентом. Насколько я знал, семейные предприятия разорились в течение пары лет, куплены за бесценок подставными компаниями дяди. Торговый и военный флот тоже прикарманил через тех же подсадных покупателей. Ему оставалось лишь ждать, когда признают смерть Лира.
Но ждать пришлось очень долго. Так как на этот счет законы Олдуотера не отличаются здравомыслием. Традиции предписывают срок в пятнадцать лет в случае, когда смерть лорда никем не подтверждена. Ни гранд, ни Совет не вправе решать, кто будет обладать регалиями до тех пор, как-то ускорить процесс. Могут назначить управляющего. Но как только выйдет положенное время и будет определен наследник, цепь передается ему, а прочие остаются с носом.
Глупость? Возможно. Но дурацкие законы зачастую основаны на реальных прецедентах. И насколько я знал, данный не являлся исключением.
Обычай родился лет двести тому. Тогдашний верховный лорд пропал без вести во время войны с туату. Флагманскую субмарину подбили в бою, уцелевшие суда в панике отступили. Позже конфликт замяли и выбрали нового правителя из другой ветви того же рода, ведь искренне считали, что старый сгинул.
Однако все изрядно удивились, когда бывший гранд вернулся спустя восемь лет и заявил право на престол. Оказалось, туату взяли тонущий корабль на абордаж, уцелевших членов команды не разбираясь, отправили на рудники. И лишь спустя годы правителю удалось выбраться из заточения.
И тогда завертелось. Так как новый лорд успел насолить тем, кто сидел у кормового мешка при старом. Кого-то обидел, кому-то не выдал положенных почестей. И те быстренько организовали восстание, под лозунгом возврата законной власти развязали гражданскую войну. Крови пролилось столько, что многие конфликты и до и после меркли на фоне этого.
Старый лорд к слову трагически погиб в бою при осаде Лимерика, одного из городов Олдуотера. Восстание соответственно провалилось, и страсти немного поулеглись. Однако Совет сделал соответствующие выводы и протащил через голосование новую поправку к закону о наследовании.
Пятнадцать лет — чертовски долго. Но родственник умел ждать. Единственное, чего не учел в расчетах — меня.
— Что вы имеете ввиду, дядя?
Я изобразил вежливое внимание.
— Брось, Ормонд! — хмуро проворчал Нолан. — У меня нет времени играть. И нет желания. Дела, знаешь ли. Буду говорить прямо — твое наследие превратилось в воду. Шахты и заводы пришлось продать, чтобы погасить часть старых долгов. Лир мало занимался управлением, пускал дела на самотек, твоя мать совершала ошибки. К тому же набег фоморов на внешние города и война с Дальними лишили нас рынков сбыта, компании не успели перестроиться.
Он отвел взгляд, а я чуть склонил голову.
— Понимаю.
— Хорошо, — оживился дядя. — Рад, что мы на пути к компромиссу. Уверен, ты осознаешь всю сложность положения. Долгов много и вряд ли тебе нужны подобные проблемы. Но я могу погасить, приведу род к процветанию. К тому же если б хотел титул или владения, то явился бы раньше. Но пришел лишь сейчас. Что ж, мудро и расчетливо. Я готов обсудить цену отступных.
Достав из внутреннего кармана чековую книжку и ручку, Нолан занес перо над графой с суммой и вопросительно изогнул бровь. Орния затаила дыхание, а Лиадан и Рэйчил обратились в изваяния. Мать гневно сверкала глазами, презрительно кривилась. Лишь Дакейн и Реган сохранили спокойствие.
— Великодушное предложение. Но не трать чернила, дядя, — усмехнулся я. Покосился на нотариуса и добавил: — Какие документы нужно подписать?..
Целую минуту царила тишина, а затем Нолан преувеличенно аккуратно спрятал книжку и перо, поднялся и, посмотрев мне в глаза, ровно произнес:
— Ты совершил ошибку.
— Людям свойственно, — бросил я через плечо. — Ошибаться.
— Но ты не сознаешь последствий, — дядя запнулся и провел рукавом по губам — всякий раз, когда злился, изо рта щедро брызгала слюна. — В следующий раз договариваться не стану.
— Угрожаешь?..
— Предупреждаю. И забочусь. Думаешь, долго пробудешь лордом, мальчишка? Ноша не по тебе. Хребет треснет. Съедят другие владетели, костей не оставят.
— Я попробую.
В глазах Нолана полыхнуло бешенство. Но рассудив, что спорить бессмысленно, развернулся и направился к выходу. С прямой спиной, сжатыми кулаками. За ним потянулось семейство. Со вздохом облегчения удалился Реган, Рэйчил послала виноватый взгляд и тоже ушла.
