Я оставил окно в нашей комнате открытым. Должно быть, Бриджит вылетела и отправилась исследовать местность.
На сей раз Симон осторожно потянулся к голубке:
– Можно?
Я протянул её Симону, и тот поднёс Бриджит к лицу. Она заворковала и упёрлась клювом ему в нос.
– Никогда ещё не видел такой очаровательной голубки. И давно ты… Ой!
Бриджит взмахнула крыльями. Симон подскочил от неожиданности, а Бриджит выпорхнула в окно и, перелетая с крыши на крышу, последовала за каретой.
– Какая необычная птица.
Некоторое время Симон наблюдал за Бриджит, а потом указал куда-то вдаль:
– О, почти приехали. Смотрите.
Мы с Томом и Салли выглянули из окна. Карета уже свернула на мост Мари, ведущий к острову Нотр-Дам. Никогда прежде я не видывал ничего подобного.
Этот остров, как поведал нам Симон, был рукотворным. Его построили сорок лет назад, соединив два небольших островка посреди Сены. Улицы на Нотр-Даме совсем не походили на извилистые, перепутанные лондонские переулки. Они были проложены под прямыми углами друг к другу, образуя сетку – широкие и легко проходимые.
Дома – огромные роскошные особняки – были по большей части выстроены из белого обтёсанного камня. И остров сиял, словно жемчужина, лежащая посреди раковины-Парижа.
Особняк Шателенов был, пожалуй, одним из самых красивых домов на острове. Мы с Томом и Салли вертели головами, поднимаясь по мраморной лестнице и проходя между двумя каменными львами, охранявшими вход в дом. Внутри на стенах висело такое множество гобеленов и картин европейских художников, что казалось: мы снова вернулись в Пале-Рояль.
Несколько дверей вели в разные части дома, а слева у стены виднелась лестница, поднимавшаяся на второй этаж. На лестнице показался дворецкий, услышавший звуки наших голосов. Симон протянул ему плащ.
– Как сегодня чувствует себя дядя? – спросил он по-французски.
Слуга медлил с ответом.
– Всё в порядке, Реми, – сказал Симон. – Это друзья.
– С господином графом всё не очень-то благополучно, – отозвался Реми. – Он весь день кричит об…
– Убийцы!
Глава 17
Мы подняли головы. На верху лестницы стоял взъерошенный пожилой мужчина. Он был полуодет – в ночной рубашке, чулках и сапогах. Глаза дико сверкали из-под перекошенного парика, который, казалось, кто-то с размаху нахлобучил ему на голову. Старик махнул в нашу сторону серебряной тростью.
– Убийцы! – крикнул он. – Подлецы! Я хочу домой!
Симон изменился в лице.
– Ты и так дома, дядя. Помнишь?
– Я тебе не дядя!
Сзади подошла высокая красивая девушка-горничная. Она протянула руку и что-то сказала. Марин отступил, опасно приблизившись к краю ступеньки.
– Отойди, или я тебя пристрелю!
Он направил на девушку свою трость, словно это был мушкет. Она застыла на месте – в основном для того, чтобы старик не сверзился с лестницы. Симон махнул ей.
– Всё в порядке, Колетт, – сказал он. – Дядя, к тебе пришли гости.
– Я хочу домой!
– Но посмотри, кого я привёл. Это ученик Бенедикта Блэкторна.
– Врёшь!
Том и Салли неловко поёжились.
– Может, нам лучше уйти? – спросил я.
– Нет, пожалуйста, – с отчаянием сказал Симон. – Я надеялся, что имя Блэкторна… – Он осёкся. – Подожди. Пояс!
– Что?
– Покажи ему пояс мастера Бенедикта.
Я поднял подол рубашки.
– Дядя, смотри, – сказал Симон.
Глаза Марина сузились, но он отвёл взгляд от служанки и глянул на нас с высоты лестницы. А увидев меня – заморгал.
– Бенедикт? – Старик опустил трость. – Бенедикт? Это действительно ты?..
– Нет, я… – начал я, но Симон дёрнул меня за рукав.
– Подожди, – прошептал он.
– Бенедикт! – Марин начал медленно спускаться к нам.
Колетт и Реми поспешили поддержать старика, чтобы он не упал. Я думал, что Марин попытается оттолкнуть слуг, но он безропотно принял их помощь. Они выпустили хозяина лишь тогда, когда он одолел лестницу. Марин подошёл, протянул руки и заключил меня в объятия.
– Где ты был? – спросил он, переходя на английский. – Я повсюду тебя искал.
– Э… – Я не знал, что сказать. Мне не нравилась идея притворяться своим учителем.
Между тем появление «мастера Бенедикта», казалось, удивительным образом успокоило Марина.
– Я… был в Лондоне, – наконец выдавил я.
– В Лондоне? – озадаченно переспросил Марин. – Там же эпидемия чумы?
– Да. Сейчас, правда, уже почти закончилась.
– Это было вчера, – решительно сказал он, а потом обернулся к Тому и Салли. – Они друзья?
– Да, – ответил я. – Это Салли.
Марин поцеловал ей руку, а она присела в реверансе.
– Я очарован.
– А это Том.
– Добро пожаловать. Добро пожаловать в мой… – Старик нахмурился. – Это мой дом.
– Да, – сказал я. – А это Симон.
– Верно. Мой племянник. Я в курсе. Не такой уж я и старый, Бенедикт.
Симон немного расслабился.
– Дядя, почему бы тебе не проводить друзей Бенедикта в кабинет? – спросил он. – Мы присоединимся к вам через минуту.
– Конечно, конечно. – Марин обернулся к Реми. – Нам нужно побольше бренди.
– Я тебе приготовлю кое-что, дядя, – сказал Симон.
– Я могу пить, если захочу, – раздражённо ответил Марин. – Он взял Салли под руку, и она помогла ему подняться по лестнице. – Посиди со мной, милая, – сказал старик. – Расскажи, как живётся в Лондоне.
Том и Реми последовали за ними наверх. Симон отправил Колетт на кухню греть воду. Когда девушка ушла, он тяжело опёрся спиной о стену и вытер лоб.
– Спасибо. Понимаю, это было неприятно, но… я не знал, что ещё делать. Видишь, в каком он состоянии? – Симон вздохнул и прочистил горло. – У меня есть успокоительное. Надо дать его дяде. Поможешь приготовить?
– Конечно, – сказал я. – В поясе полно ингредиентов, если надо.
– У меня их хватает. В последнее время дяде они были очень нужны.
Следом за Симоном я прошёл на кухню. Колетт, робко улыбаясь, поставила рядом со мной тяжёлое ведро. Симон вынимал ингредиенты из шкафов, Колетт разводила огонь, а я нашёл небольшую кастрюлю для кипячения воды. Потом с любопытством осмотрел запасы Симона: валериана, примула, базилик и мёд. Я с удивлением глянул на него. Симон улыбнулся.
