Долгое время я пытался заснуть, но что-то неуловимое будто мне говорило мне: «Рано, пока не стоит». Я вошел в транс и почувствовал странное, словно зудящее на краю сознания, ощущение. Оно звало меня подойти к стене, на которой мозаикой была выложена картина, изображающая полнолуние. Доверившись ощущениям, я закрыл глаза и провел по мозаике пальцами. Прохладная керамика приятно ощущалась под моими ладонями. Ощупывая ее, я неожиданно наткнулся на теплый, почти горячий кусочек. Повинуясь инстинкту, я надавил на него. Раздался скрип — и передо мной открылся путь на винтовую лестницу. Я шел на зов, пока не оказался на вершине зиккурата. Пройдя сквозь разбитый на верхней площадке сад, я оказался на самом краю. Зов все звал меня выше, и мой взгляд был прикован к темноте наверху.
Через несколько ударов сердца в сводах пещеры загорелась маленькая звезда. Звезда росла, становясь все больше, пока не раскрылась в гигантский лотос, сияющий мягким серебряным светом.
— Каждый раз, наблюдая рождения Энлин — нашей луны, мое сердце восторгается величайшим творением Энби-Астара, — зазвучал в моей голове голос, который мне показался старческим. Резко обернувшись, я впервые увидел «фомора» которого я мог бы назвать старым. Одетый в многослойные белые одежды, с седыми волосами и бородой — даже рога на его голове, казалось, потеряли свою остроту, а кожа его была не красноватой, как у правителя-гиганта, а скорее, желто-оранжевой. — Приветствую тебя, идущий путем Луга, — продолжил старик, — нового хранителя Этугена.
— Я тебя не понимаю, — я ответил так же мысленно.
— Разве не твоя кровь пробудила спящего в земле. Разве не тебя признал последний страж Этугена достойным силы алтаря? Разве не твою жизнь он защищал? — в моей голове возникла недавняя картина того, как в культистов врезалось странное скелетообразное существо с длинной гривой черных, как смоль, волосы. Помнится, тогда, оно развалило своими когтями одного почти наполовину, а волосы, словно копья, пробили грудь двух других. А голос продолжал говорить. — Многие жаждали и жаждут получить силу этого алтаря..
— Кто ты и что тебе от меня надо? — меня начал напрягать разговор с этим безумцем. Я совершенно ничего не понимал.
— Я Нур-Адад, жрец и провидец своего народа, — старик развернулся и подошел ко мне вплотную. Его веки закрывали пустые глазницы. — Ты пришел сюда сам, чувствуя красоту Энлин так же, как и я прихожу на этот зов…
****
Утром мне пришла в голову идея, порожденная вчерашним разговором. Слуга проводил меня в помещение, в котором меня уже ждал вчерашний фомор-правитель.
В небольшой комнате с зарешечеными окнами на горе подушек возлежал гигант уже в человеческом облике. Подняв металлический кувшин с изогнутым носиком, он ловил ртом черную тягучую струю какой-то остро пахнущей жидкости. Увидев меня, он улыбнулся.
— Рад видеть тебя, говорящий с духами. Ты явился что-то предложить в обмен на нашу помощь?
— Конечно, я хочу предложить вам Источник.
— Предлагать то, чем ты не имеешь права распоряжаться — плохая идея, человек, — обидно рассмеялся фомор, снова ловя ртом струю
Подняв левую руку вверх, я улыбнулся, когда из шрама тонкой струйкой лилась кровь.
— Я знаю, что предлагаю. Как раз именно я и имею право им распоряжаться.
Кувшин с грохотом улетел в угол, расплескивая остатки жидкости, а в руках вскочившего гиганта уже был короткий посох, увенчанный золотым двуглавым львом.
— Пролей кровь на головы, — произнес, даже приказал мой визави. Когда первая капля моей крови упала на золото, она тут же начала стремительно испаряться. Гигант, втянув воздух над посохом, хищно улыбнулся и произнес довольным голосом. — Мы договоримся с тобой, говорящий с духами…
*****
— Что тут происходит? Почему отменилась встреча? — Иезекииль непонимающе смотрел на готовящийся к открытию портал.
— Я заплатил нужную цену и теперь оружие против Падшей у нас, — сказал я, протягивая Еве небольшую серебристую трубку, украшенную множеством символов. Взяв ее в руки, фейри на мгновение сосредоточилась, и в следующую секунду у нее в руках оказалось длинное копье с хищно поблескивающим острием.
— Что ты им отдал? — шепнула она перед тем, как зайти в портал.
— Мое убежище….
*****
Фиолетовый дым рассеялся, и я оказался посреди очень знакомого кладбища. Именно на этом старом деревенском погосте одной летней ночью я впервые увидел своего покровителя — Барона Самеди. Повинуясь чутью, я развернулся, и передо мной оказался сидящий на троне из костей и черепов Владыка Лоа.
— Мое почтение, крестный, — произнес я, чуть склонив голову.
Тот задумчиво смотрел на меня, попыхивая наполовину выкуренной сигарой и крутя в руке свои черно-белые четки. Полы фиолетового сюртука, надетого на обнаженный мускулистый торс, двигались в такт дыхания Барона.
— Вот скажи, — он указал на меня тростью с оскаленным черепом. — Что мне с тобой делать?
— Не уверен, что я понял твой вопрос, Владыка, — глядя на его задумчиво-хмурое лицо, мне совершенно не хотелось шутить.
— Мне показалось, что ты наконец понял, что самое ценное в твоем убежище. И хоть ты утратил сами эти бетонные лабиринты — иллюзию защиты для параноика, — он выразительно посмотрел на меня, чуть наклонившись вперед, — ты все же догадался установить с ним связь. Но так… ненадолго. Я имею в виду кровь, пролитую тобой на алтарь, и твою последующую передачу полученной силы троице подземных нелюдей.
Барон так странно улыбнулся, что невозможно было разгадать, что за этим кроется: тут была и торжествующая радость, и насмешка.
— Крестный, похоже, я действительно не понимаю ход твоих мыслей, — ответил я, сохраняя спокойствие: прошло то время, когда я робел перед ним. — Я чувствовал твое присутствие. Когда я проснулся, то ясно ощущал, как ты вел меня. И это чутье вело меня выполнить твое наставление. Что я сделал не так? — я ощутимо напрягся — неужели я где-то ошибся? Но нет, в памяти я совершенно четко ощущал его энергетику. Вот только я совсем не мог вспомнить свои мысли в тот момент — как будто в тумане. Странно…
Неожиданно ухмыльнувшись, он сказал:
— Следуя своим ощущениям, говоришь. А твоя голова не спрашивала тебя, зачем?
Ненавижу оправдываться, особенно перед Патроном. И говорить о том, что я совершенно не помню, какие мысли и выводы были тогда в моей голове, совсем не хотелось. Возможно, я как-то неверно истолковал свои шаманские ощущения, но чутье и общение с духами не превращает голову в вакуум. Не лишает ее способности мыслить. Что же со мной произошло, черт возьми? Ладно, не будем отключать голову хотя бы сейчас.
— Говорить-то она мне много что говорила, но от тебя можно ждать чего угодно, любого испытания. Вот я и решил, что ты учишь меня не считаться ни с чем для достижения своих целей. Ты учишь, что путь водун — это стезя сильных и храбрых. Разве я в силах сам справиться с той безумной тварью? Ты знаешь, что нет, — продолжил я, видя его молчание. — Но отступить — значит признать свое поражение. Если я сдамся, я сойду с пути водун. Может, силы источника и принесли бы большую пользу в будущем, но мы здесь и сейчас. — Я резко вскинул голову глядя ему в глаза. — Мертвое должно быть мертвым.
