– Что вы наделали?! Вы же убили Маргариту!
Том в замешательстве посмотрел на меня. Мужчина, само собой, орал по-французски, и Том не понимал ни слова.
– Не кричите на него, – сказал я мужчине. – Ваша змея напала на нас. Моя подруга спасла нам жизнь.
– Она была беременна! – сказал он. – Она всего лишь защищалась.
С каждой секундой градус безумия нарастал. Каким надо быть идиотом, чтобы держать у себя ядовитую змею?
– Она укусила девушку.
– Служанку? Подумаешь! Вы хоть представляете, сколько стоила Маргарита? Вы мне заплатите за новую змею!
Теперь я разозлился.
– Ничего я вам не буду платить. И вообще, что ваша змея делала в спальне герцогини?
– Очевидно, удрала из клетки. Змеи очень умны, олух вы эдакий! Иногда им удаётся сбежать.
– Ну, что ж, иногда им отрубают головы.
На виске мужчины вздулась лиловая вена. Она так сильно пульсировала, что я испугался – не прорвётся ли. Он собирался снова обрушиться на меня, когда явился хирург. Как я понял, его фамилия была Палисси.
– С дороги, – хрипловато сказал он, без стеснения расталкивая сгрудившихся вокруг нас дворян.
Врач осмотрел ногу девушки.
– Кто её перевязывал?
– Я.
Я объяснил, что случилось.
– И дал ей немного… – Я не знал, как будет по-французски «венецианская патока» и потому перешёл на латынь. – Theriac.
Врач осмотрел заметно потемневшие раны и покачал головой.
– Theriac не остановил яд. Думаю, придётся отрезать всю ногу.
Салли побледнела.
– Здесь мы ничего не сделаем, – сказал Палисси. – Несите её на кухню. Мне понадобится стол.
Я пересказал Тому слова хирурга. Он поднял девушку и понёс её вниз. Тем временем Палисси разговаривал с учениками, приказывая им доставать инструменты. Слуги поспешили на кухню, чтобы подготовить стол. Бледная Салли ушла с ними, а следом поспешили многие из гостей – надо думать, желавшие посмотреть представление.
Я тоже направился было вниз: хирургу могли понадобиться какие-нибудь лекарства для Лизетт. Но тут же вспомнил, что Кристофер Эшкомб никак не может разбираться в подобных вещах. Мне, вероятно, даже не следовало давать девушке венецианскую патоку. Я сказал себе, что у Палисси, который, казалось, знает, что делает, наверняка имеется собственный запас нужных медикаментов.
Вдобавок, владелец змеи… бывший владелец змеи – получеловек-полубочка – со мной ещё не закончил. Он ткнул пальцем мне в грудь:
– Как ваше имя?
Не все гости ушли с хирургом. Те, кто остался, с любопытством наблюдали за нами. Я мысленно выругался. Ради успеха нашей миссии следовало привлекать к себе как можно меньше внимания. А теперь этот человек бросал мне вызов у всех на глазах.
Я хотел решить дело миром… То есть, на самом-то деле более всего я хотел засунуть петарду ему в штаны.
Так или иначе, барон Эшкомб, разумеется, не мог стушеваться в такой ситуации. Я попытался сымитировать поведение ближайшего соратника короля.
– Кристофер Эшкомб, барон Чиллингем, – холодно сказал я.
Он ухмыльнулся.
– Англичанин!
– Вы хотите сказать: англичанин, как и наша уважаемая хозяйка, госпожа герцогиня? Да, именно так.
Это немного охладило его пыл.
– Вы мне заплатите за Маргариту, или я пожалуюсь его милости герцогу.
– Как вам будет угодно. Однако могу я узнать ваше имя?
Он выпрямился.
– Пьер Амио, граф де Кольмар.
– Ну что ж, граф, – сказал я, по-прежнему подражая лорду Эшкомбу, – попробуйте-ка ещё раз ко мне прикоснуться, и мы решим дело с помощью стали, а не серебра.
Я опустил ладонь на рукоять шпаги.
– Во Франции дуэли запрещены, – пробормотал он.
– Кто сказал хоть слово о дуэли?
«Очень по-эшкомбовски», – гордо подумал я.
Амио покраснел. Казалось, он вдруг осознал, что его окружают удивлённые лица. Больше ничего не сказав, он развернулся и ушёл. Мне и самому хотелось сбежать подальше от этих взглядов. Но теперь у меня было важное дело. Что бы там ни сказал Амио, я не верил, что змея оказалась в спальне Миэтты случайно. Надо было осмотреть комнату и провести расследование.
Я взял разорванную шёлковую простыню и понёс её в спальню, делая вид, что мне нужно вытереть лезвие шпаги. Это была, вероятно, нелепая идея, учитывая, что шпагу я даже не доставал – но ничего более умного мне в голову не пришло. Казалось, никто не обратил внимания на несуразицу. Спектакль закончился, и гости разошлись, обсуждая увиденное. Решив, что никто на меня уже не смотрит, я закрыл дверь.
Миэтта придёт в ужас. На полу была кровь – стекала с простыней, пропитывая ковёр. Не говоря уже об обезглавленной змее. Мне нужно было действовать быстро; как только слуги приготовят стол для хирурга, они вернутся, чтобы прибраться в спальне.
Я опустился на колени рядом с головой змеи. Она, наконец, прекратила жутко подёргиваться. Рот был разинут, на кончиках клыков дрожали янтарные капли яда.
Не желая трогать голову руками, я перевернул её кончиком ножа. Она была треугольной, с тупой мордой. Как и тело – тёмно-коричневой, с мелкими чёрными полосками. Определённо, асписовая гадюка, если я правильно помнил заметки своего учителя. Такая же смертоносная, как и любая ядовитая змея, обитающая на континенте. Хороший выбор для убийцы.
Однако как она сюда попала?.. Я осмотрел комнату. Здесь было немало мест, где могла спрятаться змея – под комодом, за сундуками, под стульями, под кроватью…
Кровать. Я вспомнил, как служанка сказала, что Лизетт прыгала на кровати. Я наклонился и заглянул под неё. По другую сторону было окно, и на его фоне вырисовывался силуэт какого-то квадратного предмета.
Я протянул руку, чтобы вытащить его. Пальцы коснулись металла, а затем я почувствовал резкий укол в ладонь. Сердце подпрыгнуло. Я втянул воздух и отшатнулся. Глянул на свою руку, ожидая увидеть след змеиного укуса. Но увидел лишь крохотный кусочек стекла, впившийся мне в кожу.
Откуда он взялся?
Я выдернул осколок и вернулся к кровати, на сей раз пошарив под ней шпагой. Я выгреб небольшие осколки стекла и золотистую сетчатую клетку. Пару секунд я смотрел на беспорядок. А потом всё понял.
Выскользнув из спальни Миэтты, я зашёл в соседнюю комнату и разложил добычу на столе. Клетка могла использоваться для перевозки маленького домашнего животного. Например, птицы или мыши… или змеи. Защёлка отсутствовала.
Я осмотрел осколки стекла и заметил, что они маленькие и цилиндрические. Я выложил их в ряд и обнаружил, что некоторые части аккуратно сочетаются друг с другом. Получалось, что кусочки стекла прежде были длинным тонким стержнем. Я сидел, озадаченно взирая на них и пытаясь понять, на что, собственно, смотрю. Потом я заметил ещё один осколок, застрявший в сетчатой дверце клетки. И тут всё встало на свои места.
