Тот ритуал, который готовил Иезекииль, невозможно было провести в одиночку. Должны быть два вектора силы, два якоря, иначе ты войдешь в мир мертвых, но никогда не сможешь выйти. Два символа смерти. И поэтому я идеально подходил для ритуала прохода через мир мертвых. Моя связь с духами мертвых дает мне защиту, которая уже есть у экзорциста, и она же позволит гораздо проще пробить ткань мироздания, чтобы пройти этими темными тропами.
Закончив подготовку, я окинул взглядом схемы ритуалов. При том, что мы действовали не сговариваясь, я четко видел, как фигуры в обоих схемах перекликаются и усиливают друг с друга. Строгость линий церковной ритуалистики теургии дополнялась свободой и плавностью веве. Круг из множества белых свечей очерчивал место проведения ритуала.
Поставив между нашими схемами большую жаровню, экзорцист зажег угли.
— Фера, когда я начну петь гимн, сразу призывай Gede. Ты почувствуешь сам, когда ритуал будет завершен — это ощущение ни с чем не спутаешь, — он как-то странно улыбнулся при этих словах. — В одном из этих саркофагов должен открыться проход в мир мертвых. Не знаю, насколько ты можешь нарушать там правила, ты же все-таки крестник Владыки Смерти, но думаю, лучше и тебе их соблюдать.
— А какие правила?
— Правил всего три — не оглядываться назад, не брать ничего оттуда и не говорить там ни с кем первым. Все понял? — католик говорил тоном университетского лектора.
— Принято. Не смотреть назад, не говорить и не брать сувениров на память. Вроде все легко. — за напускным весельем я скрывал свой мандраж. Меня нервировало не столько то, что нам придется вызволять Кридана из лап ФСБ, сколько способ, которым мы будем это делать.
Кивнув мне, экзорцист начал ритуал протяжным гимном на латыни. Ее я понимал с пятого на десятое, но вроде как он звал Азраила открыть нам путь в земли мертвых. Несмотря на его указание, я не начинал активировать веве, словно чувствовал, что еще рано и лишь с первым «AMEN» мое тело взвилось в прыжке и я начал танец во славу всех лоа Gede.
Я танцевал и славил лоа, я чувствовал, что они слышат меня. Я чувствовал их радость. Они словно говорили: «Мы рады тебе, брат. Твоя сила растет. Мы с тобой, брат. Иди к нам, брат».
Продолжая славить лоа, я ощущал, как церковный подвал заполняет тьма. Вначале ее становилось больше в самых темных углах, но с каждым словом гимна ее становилось все больше, от нее повеяло могильной сыростью и холодом. Тонкий барьер из свечей создавал над нами купол ослепительно белого света, он сдерживал надвигающуюся тьму.
Поставленный голос католика, поющего гимн, отражался от стен, он звал и ему ответили.
— Azrael! — воскликнул Иезекииль и невесомый купол света начал дрожать под напором тьмы. Мгновение — и он оказался просто смят. Комнату окутала непроглядная темнота, в которой даже зрение, подаренное мне Бароном, видело буквально на пару метров.
Все мои ощущения вопили о том, что здесь опасно, что даже мне, чемпиону Владыки Смерти, тут не рады.
Из саркофага, возле самого входа, пахнуло запахом тлена и разложения.
— Кажется, нам туда — указал я экзорцисту на открывшуюся изнутри могилу.
— Ты прав. Идем. — ответил он и первым шагнул в разинутую пасть саркофага.
Я сделал шаг следом и в тот же миг меня окутала темнота. Мои глаза ничего не видели. Темнота сдавливала и безжалостно вжимала мое тело в холодный камень склепа. Когда я пытался сделать хоть вдох, то не ощущал ни малейшего движения мускулов или ребер. Я не чувствовал прохладного прикосновения воздуха к моей гортани и легким.
«Что со мной происходит?»
Меня окутал холодный, безжалостный страх, который показался мне сильнее всего, что я когда-либо испытывал. Я заглядывал в темноту, пульсирующую перед моими глазами, и чувствовал, как она смотрит в меня.
Я даже не мог понять: открыты мои глаза или закрыты.
Спустя одно бесконечное мгновение, на протяжении которого я смотрел в эту пустоту, у меня перед глазами начали возникать странные узоры. Извилистые вспышки белого и фиолетового света разрывали темноту, подобно молниям. Расплывчатые аморфные силуэты, напоминающие исполинских светящихся амеб, одновременно приближались ко мне и отдалялись от меня.
Лица, черты которых сокрыты непроницаемой мглой, кружились вокруг меня, подобно осенним листьям, подхваченным стремительными вихрями. Обрывки мыслей и глухие далекие голоса проносились, подобно фантомам, через мой разум. Всякий раз, когда я пытался сосредоточиться на какой-то мысли, она ускользала от меня, подобно песчинкам на пляже, вытекающим сквозь пальцы.
А потом я прозрел.
— Добро пожаловать в мир мертвых, Фера. — поприветствовал меня Иезекииль. «Если я выгляжу так же, как ты, то мне очень не хочется смотреться в зеркало», — подумал я, глядя на своего напарника, он выглядел крайне помятым.
— Охренеть. — все, что удалось мне сказать. Я прислушался к своим ощущениям и неожиданно понял — я в полнейшей безопасности. Все мое естество просто кричало: «Ты дома!» — Охренеть. — снова вырвалось у меня.
— Идем, не будем терять времени. В первый раз тут всегда сложно.
— А который раз ты тут? — спросил я у храмовника.
— В пятый. Со временем становится проще, но избавиться от ощущения, что ты маленький сладкий кусок мяса перед толпой голодных крокодилов, у меня так и не получилось. — он махнул рукой и пошел вперед. Крест от его веригов, висящий на поясе светился теплым успокаивающим светом.
Мы шли по сумрачному подобию Новосибирска, но почему-то, стоило мне задержать на каком-то фрагменте взгляд, как он начинал размываться, словно мираж. Пройдя через пустырь, где должен был быть частный сектор, мы вышли к улице. Неожиданно подул ветер, я не смог понять: теплый он или холодный. Его сильные порывы сопровождались оглушительным свистом, напоминающим пение флейты. Здания, выстроившиеся по обе стороны улицы, казались как-то по особенному мрачными и угрожающими. Складывалось впечатление, будто зияющие окна и скрытые тенями дверные проемы скрывают в своих темных глубинах неведомую угрозу. Рефлекторно я проверил своих лоа и тут же выдохнул от облегчения: они со мной.
Свет уличных фонарей, возвышающихся вдоль улицы, разбивался на тонкие синие и пурпурные лучи, отбрасывающие множество узких чернильно-черных теней, ложащихся на землю. Давящее ночное небо, скрытое облаками, нависало над нами, напоминая густой полог тумана, повисший над рекой.
— Тут так всегда?
— Сегодня тут просто прекрасно, похоже, ты положительно влияешь на окружение. — экзорцист улыбнулся. — Нам осталось немного. Вон то здание — он указал на серую коробку приблизительно в километре от нас — и есть наша цель.
— А ничего, что оно нихрена не похоже на отделение? Я там помариноваться успел.
— Все, что ты здесь видишь, это словно отражение, собранное из кусочков кривых зеркал. Не беспокойся, мы точно выйдем там, где надо. — уверенно произнес он. Я только сейчас заметил, что в левом глазу у него был зажат старинного вида монокль. — Стой! — он вскинул руку, призывая меня остановиться. — кажется, у нас проблемы, попробуем решить все переговорами, но если что — будем прорываться.
